Возрождение церковно-приходской жизни
Духовным стержнем, собирающим и организующим началом приходской системы всегда являлась и является общецерковная храмовая молитва. Поэтому, естественно, одной из первых и основных забот для членов Миссии стало возобновление богослужебного ритма в уцелевших и пригодных еще для этого храмовых зданиях. Многие псковские церкви уже довольно продолжительное время не использовались по прямому предназначению, или же просто стояли в запустении, обреченные на медленное умирание. Накануне октября 1917 года в городе Пскове и ближайших окрестностях действовали 3 монастыря, 45 приходских, приписных и прочих православных церквей, 27 часовен, единоверческая церковь и часовня и 2 старообрядческих храма. Первая волна закрытия православных церквей в Пскове относится к периоду 1920—1922 гг., тогда у верующих были отобраны воинские храмы — церковь св.блгв кн.Александра Невского Омского полка, церковь Воскресения Христова на Мироносицком воинском кладбище, церковь св. Николая Чудотворца Иркутского полка и были упразднены все домовые церкви. (Ефимов А.Н. Процесс закрытия церквей и обновленческое движение в Пскове в 20-30 гг. XX в. // Псков. Научно-практический, историко-краеведческий журнал. 2001. №15. С.23.) С 1922 по 1924 гг. закрывались православные обители, мужские и женские, находящиеся в самом городе и в его районе. Массовое закрытие приходских церквей приходилось на периоды потрясений общегосударственного масштаба: в годы коллективизации (1929–1933 гг.) до 30% приходских храмов оказалось под замком, в 1935 году водоворот «чистки антисоветского элемента» унес значительную часть псковского духовенства в небытие или в чужие края ссылок и лагерей. Год «большого террора» — 1937 — не мог не затронуть Православной Церкви. Тогда начался последний предвоенный этап закрытия храмов и разгона приходов. (Православный Христианин. 1943. №1/2(6/7). С.8.)
Как уже говорилось в первой главе, последним православным храмом в Пскове, доступным для совершения богослужений и общих молитвенных собраний, оставалась церковь св.вмч.Димитрия Солунского. Судя по решению Псковского горсовета от 29 января 1941 г., «двадцатка» Димитриевской церкви была лишена права пользования культовым зданием, хотя, по-видимому, окончательно выжить общину из ее храма местная советская власть не успела из-за начавшейся вскоре войны. (Ефимов А.Н. Указ. соч. С.25.)
Вырисовывается весьма удручающая картина, способная многих ввергнуть в уныние и растерянность: «Казалось, члены Миссии были поставлены перед неразрешимыми задачами, перед непреодолимыми трудностями. Оскверненные и опустошенные храмы, поруганные святыни, отсутствие утвари, облачений, книг, нот; народ за 24 года большевизма, казалось утративший весь облик «богоносца», молодежь, взращенная коммунистической школой, дети, лишенные всякого религиозного воспитания — вот, что ожидало пастырей». (На ниве Господней // Православный Христианин. 1942. №1. С.4.)
Действительно, к радостному волнению и готовности послужить духовному оживлению русского народа у миссионеров-рижан, прибывших в Псков и до того не бывавших в советской России, примешивалась и определенная доля тревоги. Один из них вспоминал, что они ожидали «...встретить в России пустое поле, в религиозном отношении». Но уже в первые дни опасения эти были развеяны — члены Миссии стали свидетелями «напряженной духовной жизни», о которой православные люди в эмиграции и не подозревали. Однако полноценная церковная жизнь конечно же отсутствовала. «Устроить, организовать приходскую жизнь и стало нашей задачей», — так оценивали свое назначение в Псковскую Миссию молодые православные священники из Латвии. (Ионов Алексий, протоиерей. Записки миссионера // По стопам Христа. (Православное изд-во прот.Николая Веглайса. Берклей, Калиф. США.) 1954. №50. С.13.)
Первое освящение храма и первое богослужение, совершенное сотрудниками Миссии, состоялось 14 августа 1941 года. Произошло это на погосте Едины близ города Острова за 4 дня до приезда основной группы посланников Экзарха Сергия. (Ефимов Сергий, протоиерей. Из дневника миссионера. На заре обновления религиозной жизни в освобожденных от большевизма местностях // Православный Христианин. 1943. №1/2(6/7). С.6.)
Первым из первых стал протоиерей Сергий Ефимов, как уже говорилось, назначенный указом митрополита Сергия (Воскресенского) от 17 августа 1941 года руководителем Псковской Миссии. Правда, в свою миссионерскую поездку батюшка отправился «в узах», возможно, в машине НКВД, уже не надеясь на избавление от рук мучителей, а тем более на то, что еще придется потрудиться для Церкви. Дело в том, что отец Сергий был арестован в городе Абрене (ныне Пыталово) на второй день войны (23 июня 1941 года) и вскоре вывезен из Латвии в город Остров, где и был помещен в городскую тюрьму. Наступление немецкой армии было настолько стремительным, что в горячке отступления чекисты не только не смогли эвакуировать тюремный контингент, но даже не успели расстрелять узников островской тюрьмы, как это зачастую практиковалось в подобных случаях. С установлением немецкого оккупационного режима пришло освобождение для заключенных советской тюрьмы. Среди них и протоиерей Сергий Ефимов получил возможность вернуться к своим священническим обязанностям. (В том же июне 1941 года был арестован и сын протоиерея Сергия — диакон Владимир Ефимов. Его судьба более трагична. После ареста о.Владимир бесследно исчез — погиб ли в лагере или был расстрелян сотрудниками НКВД в ходе отступления, сегодня установить не удается.)
По рассказу самого отца Сергия, по окончании службы к Елинскому храму подъехал немецкий автомобиль. Как выяснилось, военнослужащие Вермахта приехали за православным священником, выполняя требование военного коменданта города доставить его в Псков для совершения богослужения. (Ефимов Сергий, протоиерей. Указ. соч. С.6. Бывш. Архив КГБ Латвийской ССР. Д.№1197. Л.52.) Первая литургия в оккупированном Пскове была совершена протоиереем Сергием Ефимовым 17 августа 1941 года в главном храме города — кафедральном Свято-Троицком соборе. После богослужения состоялся торжественный крестный ход, вдохновенно описанный отцом Сергием: «Беден он был по количеству духовенства (всего два священника), беден и по количеству св.икон и хоругвей. Но вряд ли с таким молитвенным подъемом совершались когда-либо крестные ходы в городе в прежние годы! Слыхал ли когда-нибудь Псков, чтобы среди лета пелись пасхальные песнопения? Это был исключительный день и в моей жизни, и в жизни других богомольцев, день, когда Господь особенно «милосердова» о людях Своих». (Ефимов Сергий, протоиерей. Указ. соч. С.6.)
Вечером следующего дня 18 августа в канун двунадесятого праздника Преображения Господня протоиерей Сергий Ефимов в том же Троицком соборе служил всенощное бдение, к последним минутам которого прибыли православные миссионеры из Риги. Их взорам открылась такая картина: «Народ, переполнявший громадный храм, молча, уже в полной темноте (все светильники гаснут от порывов ветра в разбитые окна собора) подходит к амвону. Там заканчивается помазание освященным елеем. Нормально это делается, как известно, в середине всенощного бдения, но сейчас такая масса людей, что этот обряд продолжается по окончании службы». (Ионов Алексий, протоиерей. Указ. соч. С.14.)
Праздничная литургия в день Преображения Господня (19 августа) совершалась при участии всех священнослужителей-миссионеров, накануне приехавших в Псков, при огромном стечении молящихся, а закончилось богослужение торжественным шествием крестного хода. Вновь прислушаемся к голосам участников тех событий: «На следующий день все наши миссионеры приняли участие в праздничной божественной литургии. Опять многотысячная толпа наполняла Свято-Троицкий собор, но сейчас он весь залит солнечным светом. Как благодарно переживают псковичи наш приезд. Как они внимательно вслушиваются в слова нашей первой проповеди. Без конца идут они под благословение, подводят к нам своих детей, целуют благословляющую руку. Как будто ничего не произошло». (Ионов Алексий, протоиерей. Указ. соч. С.14-15.)
Протоиерей Сергий Ефимов об этом дне вспоминал так: «В праздник Преображения Господня и собор псковский как бы преобразился, напомнив прежние времена торжественных соборных служений. С этого дня началось настоящее устроение церковной жизни в освобожденной области псковской. Пастыри-миссионеры с ревностью взялись за возложенные на них обязанности». (Ефимов Сергий, протоиерей. Указ. соч. С.6.)
Первое богослужение в Пскове состоялось в кафедральном соборе — сердце древнего города, потому и возрождение церковной жизни началось именно со Свято-Троицкого собора. Главный храм Пскова довольно продолжительное время духовно не являлся таковым для Православной Церкви. В конце 1924 года на Псковскую кафедру прибыл обновленческий епископ Михаил (Постников) и, естественно, кафедральный собор оказался в руках обновленцев. После этих событий православные псковичи в массе своей перестали посещать обновленческий кафедральный собор, а «для сторонников патриаршей Православной Церкви главным кафедральным собором... стала церковь Михаила Архангела с Городца». (Ефимов А.Н. Указ. соч. С.24.) Через 11 лет (15 декабря 1935 года) Свято-Троицкий собор был закрыт, а с 1938 года в нем разместился антирелигиозный музей. «В центре собора был установлен 3-й в мире маятник Фуко, редчайшие вещевые документы, мощи, слезоточный крест, иконостас, обновленные иконы, предметы церковного ритуала». (Ефимов А.Н. Трудная судьба Свято-Троицкого собора // Псковские хроники. История края в документах и исследованиях. Вып.1. Псков, 2001. С.49.) Хотя в августе 1941 года в псковском кафедральном соборе вновь зазвучали возгласы священника и православные песнопения, однако еще «были видны следы работы кощунников из персонала антирелигиозного музея. Поруганные и обесчещенные останки псковских святителей и прочих именитых людей Пскова, находившиеся в подвальном храме собора — усыпальнице, также были выброшены из своих гробниц. Все это миссионерами благоговейно очищалось, приводилось в порядок и водружалось на должное место». (Ефимов Сергий, протоиерей. Указ. соч. С.6.)
Кроме того минимума богослужебной утвари и священных предметов, что был привезен миссионерами из Риги, в создании условий для нормальной церковной жизни участвовали и миряне — приносили в собор иконы, предметы внутреннего убранства и интерьера. Немецкие военные власти распорядились передать сотрудникам Миссии для богослужебных целей культовые вещи и священные предметы из фондов городского музея в Поганкиных палатах. В их числе упоминалась и особо чтимая икона псковского святого — блгв.кн.Всеволода-Гавриила, чьи мощи также находились под сводами кафедрального собора. (Ефимов Сергий, протоиерей. Указ. соч. С.6.)
Довольно скоро псковский кафедральный собор был восстановлен для церковной жизни, вновь став домом молитвы. (Примечателен тот факт, что после этих событий кафедральный собор в Пскове уже не закрывался.)
В мае 1942 года, когда в Свято-Троицком соборе проходили регулярные службы, встал вопрос о необходимости капитального ремонта этого храмового здания. Более 25 лет кафедральный собор не ремонтировался и потому был объявлен сбор средств-пожертвований в фонд ремонта древней святыни. Для руководства ремонтом из Риги был приглашен «известный русский архитектор и знаток древне-русского церковного строительства В.Шервинский». (Капитальный ремонт кафедрального собора Св.Троицы // Псковский вестник. 30 мая 1942. №19(31). С.3.)
После наведения порядка в Троицком соборе в августе 1941 года усилия священников-миссионеров и их помощников мирян были направлены на другие храмы города Пскова, его пригорода и окрестностей. К концу 1941 года богослужения в Пскове, помимо кафедрального собора, совершались еще в двух храмах — св.вмч.Димитрия Солунского (Мироточивого) и преп.Варлаама Хутынского. Первые богослужения в Димитриевском храме совершал о.Владимир Толстоухов, определенный на это место начальником Миссии протоиереем Сергием Ефимовым: 23 августа служил всенощное бдение, а 24 августа литургию и «отправлял требы». В канун праздника Успения Богородицы (27 августа) о.Владимир отслужил всенощное бдение, а следующим днем им была совершена литургия с праздничным молебном и крестным ходом. При этом за литургией Св.Христовых Таин приобщились около 700 человек. (ЛГИА. Ф.7469. Оп.2. Д.353. Л.52.)
О псковской церкви преп.Варлаама Хутынского известно, что с середины декабря 1941 года ее настоятелем был назначен священник Константин Шаховской, а в начале 1942 года по его инициативе при храме была организована церковная школа. Эти факты позволяют говорить о том, что уже в конце 1941 года сформировался и активно проявлял себя в духовной жизни оккупированного Пскова приход Варлаамовской церкви.
Возвращение псковских храмов к полнокровной церковной жизни не проходило столь гладко, как то может показаться на первый взгляд. Например, здание церкви Казанской иконы Божией Матери было приспособлено немецкими властями для демонстрации кинофильмов. (При советской власти помещение Казанского храма также использовалось в качестве кинотеатра. См.: Бакусов Г.А. Вы хуже большевиков... // Псковские хроники. История края в документах и исследованиях. Вып.З. Псков, 2002. С.ЗЗ.) По этому поводу руководство Псковской Миссии выступило с протестом — лично протоиерей Кирилл Зайц отправился к военному коменданту города, дабы отстоять православную святыню от поругания. На аудиенции у коменданта начальник Миссии заявил, что «это небывалая вещь — в храме устраивается кино. Немцев это, правда, не смутило, но они хотели оправдаться тем, что у народа нет увеселительных, развлекательных возможностей, так как нет для этого подходящих помещений. В этом комендант ничего плохого и богохульного не видит, если русский народ посмотрит хотя бы и в храме какой-нибудь культурный фильм». (Архив УФСБ РФ по Псковской области. Д.№АА 10676. Т.4. Л.827 об.) Управление Псковской Миссии обратилось с сообщением о конфликтной ситуации, сложившейся в связи с Казанским храмом, к Экзарху Прибалтики митрополиту Сергию (Воскресенскому). Влыдыка Сергий в Риге предпринял определенные действия, в результате которых храм был передан Миссии, а для кинотеатра было построено новое здание. (Архив УФСБ РФ по Псковской области. Д.№АА 10676. Т.4. Л.827 об.) События эти происходили летом 1942 года и тогда же был проведен необходимый комплекс восстановительных работ, позволивший в начале сентября приступить к богослужениям: «2 сентября состоялось торжественное поднятие креста. 3 сентября была торжественно перенесена чудотворная икона Казанской Божией Матери из Дмитровской церкви во вновь отремонтированную Казанскую. В крестном ходе, как обычно, участвовало очень много народа. После перенесения иконы было совершено торжественное всенощное бдение при пении объединенных хоров. На следующий день, 4 сентября, была совершена торжественная литургия». (Бакусов Г.А. Указ. соч. С.ЗЗ.) Священнические обязанности в этой церкви выполнял протоиерей Кирилл Зайц.
В конце 1942 — начале 1943 гг. свои двери для молящихся открыли еще два псковских храма — св.Алексия человека Божия и Успения Пресвятой Богородицы в Бутырках. Оба они с июня 1938 года были изъяты советской властью у Православной Церкви.
Последний псковский храм, открытый для церковной службы в годы немецкой оккупации, — церковь Архангела Михаила. Первые богослужения состоялись глубокой осенью 1943 года, а освящение церкви после завершения ремонта состоялось 17 января 1944 года (то есть за месяц до начала эвакуации мирного населения из Пскова). «Торжество освящения совершили соборне 5 протоиереев во главе с митрофорным протопресвитером о.Кириллом. После водосвятия и крестного хода, в освященной церкви состоялась обедня. Капитально отремонтированная церковь выглядит, как новая. Прекрасное впечатление оставляет пятиярусный иконостас, собранный из старинных икон, переданных сюда Псковским музеем. Храм Михаила Архангела, как и многие другие, открыт на средства, пожертвованные псковичами, чтящими святыни родного города». (Русский Вестник (Рига). 29.01.1944. №12(36).)
Еще один характерный штрих к картине, изображающей разностороннюю деятельность Псковской Православной Миссии, — кропотливый и материально обременительный ремонт Михайловской церкви был доведен до конца, несмотря на то, что уже осенью 1943 года немногие сомневались в исходе войны, а большинство предчувствовало, что скоро Псков вновь окажется на линии фронта, и тогда все усилия, употребленные Миссией для восстановление православных храмов, окажутся тщетны. Но прагматизм был в принципе чужд самому духу Псковской Миссии. Миссионерское дело всегда связано с риском и самопожертвованием, а тем паче, когда совершается оно в прифронтовом районе. Сотрудники Миссии, открывая и освящая поруганные храмы, проповедуя слово Божие, меньше всего задумывались о том, сколько времени отпустил им Господь для духовного возрождения земли русской. Они трудились «здесь и сейчас» и даже если бы вдруг узнали, что в Михайловском храме суждено будет отслужить лишь одну литургию, приложенных усилий и молитв не стало бы меньше.
Точные данные о количестве действующих церквей в городе Пскове, восстановленных благодаря деятельности Православной Миссии, известны из отчетов последнего этапа существования Миссии. В декабре 1943 года богослужения совершались в следующих храмах:
1. Свято-Троицкий кафедральный собор.
2. Церковь св.вмч.Димитрия Солунского.
3. Церковь преп.Варлаама Хутынского.
4. Церковь св.Алексия человека Божия.
5. Церковь Михаила Архангела.
6. Церковь Казанской иконы Божией Матери.
7. Церковь Успения пресвятой Богородицы в Бутырках.
8. Церковь св.ап.Иоанна Богослова на Мишариной горе (нерегулярные богослужения).
(ГАПО. Ф.1633. Оп.1. Д.10. Л.19. Все восстановленные Миссией храмы, за исключением Казанского, разрушенного уже в послевоенное время, действуют и сегодня.)
После благоустройства кафедрального собора и создания минимального основания для дальнейшего восстановления церковной жизни в Пскове настала пора, когда «Миссия должна была зарекомендовать себя на местах». (Ионов Алексий, протоиерей. Указ. соч. // По стопам Христа. 1954. №51. С.14.) Первая группа миссионеров прожила в Пскове 7—10 дней, проведя их в трудах и заботах. Отец Алексий Ионов писал, что довольно скоро установился «контакт с местным населением. Нас сразу же стали просить послужить в разных пригородных церквах, наспех отремонтированных самими же верующими. Узнав опребывании Миссии в Пскове, стали появляться ходоки и из более отдаленных мест: просить священников на приходы. Наступило время разъезда». (Ионов Алексий, протоиерей. Указ. соч. // По стопам Христа. 1954. №51. С.13.)
Слава о делах горстки православных священников прокатилась далеко за пределы Пскова и откликнулась эхом ходоков и просителей, приходивших к миссионерам с просьбой прислать священника. В конце августа большинство священников-миссионеров с прикрепленными к ним псаломщиками покинули Псков, чтобы продолжить миссионерскую работу и в других городах и селах: о.Василий Рушанов с псаломщиком Павлом Белкиным уехали в село Загорье Порховского района, о.Николай Трубецкой с псаломщиком — своим родным братом — Михаилом Трубецким последовали в район Порхов — Дно — Сольцы, в том же направлении выехал о.Иаков Начис. Отец Алексий Ионов с псаломщиком Виталием Караваевым уехали в город Остров, о.Феодор Ягодкин с псаломщиком из Пскова отправились в Опочку, а оттуда в село Красное. Отец Константин Шаховской выехал в Струги Красные, о.Владимир Толстоухов с псаломщиком Георгием Радецким выбрали направление на село Велье Пушкиногорского района. Протоиерей Сергий Ефимов временно уехал на родной приход в город Абрене (территория Остланд), но вскоре вернулся в Псков, приняв руководство Православной Миссией. Его помощником в Пскове остался протоиерей Николай Колиберский с псаломщиком Архангельским. Из членов Миссии на некоторое время в Пскове задержался о.Иоанн Легкий, но вскоре и он отправился в назначенный район служения в город Гдов. Отец Георгий Бенигсен после непродолжительного пребывания в миссионерской командировке был отозван Экзархом Сергием в Ригу для службы в Управлении Экзархата. (Архив УФСБ РФ по Псковской области. Д. АА 10676. Т.4. Л.835.) Однако уже в начале 1942 года он вновь вернулся в ряды псковских миссионеров.
Как и перед отъездом из Риги, члены Миссии получили в псковской военной комендатуре специальные удостоверения, позволяющие их обладателям перемещаться по оккупированной территории и совершать богослужения, привлекая для этой цели помощников из мирян и священников из среды местного населения. Благодаря воспоминаниям и отчетам священников-миссионеров, отправленным в Управление Миссии или в Ригу митрополиту Сергию, сегодня можно отчасти восстановить картину возрождения церковной жизни в отдельных районах: уездных городах, селах и деревнях.
В город Остров, отстоящий от Пскова на расстоянии 50 км, прибыл 27 августа 1941 года священник Алексий Ионов и обнаружил, что город «погорел изрядно», и из всех сохранившихся церквей для богослужений был пригоден лишь кладбищенский храм св.Жен Мироносиц, уже подготовленный общиной верующих к приезду миссионера — «предварительно отремонтирован и изнутри и снаружи». (ЛГИА. Ф.7469. Оп.2. Д.192. Л.27.) Первое богослужение о.Алексий совершил на праздник Успения пресвятой Богородицы. В церковь вместилось всего около 150 человек, а «все остальные сотни стояли во время богослужения у порога на паперти и вокруг, жадно прислушиваясь к каждому возгласу из алтаря». (Ионов Алексий, протоиерей. Указ. соч. // По стопам Христа. 1954. №51. С.18.) Конечно, для жителей города, в котором оставалось до 6 тыс. человек, и множества близлежащих деревень, помещение кладбищенского храма было слишком мало. Подтверждением этому послужат и нижеследующие факты. На первой же литургии причастилось примерно 200 человек. После воскресной службы о.Алексий крестил 90 детей в возрасте от месяца до 7 лет. Этот день стал для него, как он сам писал в письме митрополиту Сергию в Ригу, — «первым «боевым» крещением». (ЛГИА. Ф.7469. Оп.2. Д.192. Л.27-28.)
Скоро о.Ионов познакомился с представителем местного духовенства — престарелым протоиереем Александром Беляевым, некогда служившим в Свято-Троицком соборе города Острова. Старец передал молодому миссионеру священные предметы, в том числе 6 антиминсов, тщательно скрываемые им до времени от конфискации и поругания. (ЛГИА. Ф.7469. Оп.2. Д.192. Л.27-28.)
Одна из первых задач, которую отец Алексий наметил для себя, — восстановление центрального храма города — Свято-Троицкого собора, закрытого большевиками в 1936 году и обращенного местными властями в зерновой склад. (ГАПО. Ф.1633. Оп.1. Д.16. Л.17.) Решение этой задачи, естественно, было не под силу одному человеку, поэтому по инициативе о. Алексия Ионова был собран комитет по ремонту Троицкого собора. (ЛГИА. Ф.7469. Оп.2. Д.192. Л.27.) С благодарностью священник вспоминает о своих помощниках, особенно он отмечал молодого советского инженера Н.Н.: «Он мне оказывал бесконечные услуги по делу восстановления храмов... он творил чудеса, когда речь шла о том, как устроить тот или другой ремонт в церкви, как раздобыть торф для отопления и прочее». (Ионов Алексий, прот. Указ. соч. // По стопам Христа. 1955. №52. С.11.) Общими усилиями, Троицкий собор города Острова в 1942 году был восстановлен и открыт для богослужений. (ГАПО. Ф.1633. Оп.1. Д.№16. Л.17.) По свидетельству о.Алексия, ремонт проводился целиком «личными средствами — народ последнее давал на восстановление храмов». С открытием собора появилось больше возможностей для служения священнику и для приобщения к жизни Церкви у прихожан: за одной литургией приобщалось Христовых Таин от 500 до 800 человек. Из-за большого числа причастников батюшка, разумеется, был вынужден проводить общую исповедь. Крестить приходилось до 80 младенцев одновременно, совершалось до 10 отпеваний с погребением, «венчали по три—пять пар, как правило, в одно и то же время. Службы в воскресный день начинались... в 7 часов утра» и заканчивались для священника «...с такими крестинами, погребениями, венчаниями в 4 часа дня». (Ионов Алексий, прот. Указ. соч. // По стопам Христа. 1955. №52. С.15.)
Третьим храмом в Острове, восстановленном в годы немецкой оккупации (также в 1942 году), стала древнейшая в городе церковь святителя Николая. В последнюю очередь были возрождены церкви Симанского монастыря. После Пасхи 1943 года была освящена Казанская церковь этой обители. Освящение и первую службу совершили три священника: о.Алексий Ионов (благочинный Островского округа), о.Георгий Тайлов и о.Николай Миронович. (Воспоминания о.Георгия Тайлова о его работе в Псковской Православной Миссии 1941—1944 гг. // Православная Жизнь (Приложение к «Православной Руси»). 2001. №1(612). С.15.) В ноябре 1943 года в селе Симанское прошло освящение еще одной церкви — храма во имя Нерукотворного Образа (бывшего Симанского монастыря). Крестный ход из Троицкого собора города Острова в село Симанское предварил малое освящение и первую литургию во вновь открытом храме. Чин освящения совершали соборно о.Георгий Тайлов и о.Николай Миронович совместно с о.Иоанном Гавриловым, специально приехавшим из района к торжественному дню. (Корнилов А.А. Преображение России. Нижний Новгород, 2000. С.59.)
В том же 1943 году, во дни Великого поста, священник-миссионер о.Николай Миронович, в тот момент постоянно служивший в Острове, совершил богослужение в селе Елины, на которое собралось более тысячи человек. (Корнилов А.А. Преображение России. Нижний Новгород, 2000. С.59.) Это лишь малая часть примеров того, как протекала церковная жизнь в военные годы в Острове и его окрестностях. Только отец Алексий Ионов за время своего миссионерства восстановил и освятил до 15 храмов. В «Записках» он, однако же, отмечает, что «поруганные храмы восстанавливало, конечно, само население. Своими силами, своими средствами. Как быстро ремонтировались эти церкви!... На первых же богослужениях они омывались слезами молящихся. С каким душевным волнением совершались эти богослужения». (Ионов Алексий, прот. Указ. соч. //По стопам Христа. 1955. №53. С.19.) В другом отрывке о.Алексий вспоминает, что ему приходилось духовно окормлять территорию, простиравшуюся в радиусе на 50—70 км. Такие условия были вызваны острым дефицитом священнических кадров и необычайной духовной жаждой в русском народе.
Из Пскова в Остров 29 августа 1941 года приехали два других священника-миссионера (со своими псаломщиками) — о.Владимир Толстоухов и о.Феодор Ягодкин. Они задержались «в гостях» у о.Алексия Ионова на два дня, и вечером одного из них (в субботу) они втроем «соборне совершили всенощное бдение», торжественностью и красотой надолго запомнившееся и пастве и самим пастырям. После краткой остановки миссионеры вновь двинулись в путь — о.Владимир поехал на Велье, а о.Феодор в Опочку «...на грузовике, любезно предоставленным местным головой». (ЛГИА. Ф.7469. Оп.2. Д.192. Л.29.)
Отец Владимир Толстоухов и Г.Радецкий добрались до села Велье Святогорского уезда к 31 августа. Первым делом миссионер «немедленно отслужил молебен и произнес слово утешения, собравшимся толпам молящегося народа. При осмотре храма с. Велье было обнаружено лишь наличие иконостаса в Успенском приделе, сдвинутый престол там же, отсутствие церковной утвари и облачений и недостача икон во всем храме». (ЛГИА. Ф.7469. Оп.2. Д.353. Л.52.) Чтобы несколько исправить бедственное положение о.Толстоухов отправил своего псаломщика в Святые Горы. Там Радецкий встретился с пожилым священником иеромонахом Иосафом (Дмитриевым), служившим в кладбищенской церкви города, по-видимому, еще до учреждения Псковской Православной Миссии. Благодаря его помощи, посланник о.Толстоухова вернулся в Велье с богослужебными книгами и литургическими сосудами. (ЛГИА. Ф.7469. Оп.2. Д.353. Л.52-53.)
Не прошло и недели (6 сентября), как в Воздвиженской церкви с.Велье священником Владимиром Толстоуховым было совершено первое богослужение. Продолжая труды по налаживанию церковной жизни в Велье, о.Владимир не оставался на одном месте — продолжал миссионерские поездки по селам и погостам, где еще сохранились церковные здания и жила надежда на их восстановление. Такие выезды носили «разведывательный» характер: нужно было установить, в каком состоянии находилось церковное здание и его интерьер, возможен ли их ремонт, существует ли приход или инициативная группа верующих, заинтересованная в возрождении храма к богослужебной жизни и готовая помочь в этом священнику-миссионеру. Некоторые церкви к приезду о.Владимира были практически готовы к освящению и совершению богослужений: погост Печане, погост Сине-Никольский, другие же находились в плачевном состоянии, как, например, храм погоста Рождество, на котором не было ни купола с крестами, ни иконостаса и престола. (ЛГИА. Ф.7469. Оп.2. Д.353. Л.52-53.)
Помимо уже упомянутых мест, о.Владимир посетил небольшие населенные пункты, где служил молебны и исполнял другие требы, освящал храмы, организовывал верующих из местного населения на сбор средств и поиск мастеров-умельцев для ремонта и благоукрашения церквей: погост Ильинский, с.Вороничи, с.Михайловское и др. Выезжал о.Владимир Толстоухов и в более отдаленные районы — города Опочку, Новоржев, Пушкинские Горы, там он выяснял церковную обстановку, а также определял для самого себя географические пределы миссионерского служения. В период от 19 августа по 19 декабря 1941 года священник Владимир Толстоухов крестил свыше 1000 человек и им было «... погребено с заочными проводами свыше 2000 душ». (ЛГИА. Ф.7469. Оп.2. Д.353. Л.54.) Такое число отпеваний свидетельствует не только о высоком уровне смертности среди населения, но более является показателем того, что довольно продолжительное время в этих краях не могли умерших погребать по православному обряду (не было священнослужителей). Заочная же форма отпевания позволяет совершить обряд, в том числе, и по давно умершим христианам. За три месяца служения о.Владимир освятил два храма в основном месте своего пребывания — в селе Велье, а также три храма на погостах Печане, Сине-Никольском и Ильинском в радиусе 25—30 км.
Семьи прибалтийских миссионеров, как правило, оставались на территории Остланда, поэтому с разрешения экзаршего Управления таковым священникам предоставлялся краткий отпуск для свидания с родными и близкими. У о.Владимира Толстоухова в Риге проживали жена и новорожденный сын. В октябре месяце он получил возможность встретиться с ними, на время оставив пределы Псковской Миссии. В один из дней отпуска о.Толстоухов повстречал своего гимназического товарища, также священника — иерея Георгия Тайлова. Рассказ о работе в Миссии был, по-видимому, настолько ярким и зажигательным, что не оставил равнодушным о.Георгия, и он, не колеблясь, подал прошение Экзарху Сергию (Воскресенскому) с просьбой о зачислении в состав «Православной Миссии в освобожденных областях России». Отец Владимир посоветовал другу, собираясь в дорогу, просить у церковноначалия по возможности самую большую литургическую чашу (потир), так как сосуд обычного размера на литургиях в церквах, открытых Псковской Миссией, оказывается слишком мал — настолько велика была разница в количестве причастников в Латвии и на Северо-Западе России.
К Димитриевской родительской субботе (30 октября по новому стилю) в Псков приехала малая миссионерская группа — два священника (о.Тайлов и о.Толстоухов) и два юноши-псаломщика (Георгий Радецкий и Константин Гримм). Получив пропуск в псковской военной комендатуре, оба миссионера со своими псаломщиками выехали в Пушкиногорский район: отец Владимир Толстоухов в «свое» село Велье, а отец Георгий Тайлов на погост Печане в 20 километрах от «резиденции» о.Толстоухова. Трехпрестольный Свято-Троицкий Печанский храм к этому времени уже был освящен (Михайловский предел) отцом Владимиром Толстоуховым. Он же совершил в нем и первое богослужение. Однако, как вспоминает отец Георгий, — «церковь была еще в беспорядке», и два других придела пришлось восстанавливать ему самому. (Воспоминания о.Георгия Тайлова о его работе в Псковской Православной Миссии 1941—1944 гг. // Православная Жизнь. (Приложение к «Православной Руси»). 2001. №1(612). С.6.)
Нередки случаи, когда после закрытия храма советской властью иконы, предметы внутреннего убранства и богослужебная утварь разбирались прихожанами по домам и бережно сохранялись до времени благоприятного. Такая ситуация сложилась отчасти и с церковью в Печанах. В соседнем селе Васильевском находился до войны образцово-показательный колхоз и населяли село преимущественно люди, далекие от Церкви, — «активисты колхозного движения». Со слов о.Георгия, «колхозники после агрессии немцев выкрали из церкви множество икон, чтобы скрыть свои антирелигиозные убеждения, и у них в каждом красном углу висела икона, взятая из Печанской церкви. Пришлось съездить в Васильевское и поговорить с бывшими колхозниками: «Верните церковные иконы в храм!», что они вскоре и исполнили». (Воспоминания о.Георгия Тайлова о его работе в Псковской Православной Миссии 1941—1944 гг. // Православная Жизнь. (Приложение к «Православной Руси»). 2001. №1(612). С.6—7.)
Еще до приезда священника при храме сложилась крепкая община, ядром ее стали монахиня Олимпиада и две послушницы — Анна и Акилина. Именно они стали основой хора, исполняли псаломщические обязанности. Отец Георгий, также как и его сосед — о.Владимир Толстоухов, не останавливался на достигнутом и неоднократно выезжал за пределы Печанского погоста по деревням и селам, исполняя требы, освящая храмы, совершая богослужения. Он вспоминал, что «служить приходилось часто, не в церквах только, а и по деревням. Печанский приход когда-то был двухклирньм, в него входило почти сто деревень. Каждая деревня имела свои праздники, многие отмечали Троицу, другие Николу, и еще были «обыденные» праздники, такие как Анастасия Римлянина, Параскевы–Пятницы, Власия и другие. Перед праздником надо было объехать все деревни, в каждом доме отслужить краткий молебен, а в самый день праздника совершалась литургия и молебен после нее». (Воспоминания о.Георгия Тайлова о его работе в Псковской Православной Миссии 1941—1944 гг. // Православная Жизнь. (Приложение к «Православной Руси»). 2001. №1(612). С.8.) Среди таких мест отец Георгий особенно часто упоминает Врев, Вехно, Поляны. Приходы, обслуживаемые о.Тайловым и о.Толстоуховым, фактически относились к Островскому благочинию, делами которого с лета 1942 года управлял о.Алексий Ионов. По его просьбе о.Георгий Тайлов помогал совершать требы и за пределами Пушкиногорского района. В течение 1942 года о.Георгий вместе с о.Алексием Ионовым и о.Владимиром Толстоуховым не раз побывал в Пушкинских Горах: служили панихиду на могиле А.С.Пушкина в день 106-й годовщины его гибели, на которую собралось великое число молящихся. Вместе с рижскими миссионерами служил и местный иеромонах Иосаф (Дмитриев). Память великого русского поэта почтили своим присутствием на панихиде и «представители местной военной комендатуры, хозяйственного управления, собрались жители сел Михайловское и Пушкинских Гор». (Корнилов А.А. Указ. соч. С.59.) Летом того же года на Троицу, так же соборне, «состоялось освящение Успенского собора в Святогорском монастыре». (Воспоминания о.Георгия Тайлова... С.12—13.)
Приходская жизнь в самих Печанах также не стояла на месте: совершались богослужения, благоукрашался храм. Ремонт помогали делать в том числе и жители окрестных деревень, так как в самих Печанах жителей было уже не так много. Краску для ремонтных работ покупали в Риге. Затем по железной дороге этот багаж доставляли до Острова. Оттуда до Печан (36 километров) ценный груз везли крестьяне на подводах. (Воспоминания о.Георгия Тайлова... С.14.) Из деревни Вороничи батюшка привез колокол, а «второй отыскался в Гораях. Немцы отдали его как церковную собственность. В Гораях была школа, и этот колокол призывал к урокам. Его тоже повесили на колокольне Печанского храма». (Воспоминания о.Георгия Тайлова... С.11.)
Ярким воспоминанием в памяти миссионера сохранилось таинство венчания, которое он совершал в Печанах накануне Великого поста 1943 года одновременно для 17 пар молодоженов. По правилам Православной Церкви, священник таинство брака должен совершать для каждой четы отдельно, но в то непростое, по-военному грозное время, когда нельзя с уверенностью сказать, что будет завтра, такое массовое венчание показалось возможным и оправданным. К этому следует добавить, что молодых людей, вступивших в брак и имеющих письменное свидетельство об этом от священника, совершившего Таинство, не увозили на работы и Германию. Как пишет о.Георгий, «венцов не хватало, поэтому пришлось использовать иконки, которые шаферы держали над головами брачующихся. Молодые уехали с погоста под звук бубенцов под дугами. Это было необычное время, большинство молодежи было в армии, в плену, а остатки ее образовывали новые семьи на оккупированной территории. Как сложилась судьба этих семей, как долго судьба позволила им сохранять семейный очаг в условиях пожара войны? Но Божие благословение снизошло на них в Троицком храме погоста Печаны». (Воспоминания о.Георгия Тайлова... С.11.)
Факты высокой организованности и активности мирян вспоминали практически все миссионеры. Силами верующих храмы ремонтировались, украшались, из числа прихожан формировался хор под управлением регента, имелись подготовленные чтецы и псаломщики, но не было совершителя литургии — священнослужителя. Делегаты от таких «осиротевших» (без настоятеля) приходов порой появлялись и у отца Георгия. Первая зима оккупации выдалась особенно суровой, но, естественно, священник не мог отказать просителям, сославшись на неподходящие для путешествий погодные условия. Для таких поездок любящие прихожане сшили дорогому настоятелю «полушубок из восьми овчин, а на ноги валенки. Но в дорогу приходилось надевать еще шубу, так как ехали при минусовой температуре 40 градусов. В церквах стоял пар, стены «плакали», а народ в шубах упирался в ограду клироса. На следующий день служба совершалась уже в другой церкви, за 40 километров от первой. Исповедь приходилось делать общую. Это не так просто, а потом разрешать всех сразу. Большая чаша была очень кстати». (Воспоминания о.Георгия Тайлова... С.9.)
Летом 1943 года ходоки из села Кудеверь пригласили священника послужить в их храме. Через город Опочку о.Георгий добрался до Кудевери, где его уже с нетерпением ожидали: церковь вымыта и прибрана. На второй день службы народу собралось особенно много. По завершении богослужения миссионер совершил Таинство крещения, причем число желающих было настолько велико, что «...крестить пришлось на церковном дворе детей от рождения и до 14 лет». (Воспоминания о.Георгия Тайлова... С.17.) На третий день о.Георгий посетил соседний приход на реке Алела, также имеющий вакансию на священническое место. И здесь его принимали с радостью и почетом. Всего за эти три дня о.Георгий Тайлов совершил Таинство крещения над 365 детьми. Весть о «путешествующем» миссионере быстро разнеслась по округе, и уже из других сел и деревень потянулись уполномоченные с приглашением хотя бы на несколько часов посетить их приходы, погосты, крестьянские хаты — покрестить, отпеть, а где-то и храм освятить. Однако нужно было возвращаться в родные Печане, да и дальнейшее продвижение в сторону района Локни — Великие Луки было небезопасным ввиду близости линии фронта. (Воспоминания о.Георгия Тайлова... С.17.)
|
