Православная Церковь (Прибалтийский Экзархат и Псковская Миссия) в планах немецкой оккупационной власти
Говоря о Церкви в оккупированных областях, нужно отметить особую сложность ее положения. Образно говоря, она оказалась «между молотом и наковальней», в качестве которых выступили немецкая оккупационная и советская власть. Ни одна, ни другая не желали упустить возможности использовать церковный фактор в своих целях. Рассмотрим отношения оккупационной власти к Православной Церкви на Северо-Западе России в лице Псковской Православной Миссии.
В научных исследованиях и воспоминаниях участников тех событий встречается интересный факт, отражающий ряд противоречий между линией высшего партийного руководства Третьего Рейха в отношении восточных завоеванных областей и реальной политикой, которую проводили оккупационные власти на занятых территориях Северо-Запада России. Одно из объяснений существования таких «ножниц» состоит в том, что «в рамках единой нацистской политики по отношению к Русской Православной Церкви существовало несколько различных подходов». (Шкаровский М.В. Нацистская Германия... С.151.) Одновременно несколько германских ведомств занималось делами Русской Церкви, при этом отношение их к предмету внимания было неодинаковым. Наиболее мягкую позицию занимало Рейхсминистерство церковных дел (РКМ), затем по степени лояльности следовало Верховное Командование Армии (ОКХ) и военная администрация в России, на третьей ступени стояло министерство занятых восточных территорий под управлением А.Розенберга, к однозначно жесткому крылу следует отнести РСХА — Главное Управление Имперской Безопасности и партийное руководство Рейха в лице самого Гитлера и его ближайших сподвижников, составивших своего рода пик ненависти к славянским народам и Православной Церкви. (Шкаровский М.В. Нацистская Германия... С. 152.)
За несколько недель до начала военных действий против СССР у немцев начали появляться первые циркуляры относительно религиозной политики на Востоке. В приложении к директиве «Образ действия германских воинских частей в Советском Союзе» говорилось: «В небольшевистских русских людях национальное сознание связано с глубоким религиозным чувством. Радость и благодарность за освобождение от большевизма часто будет находить выражение в церковной форме. Не следует препятствовать или мешать благодарственным богослужениям или процессиям». (Шкаровский М.В. Нацистская Германия... С.155.) В начале июля 1941 года появился документ за подписью шефа РСХА Гейдриха, адресованный в первую очередь оперативным группам и командам полиции безопасности СД: «Против стремления Православной Церкви утвердить свое влияние в массах ничего предпринимать не следует. Напротив, его необходимо, насколько возможно, поощрять, при этом с самого начала следует настаивать на принципе отделения Церкви от государства и препятствовать возникновению единой Церкви». (Шкаровский М.В. Нацистская Германия... С.156-157.)
С продвижением немецкой армии вглубь территории Советского Союза и с появлением реальных проблем в тылу и на фронте, церковная политика оккупантов приобретает все более жесткие черты. Указания для частей Вермахта в церковном вопросе, появившиеся в августе 1941 года в форме приказа Верховного командования, были разработаны самим А. Гитлером: «1) Религиозную или церковную деятельность гражданского населения не следует ни поощрять, ни препятствовать ей. Военнослужащие Вермахта должны, безусловно, держаться в стороне от таких мероприятий. 2) Духовная опека по линии Вермахта предназначена исключительно для германских военнослужащих Вермахта. Священникам Вермахта следует строго запрещать любые культовые действия или религиозную пропаганду в отношении гражданского населения. 3) Также запрещено допускать или привлекать в занятые восточные области гражданских священнослужителей с территории Рейха или из-за границы». (Шкаровский М.В. Нацистская Германия... С.157.)
В другом документе, изданном на основе директив фюрера по линии Главного Управления Имперской Безопасности вновь подтверждался принцип нейтралитета немецких властей в процессе возрождения церковной жизни на оккупированной территории: «О поощрении Православной Церкви также не может быть и речи. Там, где население занятых областей советской России желает религиозной опеки, и там, где без содействия местных германских властей имеется в распоряжении священник, можно допускать возобновление церковной деятельности. Ни в коем случае, однако, с германской стороны не должно явным образом оказываться содействие церковной жизни, устраиваться богослужения или проводиться массовые крещения. О воссоздании прежней Патриаршей Русской Церкви не может быть и речи. Особо следует следить за тем, чтобы не состоялось, прежде всего, никакого оформленного организационного слияния находящихся в стадии формирования церковных православных кругов». (Шкаровский М.В. Нацистская Германия... С.158.)
Таким образом, политику нацистской Германии в отношении Русской Православной Церкви в завоеванных областях можно охарактеризовать, как нейтрально-сдерживающую. Видимо, эта позиция должна была сохраняться до окончания военной кампании на Востоке. С одной стороны, провозглашалось четкое разграничение сфер — обслуживания духовных нужд военнослужащих Вермахта и религиозной жизни населения оккупированных территорий, а с другой стороны, настоятельно рекомендовалось препятствовать чрезвычайному укреплению Православной Церкви, «при этом содействовать ее максимально возможному дроблению на отдельные течения, во избежание возможной консолидации «руководящих элементов» для борьбы против Рейха». (Шкаровский М.В. Нацистская Германия... С.159.) А.Розенберг в письмах к рейхскомиссарам «Остланда» и «Украины» настаивал на соблюдении особой предосторожности в отношении Православной Церкви и «...прежде всего, сделать невозможным влияние на занятых территориях Русской Православной Церкви, как носительницы великорусской империалистической идеи». (Шкаровский М.В. Нацистская Германия... С.173.) Другой близкий сподвижник фюрера — Г.Гиммлер также указывал «...на опасность, исходящую от Православной Церкви, которая сплачивает русских «национально». Исключить ее влияние Гиммлер предполагал путем дезорганизации и даже при необходимости полной ликвидации: «Поддерживать и снова оживлять Православную Церковь было бы неверным, так как она всегда являлась организацией национального сплочения».
Наряду со сдерживающими и открыто деструктивными тенденциями в религиозной политике немцев, было заметно стремление использовать духовный подъем и церковное возрождение в своих интересах. Например, строились определенные планы «...пропагандистского использования православия как духовной силы, преследуемой советской властью и потенциально враждебной большевизму, и применения церковных организаций для содействия германской администрации на оккупированных территориях». (Шкаровский М.В. Нацистская Германия... С.159.) Есть факты, свидетельствующие о том, что в первые месяцы войны с СССР органы полиции безопасности и СД предполагали некоторые перспективы сотрудничества с Православной Церковью (в немецком документе — Греко-Православная Церковь): «При будущем задании полиции безопасности о совместной работе с населением, например, розыске коммунистических агентов или преступных элементов, такая работа с отдельными греко-православными священниками, предполагая, что деятельность Греко-Православной Церкви вообще будет допущена, обещает безусловный успех. При этом должно быть уделено внимание тому, чтобы уже сейчас... сформировать у греко-православного духовенства представление об отдельных организациях или в целом о полиции безопасности и СД, как руководящих органах». Шкаровский М.В. Нацистская Германия... С.162.) Далее предлагаются практические меры по претворению таких замыслов: духовенство могло быть допущено «...к душепопечительной деятельности только после политической переэкзаменовки местными командами полиции безопасности и СД». Автор этих разработок подчеркивал: «Это даст нам возможность поставить священников в сильную зависимость от наших служебных органов». То есть фактически «...принудить служить тайным полицейским и осведомительным целям». (Шкаровский М.В. Нацистская Германия... С 163.)
Приведенные выше цитаты показывают, какая роль отводилась Православной Церкви в фашистских планах завоевания и использования восточных территорий. Естественно, всякий «либерализм» оккупационной власти объясняется, прежде всего, практической пользой в реализации своей политики на занятых территориях и в скорейшем победном окончании военных действий против советской России. В случае победы Германии Православную Церковь ожидала та же участь, что и славянские нации. Решающее значение здесь также играла нацистская расовая теория. Поскольку христианская Церковь (в том числе православная) истоком своим имеет Ветхозаветную Израильскую церковь, то, естественно, включается фактор антисемитизма. Вполне логично, что после тотального истребления еврейского народа «санитары» Третьего Рейха принялись бы с тем же неутомимым энтузиазмом за христиан. Руководство нацистской Германии всерьез озаботилось тем, какого вида религия предпочтительнее всего для «унтерменшей» на постсоветском пространстве. Судить об этом можно по директиве Главного Управления Имперской Безопасности от 31 октября 1941 года «Разрешение вопроса о церкви в оккупированных восточных областях»: «Несомненно то, что стремящимся к религии массам оккупированных бывших советских областей надлежит дать какую-то форму религии. Возникает вопрос: какую? Следовало бы установить, что ни при каких обстоятельствах не надлежит преподносить народным массам такое учение о Боге, которое глубоко пустило свои корни в еврейство и духовная основа которого заимствована из такого понимания религии, как понимают ее евреи. Таким образом, надо проповедывать во всех отношениях свободное от еврейского влияния учение о Боге, для чего надлежало бы найти проповедников и прежде, чем выпускать их в массы русского народа, дать им соответствующее направление и образование. ...Необходимо воспретить всем попам вносить в свою проповедь оттенок вероисповедания и одновременно позаботиться о том, чтобы возможно скорее создать новый класс проповедников, который будет в состоянии после соответствующего, хотя и короткого обучения, толковать народу свободную от еврейского влияния религию. Из вышесказанного явствует, что разрешение церковного вопроса в оккупированных восточных областях является чрезвычайно важной в интересах освобождения этих областей задачей, которая ...может быть великолепно разрешена в пользу религии, свободной от еврейского влияния, эта задача имеет, однако, своей предпосылкой закрытие находящихся в восточных областях церквей, зараженных еврейскими догматами». (Цитируется по: Васильева О.Ю. Русская Православная Церковь в политике... С.88-89.)
Таким образом, уже осенью 1941 года велась подготовка к полной ликвидации Православной Церкви путем замены ее «новой» религией, очищенной от «еврейских догматов». Гитлер самоуверенно заявлял, «что после войны он предпримет соответствующие меры против церкви. Он верит, что своим авторитетом сможет сделать то, что другим позже трудно будет осуществить». (Шкаровский М.В. Нацистская Германия... С.173.)
После общего очерка религиозной политики Германии на Востоке обратимся к тому, как конкретно в Рейхскомиссариате Остланд и на территориях, окормляемых Псковской Миссией, выражалась позиция немецких властей в отношении Православной Церкви. Как отмечает М.В.Шкаровский, «именно РМО (Министерство занятых восточных территорий) и ее отличавшиеся значительной самостоятельностью рейхскомиссары с конца 1941 года в наибольшей степени определяли практическую церковную политику германских органов власти на Украине, Белоруссии и Прибалтике». (Шкаровский М.В. Нацистская Германия... С.167.) Им приходилось решать проблемы настоящего момента, не обременяясь далекими планами послевоенного переустройства Восточной Европы. Среди основных задач были: поддержание порядка и спокойствия в тылу — «замирение» оккупированных территорий, эксплуатация их хозяйственного потенциала в интересах Третьего рейха, обеспечение поддержки местным населением германской администрации и т.п.» (Шкаровский М.В. Нацистская Германия... С.166-167.) К этому следует добавить, что именно глава Рейхскомиссариата Остланд X.Лозе «относился в Прибалтике терпимо к хорошо организованной Русской Церкви и ее миссионерской деятельности на Северо-Западе России»... (Шкаровский М.В. Нацистская Германия... С.178.) Рейхскомиссариат Остланд был образован в связи с указом Гитлера от 17 июля 1941 года и состоял из 4-х округов (Generalbezirk) — Литва, Латвия, Эстония, Белоруссия. (Шкаровский М.В. Митрополит Сергий (Воскресенский) и его служение в Прибалтике и на Северо-Западе России в 1941—1945 // Санкт-Петербургские Епархиальные Ведомости. 2002. Вып. 26—27. С.124.) Как уже было сказано выше, германская военная, а затем и гражданская администрация в Прибалтике «...не ликвидировала сразу же Экзархат Московской Патриархии, а позволила ему временно остаться существовать до окончательного выяснения ситуации». (Шкаровский М.В. Митрополит Сергий (Воскресенский) и его служение в Прибалтике и на Северо-Западе России в 1941—1945 // Санкт-Петербургские Епархиальные Ведомости. 2002. Вып. 26—27. С.123.) Более того, митрополит Сергий сумел добиться разрешения на отправку миссионеров — клириков и мирян в Псков и его окрестности, правда, не включая эти территории, юридически принадлежащие Ленинградской епархии, в состав Экзархата. Эта несомненная удача придала еще больше уверенности Экзарху Сергию и в меморандуме, направленном чиновникам немецкой оккупационной администрации 12 ноября 1941 года, он остается верен своей наступательной позиции и в частности предлагает: «Было бы странно, если бы в Остланде существовало четыре рядом стоящих православных церкви — Белорусская, Литовская, Латвийская и Эстонская. Три последних уже объединены в Экзархате. Стоило бы Экзархат связать с белорусскими епископствами в более высокую единицу. Чтобы достичь этого, необходимо мне предоставить возможность встретиться с правящими белорусскими епископами. Тогда мы сможем, воспользовавшись нашей автономией, избрать или же признать (таковым) одного из нас главным руководителем Православной Церкви в Остланде». (Алексеев В.И., Ставру Ф. Указ. соч. С.134.)
Естественно, митрополит Сергий не подозревал, что своим предложением невольно затронул один из ключевых принципов оккупантов в отношении Православной Церкви — не допустить «...никакого оформленного организационного слияния находящихся в стадии формирования церковных православных кругов. Расщепление на отдельные церковные группы, напротив, желательно». (Шкаровский М.В. Нацистская Германия... С.158.) Реакция на претензии Экзарха Сергия с немецкой стороны последовала незамедлительно. Один из представителей Министерства занятых восточных территорий при группе армий «Север» в декабре 1941 года писал: «Назначенный в советский период в Ригу московскими властителями Экзарх Сергий был оставлен на своей должности военной администрацией и также пришедшим затем гражданским управлением в результате, по-моему, ошибочного мнения, что эту церковь можно было бы использовать в борьбе против большевизма»... (Шкаровский М.В. Нацистская Германия... С.344.) Несколькими неделями раньше К.Розенфельдер — руководитель группы религиозной политики восточного министерства — в своей докладной записке высказался еще более радикально в отношении дальнейшей судьбы православия в оккупации: «По возможности препятствовать Православной Церкви в России воздвигать Московский патриархат в качестве общего церковного центра на Востоке. Поддержка возникновения автокефальных церквей в отдельных рейхскомиссариатах. Представителя Московской церкви в Остланде Экзарха Сергия насколько возможно быстро удалить из Остланда, чтобы совершенно исключить влияние русского народа в Остланде. СД первоначально собирается выслать Экзарха в Ковно. Данная точка зрения состоит в том, чтобы хотя и удалить Экзарха от главного места событий в Остланде, не упускать его совершенно из поля зрения из-за очень ценной информации, которую от него получают о Московской церкви». (Шкаровский М.В. Нацистская Германия... С.344.) Испугавшись активности православного иерарха, руководство Восточного Министерства настояло на высылке Экзарха из Риги в Литву. Митрополит Сергий получил предписание за подписью рейхскомиссара X.Лозе, — до 5 марта 1942 года выехать в Вильно, где собственно и находилась его кафедра. (Шкаровский М.В. Нацистская Германия... С.346.)
Однако немецкие власти не решились на роспуск Экзархата (православными приходами в Латвии, в период ссылки Экзарха Сергия, руководил викарный епископ Мадонский Александр (Витол)) и на приостановку деятельности Псковской Православной Миссии. Летом 1942 года вновь восторжествовал более взвешенный подход в церковной оккупационной политики — митрополиту Сергию снова позволили вернуться к руководству Прибалтийского Экзархата, отменив требование не покидать границы Литовской епархии. Такое «потепление» было вызвано прагматичными расчетами рейхскомиссара в отношении сотрудничества с Православной Церковью и в то же время планами будущего вытеснения и полного искоренения православного исповедания: «...Экзархат Православной Церкви в прибалтийских генерал-бецирках должен остаться. Православная церковь должна рассматриваться в прибалтийских генерал-бецирках в качестве чужеродной организации. В подходящее время она будет удалена из прибалтийского пространства на восток. Именно для того, чтобы ясно показать прибалтийским народам, что принадлежность к Православной Церкви находится в противоречии с их включением в европейскую культуру, является желательным оставление в этой церкви русского руководителя. Необходимо постепенно, но целеустремленно добиваться, чтобы представители прибалтийских народов выбывали из Православной Церкви». (Шкаровский М.В. Нацистская Германия... С.348.) Эти расчеты были вполне созвучны отношению шефа Восточного министерства А.Розенберга к проблемам православия в Прибалтике: «Православная церковь была привнесена в Эстонию и Латвию посредством насилия и хитростью царизма и еще сегодня представляет опору чужеземного русским влияния. Поэтому с православием необходимо бороться и в конечном итоге устранить его». (Шкаровский М.В. Нацистская Германия... С. 347.) Допуская временное (до окончания войны с Советским Союзом) существование Прибалтийского Экзархата, рейхскомиссар позволял «...дать Православной Церкви в Прибалтийских генерал-бецирках возможность продолжить оттуда свою пропагандистскую работу в областях группы армий «Север». (Шкаровский М.В. Нацистская Германия... С.348.)
Итак, до определенного момента духовенству Экзархата не запрещалась миссионерская деятельность в оккупированных районах Ленинградской области (нынешние Новгородская, Псковская, Ленинградская области), направленная на возрождение церковной жизни.
С осени 1941 года в недрах Министерства Восточных областей проводилась работа по подготовке специального указа «О свободе Церкви». (Шкаровский М.В. Нацистская Германия... С.168.) Этому документу отводилась значительная роль в пропагандистской обработке мирного населения восточных оккупированных территорий. (Эту пропагандистскую акцию можно сравнить с немецким указом об уничтожении колхозного строя и наделении землей частных крестьянских хозяйств (весна 1942 года).) К концу года указ был готов, однако подвергся сокрушительной критике со стороны партийного руководства. После длительных консультаций, переработок и устранения «либеральных» мотивов было решено «не издавать закон о религиозной свободе в восточных областях из-за возможности его нежелательного влияния на церковь в самой Германии, а лишь поручить рейхскомиссарам «Остланда» и «Украины» выпустить от своего имени указы о правовых отношениях религиозных организаций». (Шкаровский М.В. Нацистская Германия... С.172.) 19 июня 1942 года рейхскомиссар Остланда X.Лозе издал указ, в котором все религиозные организации ставились «под постоянный контроль гражданской администрации», а первоначальные лозунги о свободе Церкви и вероисповедания здесь отсутствовали. Из пропагандистского указ превратился в прагматичную инструкцию, где основное внимание было сосредоточено на правилах регистрации объединений верующих и обозначения пределов их деятельности. Подробно исследуя церковную политику нацистской Германии, М.В.Шкаровский в отношении указа о религиозных объединениях на оккупированных территориях заметил, что «содержание и стиль этого документа очень напоминал порядок регистрации религиозных организаций в безбожном Советском Союзе». (Шкаровский М.В. Нацистская Германия... С.175.) Отмеченное совпадение не является случайным. Хотя между советским и нацистским режимом существовали определенные различия, все же в вопросе отношения к христианской Церкви и тот и другой демонстрировали поразительную схожесть: временное использование религиозного фактора в достижении своих интересов, а затем — либо полное уничтожение, либо глубокое изменение самих основ православия и превращения церковной структуры в удобный инструмент государственной политики.
|
