29/I-1954 г.

Мой милый сыночек Димик!

24/I-54 г. я получил твое письмо с рисунком «Илья Муромец». Я очень рад, что ты уже настоль­ко грамотен, что самостоятельно пишешь мне пись­ма, и очень сожалею, что сам не могу писать тебе ча­сто. Почерк у тебя тоже стал лучше, но еще много нужно тебе потрудиться над его улучшением. Пись­мо твое хотя и очень краткое, но содержательное. Из него я узнал, что Котя и мама получили мои письма, но ответных писем я от них не имею. От Ларочки тоже жду письма.

 

Коньки твои хорошей марки — «Нурмис». Я то­же в молодости катался на таких же. Нужно ка­таться не более часа, а все остальное свободное вре­мя лучше уделять чтению хороших книг, потому что чтение книг делает человека умным и образо­ванным. Напиши мне, какие ты читаешь, какие на­уки больше любишь и т.д. Изучаешь ли ты под руководством дедушки Закон Божий, знаешь ли наизусть молитвы, посещаешь ли церковь?

 

Служить Богу — это самое великое, самое свя­тое дело в мире, а второе дело — это служить и де­лать добро на пользу людям, и к этому нужно при­учаться и готовиться с детства.

 

В письме к Коте я писал о тех обязанностях, которые, как заповеди, необходимо всегда помнить и выполнять постоянно. Это является обязатель­ным не только для нее, но и для тебя и для Лароч­ки. Если ты будешь поступать так, как я написал в том письме, то будешь примерным и воспитан­ным мальчиком, будешь возрастать и жить всем нам на радость. Да поможет тебе во всем Господь!

 

Я, слава Богу, жив и здоров. Все время мечтаю о будущей нашей встрече и всегда молю Бога, чтобы наша встреча произошла бы поскорее, чтобы при встрече все мы были бы здоровы и радостны.

 

Жду от мамы, Коти и Ларочки обещанных пи­сем. Пиши и ты мне почаще о твоих занятиях и ус­пехах. Будь во всем послушен маме, дедушке и стар­шим. Живи в мире с Котей и Ларочкой.

 

Крепко целую тебя, Ларочку, Котю, маму и дедушку. Да хранит всех нас Господь по молитвам Богородицы и всех святых.

 

Любящий всех вас папа

-----------------------------------------

20/II-1954 г.

Милая моя Иринушка!

 ...Ты пишешь мне, что каким-то чудом еще крепко держишься на ногах... Мне кажется, что ты держишься не «каким-то» чудом, а настоящим, реальным, очевидным, ибо иначе никак нельзя объяснить себе то явление, в силу которого ты вот уже десятый год выносишь на своих плечах такую неимоверную тяжесть жизненных невзгод... прокармливаешь пять ртов, учишь и воспитываешь три головы и т. д. и т. д., и все это делается каким-то необыкновенным путем, без практического опыта в жизни (ибо у тебя его никогда не было), без надлежащих средств. Да, все это совершается Божественной десницей и ограждается Покровом Богоматери!

 

Очень меня радует твое сообщение о том, что Котя в учении начинает подтягиваться. Жду писем от Димика и Лары. Получил ли Димик мое письмо и зажила ли его натертая нога? Беспокоит меня ваша лютая, морозная зима, за которой я слежу с большой неприязнью по метеорологическим радиосводкам, и не представляю, как вы там, бедняжки, спасаетесь от стужи в своей холодной трущобе... Сообщи мне твой месячный бюджет, т. е. какими материальны­ми средствами ты располагаешь для прокорма семьи и постоянны ли эти средства? Ты мне всего лишь один раз об этом писала, но как-то туманно, и я ниче­го не понял.

 

Как печально, что Фатер в свое время не согласился на операцию, а теперь, пожалуй, уже поздновато. Хорошо, что в нем обитает неисчерпаемый за­пас бодрости духа, а это средство является, бесспор­но, самым эффективным в борьбе за жизнь с немощ­ной плотью. Я всегда вспоминаю сон Фатера (две просфоры, переданные Владыкой Фатеру и мне), который свершается над нами в действительности и свершается не по приискам человеческим, а по предопределению Божию. В этом и сила наша. Кро­ме того, Посылающий испытания посылает их не сверх меры, а столько, сколько мы можем нести. Да облегчит же Господь нам наши тяжелые ноши за на­ше смирение и послушание Его благой воле!

 

Слава Богу, что братья и В[ладимир] живы и пишут. Очень рад, что папа здравствует и служит. Пошли ему от меня поклон.

 

У меня, по милости Божией, пока все благополучно. С большим нетерпением уже начинаю отсчитывать остающиеся месяцы, а они, как назло, тянутся так медленно, так скучно.

 

С 12-го числа сего месяца я снова стал работать по специальности в гораздо лучших условиях на другом месте. Зарплата прежняя. На здоровье не имею права жаловаться. Сердце, конечно, не та­кое, как когда-то было, но пока... бьется. Легкие здоровы. Страдаю небольшой одышкой, особенно при климатических изменениях. Зрение почти хо­рошее. Зубы пока все целы, за исключением ниж­него крайнего коренного слева, который придется удалить, все прочее, кажется, в норме. Одет хоро­шо, тепло. Обут в валенки. Сыт. На деньги поку­паю главным образом сахар. Живу вместе с Вифром, который кланяется. Сплю много, как медведь зимой.

 

До февраля зима у нас была не слишком холодной, а с февраля донимают морозы, сменяющиеся пургой, а пурга — морозами. Сегодня у нас -49°. Дни становятся большими, светлыми: с шести утра до четырех вечера. Через пару месяцев начнет чуть-чуть пригревать первое весеннее солнышко, и ста­нет светлее и теплее на душе, а когда оно снова нач­нет бледнеть и охладевать, уже не будет так грустно, ибо его заменит яркое солнце надежды на приближающуюся нашу встречу.

 

Передай всем привет и пиши о себе побольше. Марте сердечное спасибо за ее трогательную па­мять и подарки. Крепко, крепко целую тебя, детей и Фатера.

 

Да сохранит нас Господь от всякого зла по предстательству Богородицы, святителя Николая и всех святых!

 

Горячо любящий Николай

-----------------------------------------

14/IV-1954 г.

Милая моя Иринушка!

Сердечно приветствую тебя, деток и Фатера с предстоящим Великим Праздником Светлого Христова Воскресения.

Христос Воскресе! — Воистину Воскресе!

Вот уже десятый раз я буду встречать сей радостный Праздников Праздник в скорбном одиноче­стве, без церкви, паствы, семьи, не слыша трепетно-сладостных церковных песнопений, не видя празднично-радостных лиц родных и близких сердцу... И сколько нужно потратить над собой усилий, чтобы не омрачить унынием и скорбью сей нареченный и святый день!.. Сколько нужно иметь смирения, чтобы пройти мимо царствующей злобы и ненависти, так грубо оскорбляющих личность человека, его свободу совести!.. Однако, по слову Божию, Дух дышит, где хочет, и где Дух — там свобода. Для области Духа не существует ни време­ни, ни расстояния, ни оков... И нет такой силы, которая могла бы нам воспрепятствовать созерцать умственными очами и переживать сердцем смысл и величие этого Великого дня, каковые заключены в словах: «Христос воистину Воскресе!»

 

Находясь в темничных узах по плоти и в то же время пребывая в свободе духа, я, вопреки всем препятствиям, всех вас увижу и обниму в этот день, со всеми вами разделю великую неизреченную радость о Воскресшем. И не только со всеми вами, но и с находящимися там, идеже непрестанными усты и гласы славословят Воскресшего. Итак, всех, всех горячо приветствую с Великим Праздником, всех крепко целую! Христос Воскресе!

 

Передай мои особые, праздничные приветст­вия моему папе, Преосвященному владыке, собра­тьям, Марте, Ксении Антониновне и всем нашим друзьям и благодетелям.

 

Твое письмо от 19/III вызвало во мне и слезы печали, и чувство благоговейного благодарения Благому и Человеколюбивому Богу нашему за Его милости и щедроты. Не хочется тратить лишних и малозначащих слов на разного рода хозяйствен­ные советы и нравственную поддержку, так как я прекрасно чувствую и сознаю все свое бессилие и в то же время твое превосходство во всем надо мною. Все, что я могу сказать тебе, — это: держись, крепись, моя милая, всецело уповай на непрелож­ную милость Божию! Через полгода нагла судьба неминуемо должна измениться, хотя и трудно еще сейчас предвидеть, в какую сторону, однако будем верить и надеяться, что в лучшую, а если бы и не так, то и тогда предадим Ему сами себя, и друг дру­га, и всю жизнь нашу.

 

26/II с.г. я получил большое письмо от Коти с ее отчетными четвертными отметками. Очень со­жалею, что не имею пока возможности написать ей отдельное ответное письмо. Должен сказать, что пока я очень удовлетворен тем, что моя милая Котя, кажется, действительно подтянулась в на­уках и этим самым доказала, что она послушна своему папе. Этому я очень радуюсь. Крепко поце­луй ее от меня. Думаю, что и Димик с Ларочкой не ударят лицом в грязь и так же порадуют меня сво­ими успехами и послушанием. Поцелуй крепко от меня также и их.

 

Уже ровно два месяца, как я работаю фельдше­ром в нашей амбулатории, обслуживающей свыше 3 тысяч человек. Проработав 2 часа на производствен­ном, шахтном медпункте, я рассорился вконец с власть имущими и отказался от дальнейшей рабо­ты, за что был в опале и вынужден был пойти на фи­зическую работу, породоотбойщиком. Сейчас рабо­таю как вол, в сутки по 12-14 часов. Работа очень утомительная, так как ежедневно приходится об­служивать в два приема, утром и вечером, до 300 че­ловек. Тут и хирургические, и терапевтические больные, с болезнями глаз, носа, горла, ушей. Тут и всевозможные процедуры — от клизмы до блока­ды. Одной нужно перевязать рану, другому фурун­кул вскрыть, третьему дать лекарство, четвертому сделать укол, внутривенное вливание и т.д. и т.д. И все это приходится делать быстро, четко, точно. В нормальных условиях на моем месте бывает 3-4 человека, а я справляюсь один и поэтому так устаю, что еле добираюсь до койки и засыпаю мертвецким сном, зачастую не успевая даже до конца дошептать «Отче наш». Однако, несмотря на все, я чувствую себя бодрым, крепким, в работе быстрым и расторопным как юноша. Кроме сего, на мне еще лежит и материальная ответственность за все медицинское имущество, инструментарий и медикаменты. В качестве награды за все сие я имею полное к себе уважение как со стороны коллег, так и со стороны страждущих и болящих, а от начальства, кроме приличного, можно сказать, отношения, еще и зарплату в размере... 100 руб. в месяц.

 

К снятию моего наспинного «паспорта», М-958, к которому, кстати сказать, я очень привык, а так­же к прочим «снятиям» я отношусь совершенно равнодушно. Однако неожиданная весть о реаль­ной возможности свидания с тобою приводит меня в сильное волнение, на душе делается светло и теп­ло, и только сознание как-то плохо, с трудом вме­щает все это, а разум с его логикой несколько рас­холаживает чувства, подсказывая, что мечтать об этом пока еще преждевременно. Зато возможность писать тебе ежемесячно воспринимается мной как первый вздох облегчения, вырвавшийся из груди страждущего человека.

 

В общем, я сейчас переживаю, наверно, то же, что переживал Робинзон Крузо, когда неожиданно встретился с Пятницей на необитаемом острове, и верю, что после встречи с Пятницей произойдет и встреча с кораблем... В заключение хочу сказать, что все это я воспринимаю как особую к нам милость Божию и Его попечение о нас. Это осуществление описанных тобою снов: «Часто вижу тебя во сне, что ты уже дома... Папа тоже видел тебя очень знаменательно и хорошо для тебя». Это действительно знаменательно и хорошо не только для ме­ня и для всех нас, но и для многих, многих... Сла­ва и хвала Божественному Промыслу!

 

Меня весьма интересуют наши друзья из Моск­вы. Никак не могу припомнить, чтобы ты мне о них писала. По твоим скупым словам вижу, что это бескорыстные, очень добрые люди. Думаю, что ты в людях не ошибешься, а потому полностью присоединяюсь к твоему мнению и с нетерпением буду ждать о них хотя бы самые скромные данные... За их доброе отношение к нам да вознаградит их Господь сторицею, а от меня передай им за все сердечную благодарность, взаимную любовь во Христе, а в будущем — верную, братскую дружбу.

 

Как здоровье наших старцев, детей, твое? Пи­ши мне обо всем подробно, ибо теперь ты снова ста­ла досягаема. Да помилует и спасет нас Господь по молитвам Богородицы, святителя Николая и всех святых! Всех крепко целую, а наипаче тебя, моя родная!

 

Любящий Николай

-----------------------------------------

13/VI-1954 г.

Моя милая Иринушка!

Сегодня Троицын день — праздник обновле­ния: «Пóслеши Духа Твоего, и созиждутся, и обновиши лице земли...»

 

Пожалуй, нигде так отчетливо не сказывается реальность этих слов, как именно здесь, среди ди­ких лесов и болот лесотундры. Еще два-три дня то­му назад еле-еле был заметен на ближайших кус­тах и березках какой-то серовато-зеленоватый намек на будущую зелень, которая обычно задер­живается холодными дождями вперемешку со сне­гом. Но вот, со вчерашнего дня, вдруг стало тепло, и почти мгновенно все изменилось. Все покрылось нежным ковром яркой зелени, все утихло, и воз­дух наполнился ароматом свежей реки. Откуда-то издалека, уже с раннего утра доносится одинокое отчетливое «ку-ку»! Это дачница этих мест, ку­кушка, заявляет о своем прибытии и одновременно приветствует нас с праздничным днем и наступив­шей весной. А над всей ожившей природой царит величавое яркое солнышко, которое, как бы возна­граждая нас за долгое свое отсутствие, круглосу­точно озаряет и греет нас своими приветливыми лучами...

 

На душе у меня сегодня тоже тепло и светло, ибо, помимо всего, я вчера получил твое письмо от 4/VI вместе с Ларочкиным и знаю, что у вас пока все обстоит благополучно, т.е. что все вы живы и, по милости Божией, пока существуете. Очень благодарю тебя. Ларочку расцелуй за меня за ее хорошее письмо с цветочками и поздравь с переходом в 3-й класс. Очень приятно, что она круглая отличница. Пишет она красиво и грамотно. Буду ждать писем также от Димика и Коти с отчетом об окончании учебного года.

 

Большой неожиданностью для меня оказалось твое сообщение о Котиной близорукости, но, исхо­дя из того, что сама ты обладаешь зрением без де­фектов, а я и все в моем роду дальнозорки, полагаю, что у нее это не врожденное, а временное, приобре­тенное на школьной скамье явление и впоследствии скоро пройдет.

 

Весьма прискорбно, что и текущее лето тебе придется проводить в городе, да и дети, наверно, останутся с тобою. Но что делать? Будем утешать­ся надеждою, что все это в будущем наверстаем с лихвою.

 

Здоровье Фатера меня по-прежнему волнует и беспокоит так же, как и тебя, но здесь ничего не придумаешь и не сделаешь, а потому положимся на волю Божию. Я постоянно молюсь, чтобы уви­деть его живым, а также увидеть и папу, бодрость и трудоспособность которого меня так радует и успокаивает.

 

За братьев, Володю и др. я меньше всего беспокоюсь, ибо они еще сравнительно молоды, крепки, имеют на плечах неглупые головы, а потому вытя­нут и всё переживут. Всем им передай от меня сер­дечный привет, а также и их семействам. При встрече с Н.Н.Тих. кланяйся ему от меня и проси приветствовать Ал.Ник. Искренно радуюсь его возвращению. Иереям Николаю и Капитону — Царство Небесное! Леле и ее родителям, о которых так всегда восторженно ты мне пишешь, передай мой сердечный привет и скажи, что я их люблю и почитаю так же, как и ты, и надеюсь, что если будет угодно Богу, лично их навещу и засвидетельствую свою к ним братскую любовь и преданность.

 

Итак, кажется, я уже достаточно обременил тебя «приветными» и «поклонными» поручениями, а потому несколько слов о другом, но... тоже с поручением. Дело в том, что есть предпосылки, что после окончания моего срока, т.е. в конце октября с.г., я могу быть дома или поблизости от дома, однако, особенно не доверяя этим проблематичным надеждам, тебе необходимо написать министру внутренних дел от своего имени и просить его, чтобы он разрешил мне возвратиться восвояси.

 

У меня все по-прежнему. Жив, здоров, сыт. С нетерпением отсчитываю оставшиеся дни, изредка фантазирую насчет будущей жизни на воле.

 

Итак, дерзай, жена, крепись, молись и ни на минуту не разлучайся с верными подругами жизни нашей: Верой, Надеждой, Любовью. Крепко целую тебя, детей, Ф[атера]; всем родным и близким привет.

 

Да милосердствует о нас Господь по молитвам Владычицы Богородицы, святителя Николая и всех святых!

 

Горячо любящий супруг и отец, Николай