Следует напомнить, что список миссионеров Экзарх составил собственноручно и без особых колебаний, при этом он не скрывал, что выбор пал на лучших священников. Все они служили в рижских храмах, а двое в кафедральном соборе. Митрополит Сергий за время 6-месячного пребывания в Прибалтике в качестве главы Экзархата успел хорошо познакомиться с подведомственным рижским духовенством, а потому без труда смог подобрать наиболее способных кандидатов для миссионерского делания в России.
Следующий факт неслучайного происхождения — довольно молодой возраст первых миссионеров. В среднем он не превышал тридцати лет. Самому младшему — иподиакону Георгию Радецкому в тот момент было всего девятнадцать лет, а верхняя возрастная планка в 34 года занималась тремя священниками — Ионовым, Лёгким, Трубецким. Правда, если быть точным, то бесспорно старшим, во всех отношениях, являлся о.Николай Колиберский. Он единственный в этой группе родился еще в XIX веке, в августе 1941 года ему уже исполнилось 69 лет. Очевидно, он также единственный из первой группы миссионеров, кто сам обратился к Экзарху с просьбой разрешить участвовать в поездке в оккупированный Псков. Нужно сказать, что протоиерей Николай Колиберский являлся одним из наиболее активных и одаренных пастырей дореволюционного Пскова. Особенно ярко талант о.Николая проявился на педагогической стезе — в каком бы месте он ни служил, ему всегда удавалось свои пастырские обязанности совмещать с работой в школе, где, помимо традиционного для священника Закона Божия, он преподавал и другие предметы: географию, историю, церковно-славянский язык и даже классное наставничество. Естественно, Экзарх Сергий не мог отклонить просьбу священника столь опытного в духовно-просветительском деле, хотя и не столь молодого и физически крепкого, как остальные члены Миссии. Старшим на время поездки Экзарх Сергий назначил именно протоиерея Николая Колиберского, а по прибытии в Псков и до середины октября он являлся помощником начальника Псковской Миссии. Позже, с 13 октября 1941 года указом Экзарха Прибалтики о.Николай был назначен начальником «Православной Миссии в освобожденных областях России». (ЛГИА (Латвийский Государственный Исторический Архив). Ф.7469. Оп.2. Д.№206. Л.53.) Проработав в этой должности до конца ноября месяца, протоиерей Николай Колиберский из-за ухудшения здоровья вынужден был вернуться в Ригу к своей пастве в Св.Иоанновском храме.
Другим моментом, характеризующим первых членов Псковской Миссии и требующим к себе особого внимания, является уровень подготовки миссионеров и их образование. Все священники-миссионеры имели за плечами как минимум Рижскую Духовную семинарию (о.Николай Колиберский — Псковскую Духовную семинарию), а пятеро из них — В.Рушанов, А.Ионов, В.Толстоухов, Ф.Ягодкин, Н.Трубецкой — получили высшее духовное образование в Парижском Православном Свято-Сергиевском Богословском институте. Бесспорно, в 30-е годы XX столетия эта высшая духовная школа была наилучшей среди православных по качеству и духовной глубине преподавания, уникальной по преподавательскому составу Институт собрал под своими сводами большую часть религиозно-философских мыслителей, профессоров и преподавателей различных церковных и гуманитарных дисциплин, высланных большевистским правительством или самостоятельно эмигрировавших из СССР в Европу.
Некоторые миссионеры, как священники, так и миряне, успели еще до прихода советской власти в Прибалтику поучиться на богословском (или теологическом) факультете Рижского университета, получить среднее или высшее педагогическое образование. Митрополит Сергий прекрасно понимал, насколько важны в миссионерском деле специальная подготовка и хорошее образование. Столь подробное описание обстоятельств отправки миссионеров в Псков поможет лучше понять, насколько серьезно и ответственно отнесся Экзарх Сергий к восстановлению церковной жизни на Северо-Западе России.
К 14-ти уже названным посланникам Прибалтийского Экзархата, прибывшим в Псков вечером 18 августа 1941 года, присоединились еще два православных священника-послушника Экзарха Сергия (Воскресенского). Первый — протоиерей Сергий Ефимов. Его священническое служение началось еще до революции. В период с 1913 по 1917 гг. он служил в Пскове и являлся епархиальным миссионером. С 1920 года о.Сергий пребывал в Латвии, где с успехом продолжал миссионерское дело. (Голиков Андрей, священник, Фомин С. Кровью убеленные. Мученики и исповедники Северо-Запада России и Прибалтики (1940—1955). Мартиролог православных священнослужителей и церковнослужителей Латвии, репрессированных в 1940-1952 гг. С.87.) На второй день Великой Отечественной войны протоиерей Сергий Ефимов был арестован сотрудниками НКВД и готовился принять мученическую смерть. Однако стремительное наступление немецких войск помешало чекистам казнить узников тюрьмы города Остров, куда о.Сергия переправили из Латвии. Немцы, войдя в город, освободили заключенных, среди которых был и протоиерей Сергий Ефимов. Оказавшись на свободе, он по просьбам верующих принялся за дело: совершал богослужения, исполнял требы, то есть, фактически, он первым, еще до приезда миссионеров из Риги, приступил к церковному оживлению на псковской земле. Указом митрополита Сергия (Воскресенского) протоиерей Сергий Ефимов был назначен, начиная с 17 августа 1941 года, начальником «Православной Миссии в освобожденных областях России».
Второй православный священник, имя которого исследователи называют в числе первых миссионеров, прибывших из Прибалтики в Псков, присоединился к членам Миссии несколькими днями позже. Это, пожалуй, единственный клирик Эстонской Православной церкви, принявший непосредственное участие в деятельности Псковской Православной Миссии. Его имя — Константин Яковлевич Шаховской. Он родился в с.Боброво, Холмского уезда Псковской губернии в 1905 году. Происходил он из дворянского рода, его отец — князь Яков Михайлович Шаховской, а потому во время гражданской войны семья Шаховских выехала в Эстонию, не без оснований опасаясь преследований большевистского режима. (До революции 1917 года Шаховской Я.М. являлся директором Псковского среднего сельскохозяйственного техникума, с 1915 по 1917 гг. он — уполномоченный Красного Креста и заведующий хозяйственной частью военного госпиталя. С приходом Белой армии в 1919 году в Псков служил зав.хозяйственной частью лазарета. При отступлении покинул родной город с частями армии генерала Юденича. После советизации Прибалтики в 1940 году Я.М.Шаховской был арестован, осужден и выслан в город Ургенч, где умер в 1943 году.) Детство и молодость Константина Шаховского прошли в г.Печоры (в 50 км от Пскова), в то время принадлежавший Эстонской республике. Там он учился в местной гимназии, а в 1935 году закончил обучение в Печерской духовной семинарии и в том же году поступил в Варшавский университет на богословское отделение. В 1937 году он был посвящен в сан священника, а в 1939 году окончил университет с ученым званием магистра богословия. В 1930-е годы К.Я.Шаховской являлся активным участником эстонского филиала РСХД (Русское Студенческое Христианское Движение). С 1939 по август 1941 года о.Константин Шаховской вместе с женой и дочерью проживал в местечке Сенно Печорского уезда, где служил в храме вмч. Георгия Победоносца. В августе 1941 года о.Константин был вызван благочинным г.Печоры протоиереем Петром Пяхкелем. Благочинный рассказал, что богомольцы, прибывающие из Пскова в Печорский монастырь, сожалеют о недостатке священников в псковском крае. Отец Петр поручил Шаховскому «поехать в Псков, узнать, в каком положении там находится церковь, какие имеются возможности для работы и, по выяснении всего необходимого, приняться за работу на оккупированной территории». (Архив УФСБ по Псковской области. Д.№75661. Л.161.)
В Пскове о.Константин встретился с протоиереем Сергием Ефимовым и группой молодых священников, представлявших «...передовой отряд духовной Миссии». Из разговора с миссионерами выяснилось, что они по поручению Экзарха Сергия (Воскресенского) прибыли в Псков и что «в скором времени приедет еще много духовенства, а им, прибывшим на 3 месяца, поручено объехать районы, обследовать положение церквей, выяснить, в каких местах можно совершать богослужение сразу, в каких требуется постройка новых храмов или капитального ремонта существующих и т.д., а также, где удастся начать по районам организацию приходской жизни». (Архив УФСБ по Псковской области. Д.75661. Л.161.)
Глава Миссии протоиерей Сергий Ефимов расспросил «новичка» об отношении к московской иерархии и Экзарху Сергию и, убедившись в лояльности Шаховского к Московской Патриархии, «...предложил вступить в их группу и работать вместе», написав на имя митрополита Сергия (Воскресенского) прошение о принятии в члены Православной Миссии. Не дожидаясь экзаршей резолюции, о. Константин был принят в число миссионеров и наравне с рижанами окунулся в дело церковного возрождения. (Архив УФСБ по Псковской области. Д.75661. Л.161.)
Большинство священников из первой миссионерской группы служили в Псковской Православной Миссии до последних дней ее существования и оказали заметное влияние на характер ее деятельности. После августа 1941 года в Псков еще не раз прибывали миссионеры из Прибалтики (священники и миряне), поодиночке или небольшими группами. Осенью — зимой 1941 года из Латвии в Псковскую Миссию приехали священнослужители: о.Георгий Тайлов, о.Роман Берзиньш, диакон Владимир Ширшин и протоиерей (с 1943 года — протопресвитер) о.Кирилл Зайц. С 1 декабря 1941 года он указом Экзарха Сергия был назначен начальником Управления Псковской Миссии и трудился в этой должности вплоть до эвакуации Миссии из Пскова в феврале 1944 года.
Весной — летом 1942 года еще ряд клириков Прибалтийского Экзархата был направлен в Псковскую Миссию: иерей Николай Жунда, игумен Андрей (Тишко), иерей Алексий Цыпурдеев, иерей Виктор Першин, иерей Александр Дрябинцев, иерей Владимир Соколов. Все они являлись духовенством Латвийской Православной Церкви. Единственное исключение — священник, прибывший из Литвы в Псков в середине 1942 года, — о.Николай Миронович.
За все время существования Миссии — с августа 1941 по февраль 1944 гг. — в ее рядах состоял примерно 21 священник и 2 диакона, направленных в Псков из Прибалтийского Экзархата. Нужно учесть, что период служения в Псковской Миссии у некоторых священнослужителей исчислялся несколькими неделями или месяцами (о.Николай Трубецкой, о.Николай Колиберский, о.Сергий Ефимов, игумен Андрей (Тишко)). Причины краткосрочности миссионерского служения были разные: кто-то возвращался в Латвию по состоянию здоровья или семейным обстоятельствам, кого-то митрополит Сергий отзывал в Ригу для работы в экзаршем Управлении, а некоторые погибали и навсегда оставались в псковской земле, как, например, о.Василий Рушанов и игумен Андрей (Тишко).
В августе 1942 года, то есть за год деятельности, в ведении Миссии состояло 77 священников. (Православный Христианин. 1942. №1. С.4.) К январю 1943 года число священнослужителей Псковской Миссии увеличилось до 84 человек, из них в тот момент только 14 миссионеров являлись выходцами Прибалтийского Экзархата. (Православный Христианин. 1943. №1/2 (6/7). С.8.) Последняя известная статистическая сводка о численности Миссии была составлена за несколько недель до ее упразднения — в начале 1944 года, тогда было отмечено, что «число священников возросло до 175». (Балевиц З. Православная церковь Латвии под сенью свастики (1941— 1944). С.41.) Вряд ли и в этом случае количество прибалтийских миссинеров-священников превышало 14 человек. Возникает законный вопрос об остальных более 150-ти членах Псковской Миссии. Эту большую группу можно условно разделить на три части: первая состояла из местных священнослужителей псковских, новгородских и ленинградских районов. В своем большинстве это были люди старше среднего возраста и совсем пожилые. Многие начали свой путь в Церкви еще во времена дореволюционные. Почти все они претерпели в 1920—1930-е годы притеснения — от морального давления и унижений до уголовного преследования (тюрьмы, ссылки, исправительно-трудовые лагеря). Некоторые из священников вернулись из мест заключения всего за несколько месяцев или даже недель до начала Великой Отечественной войны — о.Феодор Михайлов, о.Алексий Кибардин и др.
В начале главы были приведены рассказы первых членов Православной Миссии о первых днях их пребывания на псковской земле, где они упоминали о сохранившемся «подсоветском» духовенстве в Пскове, Пушкинских Горах и др. населенных пунктах. Некоторые священнослужители сразу же приступили к пастырским обязанностям, порой не дожидаясь на то специальных распоряжений из Управления Миссии. Другие наоборот, либо в силу преклонных лет и болезней, либо в силу морального слома и подавленности духа, не могли присоединиться к миссионерскому служению, возрождению церковной жизни.
Кроме местных священнослужителей, сотрудниками Псковской Православной Миссии становилось православное духовенство, прибывающее в район Северо-Запада вместе с потоками многочисленных беженцев.
Последний существенный источник кадрового пополнения рядов Псковской Миссии — многочисленные рукоположения, совершенные Экзархом или его викарными епископами (прежде всего епископом Рижским Иоанном (Гарклавсом). Хиротонии, как правило, совершались в Риге, независимо от того, принадлежал ли кандидат Латвийской Православной Церкви или же он приезжал из оккупированных районов Северо-Запада России. В первом случае священнослужители сразу же после посвящения отправлялись в миссионерскую командировку на Псковщину, фактически оставаясь клириками Прибалтийского Экзархата (Виктор Першин, Алексий Цыпурдеев). Однако, в основном, для нужд Псковской Миссии рукополагались кандидаты из оккупированных областей России — Псковская, Новгородская, Ленинградская. Чаще всего они возвращались для служения в родные края, входя в подчинение Управлению Псковской Миссии, по сути дела, становясь клириками Ленинградской епархии. В весеннем (март—апрель) номере «Православного Христианина» за 1943 год приводились данные о новых рукоположениях во священнический сан и были перечислены такие имена: Илья Богданов, Иоанн Гаврилов, Алексий Мясников, Петр Птицын, Иоанн Вознесенский, Николай Успенский, Михаил Парийский. Все вновь посвященные иереи находились в распоряжении Миссии и направлялись туда, где вообще не имелось священников. (Православный Христианин. 1943. №3/4 (8/9). С.16.)
По свидетельству секретаря Управления Миссии о.Николая Жунды, на период с декабря 1942 по апрель 1943 года митрополитом Сергием (Воскресенским) были совершены рукоположения во священнический сан, с прикреплением на православные приходы Псковской Миссии, следующих лиц:

По-видимому, больше всего рукоположений было совершено именно в 1943 году, летом — осенью продолжалось пополнение Псковской Миссии новыми священнослужителями. Назовем несколько имен наиболее активных и известных священников: Ливерий Воронов, Николай Багрянский, Иоанн Копылов, Алексий Лаптев, Алексий Маслов, Иоанн Молчанов, Кирилл Борозденков, Иоанн Преображенский.
Из перечисленных выше священников лишь трое родились в XX веке, самому молодому на момент посвящения исполнилось 28 лет (Преображенский Иоанн). Остальные были люди старшего возраста — в основном за 50 лет, а самому старшему в 1943 году исполнилось 74 года (о.Василий Митрофанов). Такой возрастной уровень посвящаемых объясняется условиями военного времени, когда мужчин молодых и средних лет в немецком тылу среди мирного населения практически не осталось.
Несмотря на острую нехватку священнических кадров, руководство Миссии и лично Экзарх строго подходили к отбору кандидатов и возможности их рукоположения. Подавляющее большинство уже далеко не молодых людей, возведенных в священнический сан для обслуживания приходов Псковской Православной Миссии, имели специальное образование (несколько классов или полный курс духовной семинарии, обучение в учительской семинарии, на курсах псаломщиков и т. д.), долголетнюю практику церковного служения в качестве регентов, псаломщиков, чтецов, законоучителей и учителей церковно-приходских школ. Некоторые трудились на административных церковных должностях: старосты, председатели «двадцаток» и др. Естественно, что все они не только были прекрасно знакомы с практической стороной совершения богослужения и ведения храмовых дел, но и духовно, внутренне были, как говорится, плоть от плоти Церкви Христовой. Потому и какой-то особой подготовки к принятию Таинства священства для них, как правило, не требовалось.
Среди молодежи оказалось тоже немало желающих встать на миссионерскую, пастырскую стезю. В своем большинстве это были дети священнослужителей, церковнослужителей и православных мирян, родители которых сумели передать им свою крепкую веру. Для них осенью 1942 года, благодаря усилиям митрополита Сергия (Воскресенского), в городе Вильно начала работу духовная школа — Богословские курсы. Ее основной целью стала подготовка священников-миссионеров для Псковской Православной Миссии. На обучение принимались желающие из областей Экзархата, а также из районов, окормляемых Миссией.
Нужно напомнить, что уже после трагической гибели митрополита Сергия (Воскресенского) Московская Патриархия признала каноническую действительность всех рукоположений и хиротоний, совершенных Экзархом Сергием за период 1941—1944 гг. Это в равной степени относилось и к духовенству Экзархата и священнослужителям Псковской Миссии. Из числа последних многие, кто избежал репрессий за сотрудничество с оккупантами, продолжали служить на приходах Псковской, Ленинградской и Новгородской епархий и в послевоенный период.
Следует упомянуть о важном вкладе православных мирян в труды Псковской Православной Миссии. Без их действенной помощи, наверное, и плоды миссионерской деятельности были бы несколько иные, а может быть и не столь успешные, особенно в работе, прямо не касающейся богослужебной стороны жизни. Подробнее сказать об этом еще будет возможность в следующей главе, а пока лишь ограничимся кратким обзором категорий миссионеров-мирян, наравне со священнослужителями потрудившихся на ниве просвещения и воцерковления народа.
Условно всех мирян из Псковской Миссии можно распределить по трем основным группам. К первой относятся те, кто непосредственно помогал миссионерам-священникам в практической богослужебной деятельности: псаломщики, регенты и другие лица, состоящие на церковных должностях, не требующих хиротесии или хиротонии. Вторая группа миссионеров — это миряне, прямо не участвовавшие в совершении церковной службы, но также совершавшие важное церковное дело. Они служили в Миссии в качестве воспитателей в церковных приютах и детских садах, учителей и законоучителей в церковных и светских школах, руководителей детских и молодежных христианских кружков. Последняя категория мирян в Миссии — служащие, имевшие удостоверение члена «Православной Миссии в освобожденных областях России» и выполнявшие конкретные обязанности административного, канцелярского и хозяйственного свойства.
Уже в первой группе миссионеров-рижан, прибывших в Псков 18 августа 1941 года, из 14 человек пятеро были мирянами. Каждый из них в качестве псаломщика был прикреплен к определенному священнику. После этого еще несколько молодых людей в течение 1941—1942 гг. приезжали в Миссию из Прибалтийского Экзархата и исполняли обязанности псаломщика в назначенных приходах. Среди них оказались сын секретаря экзаршего Управления И.Д.Гримма — Константин Гримм, младший брат одного из священников Миссии Леонид Начис, Игорь Булгак, Георгий Ильинский и др. Вообще-то, число псаломщиков из Прибалтийского Экзархата, служивших в Псковской Миссии, было незначительным. В основном церковнослужители-миряне происходили из местного населения или приходили в Миссию с потоками беженцев. Сказать что-либо конкретное о точной численности этой категории, а тем более перечислить персонально, за небольшим исключением, сегодня не представляется возможным.
Миссионеры-миряне, трудившиеся в школах, приютах и т.д., заметный след о себе оставили в городе Пскове. Это были молодые люди из Эстонии, члены Русского Студенческого Христианского Движения. Четверо приехали из города Печоры: Василий Миро-творский, Зинаида Соловская, Надежда и Зинаида Одиноковы. Одна, также член эстонского филиала РСХД, Раиса Матвеева из города Нарвы. Другой педагог-миссионер — Ростислав Полчанинов, член НОРС (Национальная Организация Русских скаутов) и НТС НП (Национально-трудовой союз нового поколения) из семьи русского белого офицера, эмигрировавшего в 1920 году из России в Югославию, примкнул к Псковской Миссии в марте 1943 года. Путь в Псков был у него труднее и извилистее, чем у товарищей из Латвии и Эстонии: после оккупации Югославии Р.В.Полчанинов по заданию организации (НТС НП) переехал для работы в Берлин, оттуда полулегально через Варшаву и Ригу проник в Россию.
Порой свое служение псаломщиками миссионеры совмещали с работой в качестве законоучителей. Таковы К.И.Кравченок, Л.Начис, И.П.Булгак.
Миссионеры-миряне, занимавшие определенные функциональные должности, в большинстве входили в состав Управления Псковской Миссии. Делопроизводителем, а затем секретарем Управления Миссии являлся Андрей Яковлевич Перминов, заведующим хозяйственным отделом Миссии — Иван Ободнев, переводчиком Управления Миссии — Георгий Радецкий, некоторое время служивший псаломщиком. В должности чертежника в Миссии работала Вера Шенрок (дочь одного из священников — членов Миссии), иконописной мастерской руководил Николай Дмитриевич Сабуров, совмещая эту работу с должностью архитектора при хозяйственном отделе Миссии. (Сабуров Н.Д. во время войны попал в немецкий плен и находился в лагере военнопленных в Пскове. Когда для нужд Псковской Миссии потребовался художник-реставратор, то оккупационные власти позволили членам Управления Миссии подыскать такового из числа пленных. Выбор пал на Сабурова, который и был определен в сотрудники Миссии.)
Организационная структура Псковской Православной Миссии складывалась постепенно, и окончательное свое состояние приобрела в 1943 году. Осенью 1941 года первая группа миссионеров-рижан, по сути дела, являлась ядром Миссии, а ее структура того периода отличалась предельной простотой. Как было сказано выше, специальным указом Экзарха был назначен начальник Миссии (протоиерей Сергий Ефимов) и его заместитель (протоиерей Николай Колиберский). Все остальные являлись рядовыми миссионерами, что было засвидетельствовано специальными удостоверениями и пропуском для передвижения по оккупированной территории, а также личной миссионерской печатью.
В первые дни пребывания в Пскове миссионеры расположились в доме бургомистра (городского головы) Василия Максимовича Черепенькина, бывшего учителя математики псковской средней школы. Осенью 1941 года своеобразный штаб Миссии обосновался в квартире Колиберских. Сын священника-миссионера о.Николая Колиберского — Николай Николаевич со своей семьей незадолго до оккупации был эвакуирован вглубь Советского Союза. Отец Николай вместе с сотрудниками по Миссии )анял пустующую квартиру, в которой «...оставалась и мебель и библиотека и вступил в должность временно исполняющего обязанность начальника Миссии». (Воспоминания о.Георгия Тайлова о его работе в Псковской Православной Миссии 1941-1944 гг. // Православная Жизнь. (Приложение к «Православной Руси»). 2001. №1 (612). С.5-6.)
В ноябре 1941 года указом Экзарха Прибалтики митрополита Сергия (Воскресенского) было «...утверждено Управление православной Миссии в освобожденных областях России, вскоре ставшее центральным учреждением всей церковно-административной жизни освобожденных областей северной части России». (Православный Христианин. 1942. №1. С.4.) Предписание Экзарха, положившее начало организационно-структурному развитию Псковской Миссии, было обусловлено вполне практическими задачами. Несомненный успех первых месяцев деятельности миссионеров, обширный регион, нуждающийся в духовной опеке, и еще ряд других факторов потребовали более четкого структурного оформления Миссии и особого выделения ее руководящего органа — Управления Псковской Православной Миссии.
Практически одновременно с этим указом на должность начальника Управления Миссии Экзарх произвел новое назначение. Третьим и последним руководителем Псковской Миссии стал протоиерей Кирилл Зайц. Отец Кирилл, как и его предшественники на этом посту, принадлежал к поколению православного духовенства дореволюционной императорской России. Он также имел хорошее духовное образование (в 1891 году окончил Рижскую Духовную семинарию, в 1900 году — Высшие миссионерские курсы в Санкт-Петербурге) и являлся личностью незаурядной, гармонично сочетавшей в себе интеллигентность, миссионерское дарование, подлинную интеллектуальность, а главное — незыблемую веру и полную преданность Богу. Протоиерей Кирилл Зайц являлся участником Всероссийского Поместного собора 1917—1918 гг. В 1920—1930-е годы о.Кирилл являлся начальником миссионерского стола (отдела) при Синоде Латвийской Православной Церкви. В тот же период он был еще и духовным попечителем РСПЕ (Русское Студенческое Православное Единение — латвийский филиал РСХД) в Риге. В 1933 году по необоснованному обвинению в растрате церковной кассы Рижского кафедрального собора, настоятелем которого являлся о.Кирилл, он был отстранен от служения. С прибытием в Латвию нового архиерея — митрополита Сергия (Воскресенского) — протоиерея Кирилла Зайца вызывают в Ригу, восстанавливают за ним право священнослужения и вновь назначают настоятелем Рижского кафедрального собора. В августе 1941 года следует указ Экзарха Прибалтики, по которому протоиерей Кирилл Зайц возглавил только что учрежденную Внутреннюю Православную Миссию в Латвии.
Главной заботой Внутренней Православной миссии в Латвии стало духовное окормление беженцев, военнопленных и раненых красноармейцев. Однако осенью 1941 года ее деятельность была приостановлена немецкими властями, а протоиерей Кирилл Зайц получил назначение в миссию внешнюю и с 1 декабря принял в свои руки Управление Псковской Миссии.
Управление Миссии состояло из канцелярии, хозяйственного отдела и стола (отдела) по развитию христианской культуры среди молодежи. Канцелярия Управления Миссии состояла из следующих должностных лиц: начальник Управления — протоиерей Кирилл Зайц, при нем находились два заместителя: старший ревизор и младший ревизор. В качестве старшего ревизора в разное время служили священники: о.Николай Жунда, о.Иоанн Легкий, о.Николай Шенрок, о.Феодор Михайлов. Младшими ревизорами Миссии числились — о.Николай Жунда, о.Ливерий Воронов. Затем следует секретарь Управления Псковской Миссии. Первым секретарем Миссии еще в сентябре 1941 года был назначен о.Георгий Бенигсен, позже на этой должности находился — о.Николай Жунда, а последним секретарем и делопроизводителем Управления Миссии являлся Андрей Яковлевич Перминов. Также в состав канцелярии Управления входили переводчик — Георгий Радецкий и машинистка — Ольга Кошко. (ГАПО. Ф.1633. Оп.1. Д.№10. Л.4, 6.) К моменту эвакуации в канцелярии Управления Псковской Миссии состояли, кроме уже перечисленных сотрудников: переводчица Ефимова Евгения, машинистка Перминова Мария, чертежница Шенрок Вера. (ГАПО. Ф.1633. Оп.1. Д.№5. Л.6, 11.)
Хозяйственный отдел Управления Миссии бессменно возглавлял Ободнев Иван. Его заместителем (до мая 1943 года) и казначеем Управления являлся К.И.Кравченок. Другие служащие хозяйственного стола Миссии: бухгалтер — Зубова Екатерина, продавец церковного магазина при Управлении Миссии — Ободнева Зоя, заведующий иконописной мастерской — Сабуров Николай Дмитриевич, заведующий свечной мастерской — Кравченок Константин Иосифович. (ГАПО. Ф.1633. Оп.1. Д.№10. Л.3, 4.)
В мае 1943 года в Управлении Миссии появился новый отдел — стол по развитию христианской культуры среди молодежи. Указом Экзарха руководство отделом было поручено о.Георгию Бенигсену, заместителем стал его земляк и друг К.И.Кравченок. Членами этого молодежного миссионерского стола являлись также учителя церковных школ и воспитатели приютов: заведующая приютом — Одинокова Надежда Гавриловна, учители — Матвеева Раиса Ионовна, Полчанинов Ростислав Владимирович, Булгак Игорь Петрович, Соловская Зинаида Федоровна, Одинокова Зинаида Гавриловна. (ГАПО. Ф.1633. Оп.1. Д.№10. Л.3.)
Конкретные функции и деятельность отделов Управления Псковской Православной Миссии будут подробно рассмотрены в следующей главе, посвященной ее практическим делам. Здесь нужно отметить, что основным назначением Управления Миссии стало упорядочение действий, направленных на возрождение церковной жизни, распределение кадров священнослужителей по храмам, входящим в ведение Псковской Миссии, содействие в урегулировании отношений на местах православного духовенства и оккупационных властей. Вопрос снабжения подведомственных православных приходов богослужебной утварью и книгами, свечами, иконами и проч. необходимыми предметами культа также решался Управлением Миссии при живом участии хозяйственного отдела. Именно в Псков в Управление Миссии из экзаршей канцелярии приходили указы, распоряжения и циркуляры, составленные секретарем экзаршего Управления или непосредственно самим Экзархом, направленные на создание оптимальных условий для восстановления церковной структуры и духовного просвещения. В докладе о создании Псковской Миссии также находится отрывок, посвященный структуре этой церковной организации: «Все миссионеры, прибывшие из Прибалтики, стали считаться членами Православной Миссии, из числа их постепенно образовалось Управление Миссии, собиравшееся на совещания и выносившее решение по тому или иному важному вопросу, которое затем препровождалось на усмотрение Экзарха. Миссия изъята из ведения отдельных епархий Экзархата и подчинена Управлению Миссии, находящемуся в г.Пскове, которое в свою очередь подчинено лишь непосредственно Экзарху. Во главе Управления Миссии стоит начальник Миссии, имея своим помощником и заместителем по всем делам, касающимся церковной жизни, ревизора». (ГАПО. Ф.1633. Оп.1. Д.№3. Л.16.)
Хотя Управление Миссии пользовалось определенной самостоятельностью и было наделено широкими полномочиями, все же миссионерская работа на оккупированном Северо-Западе России находилась «...под непосредственным руководством Владыки Экзарха — Митрополита Сергия, входящего во все мельчайшие вопросы этой работы и поддерживающего ее своим мудрым советом и архипастырским благословением». (Православный Христианин. 1942. №1. С.4.) Наиболее важные и принципиальные вопросы деятельности Псковской Миссии разрешались только с благословения Экзарха. Таким образом, Управление «Православной Миссии в освобожденных областях России» исполняло, в некотором роде, посредническую роль между экзаршей канцелярией и митрополитом Сергием, с одной стороны, и священниками-миссионерами и их паствой, с другой стороны. Связующим звеном в этой цепочке стал институт благочиний, призванный облегчить взаимное сообщение между руководством Миссии в Пскове и приходским священством на местах:

Экзаршее Управление (канцелярия и Экзарх Прибалтики митрополит Сергий).
↓
Управление Псковской Православной Миссии.
↓
Благочиннические округа во главе с благочинными.
↓
Приходское священство.

Эта структурная форма вполне традиционна для Русской Церкви, и потому учреждение благочиннических округов летом 1942 года на территории, окормляемой Православной Миссией, явилось одной из составляющих возрождения церковной жизни на оккупированных землях. До июня 1942 года, когда были назначены благочинные, «Миссия для связи с приходским духовенством более отдаленных от Пскова районов имела несколько уполномоченных представителей, обязанности последних были тождественны с обязанностями благочинных». Уполномоченными представителями Псковской Миссии с февраля по июнь 1942 года по Гатчинскому и Сиверскому районам являлся протоиерей Николай Шенрок, по Новгородскому округу — протоиерей Василий Николаевский, по районам Ушаки, Тосно, Любань, Чудово, Вырицы — священник Иоанн Амозов. (Архив УФСБ по Псковской области. Д.№АА 10676. Т.2. Л.294.)
Возможно, в качестве таких уполномоченных Псковской Миссии поначалу выступали первые посланники Прибалтийского Экзархата, очень скоро (в конце августа 1941 года) покинувшие город Псков: исполняя апостольское предназначение, понесли Евангельскую проповедь в самые отдаленные и заброшенные уголки еще недавно советского Северо-Запада России. В подтверждение этому можно напомнить о миссионерских печатях, которыми наделили в экзаршем Управлении членов Псковской Миссии перед отъездом в Псков. На 14 ноября 1941 года всего существовало 20 миссионерских печатей. Десять из них находились на руках (у каждого по одной):

Еще 10 печатей хранилось в Риге в экзаршем Управлении, дожидаясь своих хозяев — священников Прибалтийского Экзархата, отправленных в 1942 году в миссионерскую командировку в Псков. (ГАПО. Ф.1633. Оп.1. Д.№1. Л.31.) Если командировка заканчивалась раньше февраля 1944 года, то миссионерскую печать лицу, выбывшему из числа членов Псковской Миссии, надлежало сдать в канцелярию Управления Прибалтийского Экзархата.
Начиная с лета 1942 года, было официально утверждено разделение территории, окормляемой Миссией, на благочиния, и произведены первые назначения на должности благочинных. Такое решение Экзарха Сергия было продиктовано поиском наиболее оптимальных условий «для нормальных сношений центра Миссии с подведомственными ей районами и для надзора за работой местного духовенства». (Православный Христианин. 1942. №2/3. С.12.) Всего было образовано 8 округов и назначено, соответственно, столько же благочинных:

Ямбургский уезд, непосредственно примыкавший к Ленинградской епархии, в ведение Псковской Миссии не входил, так как принадлежал архипастырскому управлению Преосвященного епископа Нарвского Павла, т.е. относился к Прибалтийскому Экзархату. (Православный Христианин. 1942. №2/3. С.12.)
Приведем здесь одну характерную и вряд ли случайную деталь: во главе благочиннических округов было поставлено 4 представителя Прибалтийского Экзархата и 4 местных священника Ленинградской епархии. В свою очередь далеко не все обладатели миссионерских печатей автоматически возглавляли благочиннические округа. Примечательно, что священнослужители, прибывшие из Латвии, возглавили центральные благочиния: Псковское и прилегающие к нему Островское, Гдовское и Порхово-Дновское. По-видимому, Экзарх Сергий особое внимание уделял именно этим районам и потому поручил их попечение проверенным опытным священнослужителям Прибалтийского Экзархата. В руководство Новгородского и Солецкого благочиний, а также в церковные районы, традиционно относящиеся к Санкт-Петербургской, а позже Ленинградской епархии, были назначены лица из числа местных священнослужителей, которых именно здесь сохранилось гораздо больше, чем в Псковском и прилегающих к нему районах.
Это разделение Псковской Православной Миссии на благочиния не было последним — в 1943 году произошли некоторые изменения, затронувшие географию и общую численность округов и внесшие коррективы в состав руководителей благочиний. Например, в апреле 1943 года Порхово-Дновский благочиннический округ был разделен на два самостоятельных — Порховский и Дновский. В июне 1943 года из Островского округа был выделен Пушкиногорский благочиннический округ. Из районов, более относящихся к Ленинграду, нежели к Пскову, в качестве отдельного благочиния выступал Лужский район, начиная с сентября 1942 года. Территория, непосредственно подступающая к линии фронта, к линии блокадного кольца вокруг Ленинграда, была разделена на два благочиннических участка: Гатчинский — Сиверский районы (в первом списке он, видимо, был назван Карташевским округом) и район населенных пунктов — Ушаки, Тосно, Любань, Чудово, Вырица (первоначально он был обозначен как Ушаковский округ). В связи с удаленностью от Управления Миссии в Пскове и близостью к линии фронта сообщение духовенства двух последних округов с руководством Псковской Миссии было чрезвычайно затруднено и носило непостоянный отрывочный характер. Потому, естественно, информация о деятельности этих благочиний в Псков приходила далеко не полная, а в конце 1943 года (осень—зима) всякие контакты с руководством прекратились окончательно.

 Если вернуться к теме численного соотношения священников из Прибалтийского Экзархата и местного духовенства, участвовавшего в работе Псковской Миссии, то можно заметить, что благочиннические округа возглавляло равное количество прибалтийских миссионеров и местных священнослужителей: с июня 1942 по февраль 1944 гг. и тех, и других было по 9 человек. Правда, географическое распределение не было равномерным — священники-миссионеры, прибывшие из Остланда, назначались, в основном, во главе благочиний, примыкающих к Псковскому району (Остров, Гдов, Порхов, Дно). Местное духовенство возглавляло, как правило, более удаленные благочиния — Новгородское, Лужское, Карташевское, Ушаковское. Такую кадровую расстановку сил можно объяснить, по крайней мере, двумя причинами. С одной стороны, в районах, принадлежащих Ленинградской епархии, духовенства активного, готового к священнослужению сохранилось гораздо больше, нежели на Псковщине. Часть ленинградского духовенства, находясь на службе в Псковской Православной Миссии, была востребована в исконно псковских районах, в том числе в самом Пскове. А некоторые из их числа вошли в Управление Миссии: протоиерей Николай Шенрок (старший ревизор), священник Ливерий Воронов (младший ревизор), протоиерей Феодор Михайлов (благочинный Псковского округа, временно и.о.заместителя начальника Управления Миссии). Другой возможной причиной концентрации прибалтийских православных миссионеров в исторически псковских округах являлась необходимость постоянно поддерживать устойчивую связь с руководством Миссии и с экзаршим Управлением в Риге. Своим предписанием Экзарх Сергий строго обязал миссионеров к регулярному составлению отчетов о своей пастырской деятельности, о проблемах, возникающих в деле церковного возрождения, и т.д., и отправке таких рапортов в Псков или в Ригу. Исполнить это распоряжение и не терять контактов с центром можно было в случае расположения миссионеров в уездных (районных) центрах или поблизости от них, там, где более или менее обеспечивалось почтовое и транспортное сообщение с Псковом. Не нужно забывать, что место служения каждого миссионера и всего духовенства, подведомственного Псковской Миссии, зачастую определялось и в обязательном порядке утверждалось Управлением Миссии и лично Экзархом Сергием.
В заключение того, что можно сказать о составе и структуре Псковской Православной Миссии приведем выдержку из доклада начальника Управления Миссии о.Кирилла Зайца к немецкой администрации (октябрь 1942 года): «а) что учрежденное Экзархом Управление Миссии признано в качестве руководящего Миссией и представляющего ее органа, б) что на территории, которая предоставлена Миссии соответствующими германскими органами власти, все приходы и клирики подчиняются Управлению Православной Миссии... г) что в качестве благочинных отдельных благочиннических округов и настоятелей отдельных приходов признаются только священники, назначенные Управлением Миссии... д) что на территории Миссии к совершению богослужений могут быть допущены только личности, которым... Управлением Миссии... были выданы необходимые для этого свидетельства». (Шкаровский М.В. Нацистская Германия... С.381.)
В связи с темой состава Миссии справедливо возникает вопрос — можно ли всех священников, вошедших в сношение с Псковской Миссией и получивших разрешение из Управления Миссии совершать богослужения, таинства и обряды (требы), считать миссионерами, а значит, и членами «Православной Миссии в освобожденных областях России», или же этого звания были достойны только приезжие из Прибалтики православные священники и миряне, для которых это ответственное и небезопасное путешествие действительно являлось миссионерской поездкой в области, где Церковь и вера долгое время находились под пятой безбожной власти? К тому же, миссионерскими печатями были также наделены только клирики Прибалтийского Экзархата. Предыдущая попытка обрисовать структуру и состав Псковской Миссии поможет ответить на этот вопрос. Как было сказано выше, в Управление Миссии вошли наряду со священниками из Прибалтийского Экзархата и священнослужители Ленинградской епархии. Также и благочинные округов были представлены этими двумя категориями поровну. В то же время, среди местного священства было немало истинных тружеников церковного возрождения, что, несомненно, ставило их в один ряд с миссионерами из Прибалтики.

---

<<К началу