Четверг, 28.03.2024, 23:01
М и р    В а м !
Главная Регистрация Вход
Приветствую Вас, Гость · RSS
Меню сайта
Категории раздела
Авторская разработка [2]
Материалы из Интернета [30]
Материалы из прессы [9]
Книги о Псковской миссии [39]
Архивные материалы [1]
Материалы из личного архива [15]
Другие источники [22]
Поиск


 Каталог статей
Главная » Статьи » Материалы о Псковской духовной миссии » Книги о Псковской миссии

К.Обозный."История Псковской Православной Миссии 1941-1944 гг."

Псковская Православная Миссия и местное население


Деятельность Псковской Миссии сопровождалась невидан­ным духовным подъемом среди местного населения. Этот факт отражен в мемуарах миссионеров и в научных трудах совре­менных исследователей. Даже такой тенденциозный исследова­тель истории Псковской Православной Миссии, как З.Балевиц, вынужден был признать, что работа Миссии нашла отклик в сердцах русских людей, находивших опору и утешение в труд­ные годы оккупации у своих пастырей, во вновь открывшихся православных храмах.
Отец Алексий Ионов, описывая первые дни пребывания в Пскове в августе 1941 года, вспоминает, как жители оккупиро­ванного города восприняли появление православных миссио­неров: «Как благодарно переживают псковичи наш приезд. Как они внимательно вслушиваются в слова нашей первой проповеди. Без конца идут они под благословение, подводят к нам своих де­тей, целуют благословляющую руку». (Ионов Алексий, протоиерей. Указ. соч. 1954. №50. С.15.)
Переполненные храмы, сотни молящихся и причащающихся, совершен ие многочисленных треб и Таинств — таковы практи­чески каждодневные реалии жизни миссионеров: «Народ жаждал молиться, жаждал покаяния. И стал молиться... Верующих, цер­ковных людей не так много оставалось, молодежи тоже не много было — шла война. Но было много человеческой боли, и нужно было ее преодолеть. И храмы были переполнены народом: сле­зы, молитвы, плач. Так проходили службы. За богослужениями в храме молились истово». (Кирилл (Начис), архимандрит. Указ. соч. С.196.)
Другой из псковских миссионеров, о.Георгий Бенигсен так­же подтверждает свидетельства своих соработников по Миссии: «Пожилые люди и старики встречают нас со слезами радости на глазах». (Бенигсен Георгий, протоиерей. Христос Победитель// Вестник Русского Христианского Движения. 1993. №168. С.135.)
Конечно, годы репрессий и разгула атеистической пропаганды не прошли бесследно. Кроме внешней церковной разрухи: «осквер­ненные и опустошенные храмы, поруганные святыни, от­сутствие утвари, облачений, книг, нот...», порой были видны и плоды внутренней духовной опустошенности: «... молодежь, воз­ращенная коммунистической школой, дети, лишенные всякого религиозного воспитания». Несмотря на духовный подъем, в не­которых районах еще оставались люди, «не решившиеся порвать с прошлым, остающиеся вдали от возрождения церковной жизни, с подозрением и недоверием отнесшиеся к новым условиям...», хотя «в гуще народной священники сразу же нашли отзыв, привет и любовь». (На ниве Господней // Православный Христианин. 1942. №1. С.4.)
В немецких сводках «Зихерхайтсполицей и СД», отправляемых из восточных оккупированных областей в Берлин, также гово­рилось, что «...население почти поголовно стремится в церкви или на открытые места, где происходят богослужения». Правда, при этом, справедливости ради, немецкие чиновники, «отмечая рост интереса населения к Православной Церкви (в русских райо­нах)» оговаривались, что это «относится в основном к старшему поколению». (Алексеев В.И., Ставру Ф. Указ. соч. 1981. №14. С.151.)
Такая ситуация сложилась вследствие нескольких причин. Местное население на оккупированных территориях в основном состояло из женщин, детей и стариков, трудоспособных мужчин и молодежи в сравнении с указанными категориями жителей (осо­бенно на селе) было гораздо меньше. Те, кто в первые дни войны не ушел на фронт или не успел эвакуироваться вглубь Советско­го Союза, были мобилизованы немецкими властями в трудовые лагеря, на принудительные работы, или вывозились в Германию в качестве рабочей силы (вначале добровольно, через вербовку и выплату пособий семьям, откуда был забран трудоспособный че­ловек, а затем в виде насильной мобилизации по спискам, состав­ляемым местной гражданской властью). Чтобы избежать угона на чужбину и не трудиться на оккупантов, часть молодежи (особенно массово с 1943 года) уходила на нелегальное положение, пополняя ряды партизанских отрядов. (Существовали и «законные» способы избежать вывоза в Германию: не подлежали насильственной трудовой мобилизации не только увечные и больные, а также служащие в оккупационных органах власти, но и молодые люди, сочетавшиеся официальным браком с обязательной справкой о венчании.
Необходимо также учитывать, что именно молодое поколение было воспитано в условиях советского строя и особенно постра­дало в духовном отношении от атеистической пропаганды. Ру­ководство Псковской Миссии осознавало эту проблему, а пото­му одним из главных направлений миссионерской работы было выбрано духовное просвещение детей и молодежи (подробнее см. главу «Псковская Миссия и возрождение церковной школы. Христианская работа с детьми и молодежью»). Многие миссионеры были сами молоды и энергичны и без труда находили общий язык с советской молодежью, пона­чалу недоверчиво встретившей церковное возрождение. Священ­ник Алексий Ионов в период служения в городе Острове своих верных помощников нашел именно в среде молодых людей. Ре­монт храмовых зданий, благотворительная работа, катехизация, совершение богослужений — таковы области церковной жизни, в которые о.Алексий смог привлечь местную молодежь. Во время миссионерских поездок по району Ионов также уделял особое внимание молодым людям: проводил с ними беседы, давал по­ручения к исполнению по восстановлению храмов, в совершении богослужений. Вот один из таких характерных примеров: в селе Н., после освящения о.Алексием восстановленного храма, со­вершалась первая после долгих лет запустения Литургия. В ходе богослужения миссионер «...привлек к чтению поминаний трех юношей лет 16—17. Объяснил им, в чем дело, сказав им, как надо... молиться, как надо креститься». Священник с благодарностью наблюдал «с какой серьезностью они делали свое дело, как хоро­шо произносили: «Помяни, Господи»... Отец Алексий добавляет к этому: «Один я никогда бы не справился с этой важной частью нашего богослужения: чтением записок на проскомидии. Их была такая масса. Помогли комсомольцы». (Ионов Алексий, протоиерей. Указ. соч. 1955. №53. С.20.)
В одном из номеров журнала «Православный Христианин» в 1943 году появилась заметка начальника Псковской Миссии о. Кирилла Зайца «Молодежь и Церковь», где священник представ­ляет краткий отчет о своих миссионерских поездках по Псковскому району. Здесь о.Кирилл касается проблемы, связанной с трудно­стями вхождения молодежи в Церковь, на которую православный миссионер смотрел с присущим ему оптимизмом: «Многих трево­жит вопрос о молодежи. Но мой взгляд на этот вопрос не изменился. Я люблю сталкиваться с юношеством и ясно вижу, что все несчастье молодых людей лишь в том, что они ничего не знают. Но отрадно, что они желают знать». (Зайц Кирилл, протоиерей. Молодежь и Церковь // Православный Христианин. 1943. №5/6(10/11). С.19.) Интерес к церковной жизни, проявляемый молодежью, не остался без ответа — после воскресной Литургии в храме погоста Неготь о.Кирилл провел миссионерскую беседу, на которую «...собрались преимущественно все молодые люди». Беседа прошла «...при напряженном внимании всех верующих». Приводя подобные примеры, протоиерей Кирилл Зайц вопрошает: «Как можно сказать, что молодежь погибла»? (Зайц Кирилл, протоиерей. Молодежь и Церковь // Православный Христианин. 1943. №5/6(10/11). С.19.)
Сохранились и другие свидетельства о вовлеченности молоде­жи в процесс церковного возрождения на оккупированной территории. (Особенно много было сделано на этом поприще членами молодежного стола при Управлении Псковской Миссии: священником Георгием Бенигсеном, Константином Кравченком, Раисой Матвеевой.) Ограничимся лишь уже приведенными примерами — это­го вполне достаточно, чтобы опровергнуть утверждение о том, что молодежь в своей массее с недоверием или негативно относилась к Православной Церкви и к Псковской Миссии в частности.
Хорошо известен миф атестической пропаганды о том, что ве­рующими людьми в советском обществе могут быть лишь гражда­не малообразованные, выходцы из крестьянской среды, которая по учению идеалогов марксизма-ленинизма оставалась наиболее подходящей почвой для сохранения мелкобуржуазных, собствен­нических интересов, связанных естественно и с «религиозными предрассудками». Однако, уже в первые месяцы деятельности Псковской Православной Миссии обнаружилась полная несосто­ятельность этого советского мифа. Сотни и тысячи молящихся в открытых миссионерами храмах, многолюдные крестные ходы, энтузиазм и жертвенность христиан в трудах по восстановлению церквей и приходской жизни — таковы основные черты религиоз­ного подъема, который невозможно было не заметить и в крупных городах — в Пскове, Гдове, Острове, Дно, Пушкинских Горах и на сельских приходах.
Конечно, наибольшая часть советской интеллигенции про­живала в Пскове и в городах районного масштаба (хотя и на селе оставалось некоторое число врачей и учителей), но это не помеша­ло ее представителям откликнуться на проповедь миссионеров и войти в Церковь. Примечателен тот факт, что именно образован­ный, так называемый класс советской интеллигенции включился в деятельное служение — помощь священникам Псковской Мис­сии: молодые советские инженеры участвовали в восстановлении и ремонте храмовых зданий, советские учителя после специаль­ной подготовки начали преподавание Закона Божия в школах, советские врачи и служащие участвовали в благотворительной работе Миссии — оказывали помощь военнопленным, инвалидам и детям-сиротам.
Благочинный Островского района о.Алексий Ионов в своих записках отмечал, что основанный им в Острове катехизический кружок состоял в основном из молодых образованных людей: вра­чей, учителей, портних и просто домашних хозяек. (Ионов Алексий, протоиерей. Указ. соч. 1955. №52. С.14.)
Популярность священника Алексия Ионова среди молодежи и интеллигенции объясняется его высоким уровнем образова­ния (Рижская Духовная семинария, Парижский Православный Богословский институт) и особой одаренностью в произнесении проповедей. В тот период, когда в городе Острове служили два священника-миссионера: о.Алексий Ионов и о.Николай Ми­ронович, — православная паства разделилась, избрав того свя­щенника, который был понятнее и ближе по духу: «Ионов имел общение больше среди интеллигенции, а Миронович среди простонародья». (Архив УФСБ РФ по Псковской области. Д.АА10676. Т.1. Л.146.)
Именно из среды образованной части населения в ряды мис­сионеров пришли новые труженики. Среди них наиболее яркая фигура — священник о. Ливерий Воронов. Перед войной в 1938 году Воронов окончил обучение в Ленинградском химико-тех­нологическом институте, получив диплом 1 степени с отличием. После этого он был оставлен в институте на кафедре физичес­кой химии и вскоре зачислен в аспирантуру того же института. При этом он являлся христианином и был достаточно хорошо воцерковлен. Оказавшись в немецкой оккупации летом 1941 года в поселке Вырица, Воронов включился в труды по церковному возрождению края. Поначалу он служил псаломщиком в храме во имя святых мучеников Флора и Лавра в Оредежском районе, затем он перешел псаломщиком на приход села Мельницы. 24 ап­реля 1943 года в Псковском Свято-Троицком кафедральном соборе митрополит Сергий (Воскресенский) рукоположил Ливерия Во­ронова во священника. В мае—августе о.Ливерий состоял в штате клириков кафедрального собора и являлся членом Управления Миссии, занимал должности начальника канцелярии и ревизо­ра, то есть заместителя начальника Миссии. В августе 1943 года о.Ливерий получил назначение в Свято-Афанасьевскую Церковь города Гдова. В октябре 1944 года наряду с другими активными членами Псковской Миссии священник Ливерий Воронов был арестован органами НКВД, а после недолгого следствия был приговорен Военным трибуналом Ленинградского военного округа к 15 годам лишения свободы. (Рассказовский Сергий, священник. Протоиерей Ливерий Воронов (некролог) // Журнал Московской Патриархии (далее — ЖМП). 1996. №1. С.57.)
Некоторые исследователи церковного возрождения на окку­пированных территориях Советского Союза пытаются выделить еще одну сторону вопроса об отношении местного населения к деятельности Псковской Православной Миссии. Условно ее мож­но назвать географической. Профессор Алексеев, ссылаясь на не­мецкие сводки 1941 года, отмечает разный уровень религиозного движения в народе в разных городах. В местности, близкой к гра­нице с Прибалтикой — Псков, Остров, Гдов — этот уровень был гораздо выше, чем в районах, расположенных в глубине северо­западного региона (Порхов, Дно, районы Ленинградской области, непосредственно примыкающие к линии фронта).
Вот как Алексеев подтверждает этот тезис в своем исследова­нии: «Уже в сводке от 26 июля 1941 года, после указания, что в г.Острове оказалось много высланных, недовольных советской властью людей, чего нет в г.Порхове, отмечается, что старшее поколение в г.Острове относится положительно к приходу не­мецкой армии потому, что появление немцев позволило открыто проявлять свою религиозность». (Алексеев В.И., Ставру Ф. Указ. соч. 1981. №14. С.151.)
Доводы в пользу существования «диссидентских» регионов нельзя отвергнуть, но в то же время не следует их рассматривать как основание для умаления трудов Псковской Миссии или для занижения потенциальных возможностей обращения постсо­ветского населения к Богу и к Церкви.
В связи с этим приведем здесь несколько писем благодарнос­тей, составленных представителями общественности и верующих разных районов и городов в адрес священноначалия в Пскове и в Риге. В них дана высокая оценка деятельности священников-миссионеров и выражена искренняя признательность не только паствы, окормляемой Псковской Миссией, но и большинства местного населения в оккупированных областях Северо-Запада России.
В мае 1943 года из Любанского районного управления в Уп­равление Псковской Православной Миссией пришло прошение:
«Согласно просьбе верующих Любанской Петро-Павловской цер­кви, а также и моей личной, прошу Управление Православной Миссии возбудить ходатайство перед Высокопреосвященнейшим Экзархом митрополитом Сергием о награждении настоятеля вы­шеупомянутой церкви о.Алексия Азиатского камилавкой. Отец Алексий, несмотря на свое болезненное состояние, ревностно выполняет и выполнял свои иерейские обязанности не только по городу Любани, но и по всему району и заслужил уважение не только среди верующих, но и Германского Командования.
С искренним уважением и почтением к Вам остаюсь щеф райо­на Любань Словцов».
(ЛГИА. Ф.7469. Оп.2. Д.102. Л.7.)
Просьба общественности города Любань была услышана и по указу Экзарха Сергия от 25 августа 1943 года священник Алексий Азиатский был награжден камилавкой. (ЛГИА. Ф.7469. Оп.2. Д.102. Л.8.)
В апреле 1943 года Экзарху Сергию пришло другое подобное письмо из Гдовского района, составленное церковным старостой А.Егоровым и членами церковного Совета Сиженской церкви. В письме церковный актив благодарил Владыку Сергия за дра­гоценные миссионерские труды посланных им на псковщину пастырей.
Приведем текст письма, пронизанного простотой и трогатель­ной искренностью:
«Сегодня, в канун праздника Благовещения Пресвятой Богородицы, граждане прихода Сижно сподобились великой благодати Господней. Более 10 лет церковь была закрыта, и мы были лишены слова Божия: Господь Бог послал нам священ­ника о.Виктора Першина и протодиакона о.Феодора, (Протодиакон Феодор Юдин.) которые освятили переполненный храм Божий и совершили торжественное Богослужение. При водосвятном молебне все молящиеся, захвачен­ные религиозным чувством, пропели молитву «Царю Небесный» и при погружении креста — «Спаси Господи люди Твоя».
Отец Вик­тор после водосвятного молебна сказал слово, которое так тронуло молящихся, что все плакали и коленопреклоненно благодарили.
В день Благовещения Пресвятой Богородицы еще более за­тронуты сердца молящихся прекрасной службой. Граждане ис­полнили свой долг и приобщились святых Таин. Считаем долгом выразить Вам, Владыка, сердечную благодарность за таких свя­щеннослужителей, которые несут апостольский труд». (ЛГИА. Ф.7469. Оп.2. Д.296. Л.68.)
Другую письменную благодарность митрополит Сергий по­лучил в августе 1943 года из местечка Новоселье. Письмо было заверено подписями заведующего РОНО, начальника района и коллектива школьных учителей. Авторы письма отмечали за­слуги и повседневные старания священника Новосельской цер­кви о.Алексия Цыпурдеева. В частности учителя Новосельской школы особо выделили инициативу священника в создании учительского хора, (Сам о.Алексий, в прошлом участник эмигрантского казачьего хора под управлением Жарова, а позже церковный регент в храмах города Риги, был знатоком и любителем церковного пения.) который являлся в районе «духовно-куль­турным обеспечением не только... учителей, но и окружающего населения». (ЛГИА. Ф.7469. Оп.2. Д.134. Л.57.)
Письма благодарности от церковно-приходских советов от­правлялись не только в Управление Миссии или непосредствен­но Экзарху Сергию. Так, например, священник Иоанн Лёгкий получил благодарственную грамоту (от 14 августа 1942 года) за подписью Председателя церковного Совета Свято-Афанасьевс­кой церкви города Гдова. Заседание церковно-приходского Совета этого храма вынесло постановление поблагодарить настоятеля «за священническо-миссионерскую деятельность». Вот что говорит­ся в этом торжественном документе: «Вы, дорогой отец Иоанн, несмотря на опасность и тяжелые условия, шли с радостью, от­кликаясь на каждый зов, самоотверженно, с любовью проповедуя слово Божие, которое так глубоко проникало в наши сердца.
Та горячая любовь, которая Вас окружала и окружает не только в Гдове, но и в далеких окрестностях его, да послужит Вам пору­кою нашей искренности.
Большое, большое русское спасибо, дорогой отец Иоанн, за Ваше рвение, энергию и проделанную громадную работу в про­должении года по восстановлению храмов.
Да пошлет вам Бог Свое благословение, много духовной радос­ти, благополучия и крепкого здоровья на многие годы». (Копия благодарственной грамоты церковно-приходского совета Гдовской церкви во имя святого Афанасия Великого от 14.08.1942 года священнику Иоанну Легкому // Архив автора.)
Последнее, приведенное здесь письмо-ходатайство в адрес митрополита Сергия (Воскресенского) пришло от лица всех ве­рующих города Острова. Дело в том, что указом Экзарха Сергия от 28 апреля 1943 года священник Алексий Ионов был освобож­ден от должности благочинного Островского округа и настоятеля Островского Свято-Троицкого собора. Такое решение не смогли смиренно принять ни руководство Псковской Миссии, ни пра­вославные христиане Острова.
Одной из возможных причин перевода о.Алексия на новое место служения, благочинным Гдовского округа, явились тре­ния между благочинным и вторым священником о.Николаем Мироновичем. Начальник Управления Псковской Миссии про­тоиерей Кирилл Зайц старался поддержать в этом конфликте о.Алексия, и в рапорте на имя Экзарха Сергия мотивировал свою позицию следующим образом: «Считаю долгом сказать... несколько слов о деятельности о.Алексия Ионова. Плоды его миссионерской работы лучше всего свидетельствуют о его энергии и преданности миссионерскому делу. За каких-нибудь полтора года организованы приходы, открыты храмы, в благо­лепный вид приведен городской собор и две городские церкви, религиозное настроение народа поднято высоко. Популярность о.Алексия среди горожан и среди собратий миссионеров сви­детельствовала о том, что миссионерская работа — его при­звание. И Управление Миссии так и смотрело на него, как на выдающегося работника». Несколько ниже о.Кирилл напря­мую предупреждает Владыку Сергия о возможном негативном резонансе, который повлечет за собой смещение любимого в народе пастыря: «Происшедший разлад между двумя священ­нослужителями производит в городе большое смущение среди верующих, и с переводом благочинного смущение не уляжется, так как, несомненно, часть верующих, может быть и лучших и более благоразумных, все же будет на стороне невинно оклеветанного. Поэтому, если удаляется из Острова о.Алексий Ионов, то следовало бы перевести куда-нибудь в провинцию и виновника смуты о.Николая Мироновича». (ЛГИА. Ф.7469. Оп.2. Д.192. Л.46.)
Через несколько дней письмо с просьбой не перемещать Ионова из Острова Экзарх Сергий получил от имени городской об­щественности, от лица которой выступил начальник Островского района Аксенов: «Узнав о возможном переводе настоятеля нашего собора, глубоко чтимого о.Алексия Ионова, решаюсь обратиться к Вам, Ваше высокопреосвященство. С покорнейшей просьбой об оставлении о.Алексия Ионова в городе острове. Отец Алексий своими проповедями, своей бескорыстностью и организацией широкой благотворительности приобрел большую и глубокую популярность в народе. Им реставрированы почти все храмы на­шего района, и его богослужения привлекают массы молящихся. Пробуждение и укрепление православной веры в нашем районе неразрыно связано с деятельностью о.Алексия.
Замена о.Алексия другим пастырем вряд ли послужит на поль­зу Православия в нашем районе. Принимая во внимание выше­изложенное, еще раз прошу вас, Владыко, уважить мою просьбу, как представителя местной общественности и широких слоев населения Островского района». (ЛГИА. Ф.7469. Оп.2. Д.192. Л.50.)
Позиция Экзарха Сергия, однако, осталась твердой и неиз­менной. В Управление Миссии из экзаршей канцелярии пришла следующая резолюция: «Начальнику Миссии следует помнить, что в деятельности миссионерской, члены Миссии должны сами переходить в иной город, уезд и т.д., когда наладят приходскую жизнь в порученном им округе. Впредь следует в перемещениях видеть пользу церковную, хотя бы мы при встрече «не предпола­гали и не думали» о них». (ЛГИА. Ф.7469. Оп.2. Д.192. Л.48.)
Отказом, только в более мягкой форме, ответила начальнику Островского района экзаршая канцелярия: «Высокопреосвященнейший Экзарх поручил мне довести до Вашего сведения, что ценные качества священника Алексия, обусловившие большой успех его миссионерской работы в Островском районе, как раз и побуждают Его Высокопреосвященство перевести священника Ионова в Гдов, ибо церковная жизнь в этом крупном центре и его районе весьма нуждается в настоящее время в умелом и энер­гичном руководителе. В Ваш район священнику Ионову будет назначен достойный преемник, который продолжит начатое им дело. Его Высокопреосвященство сожалеет, что забота о развитии церковного дела не в одном лишь Вашем районе, но во всей области, на которую распространяется деятельность Православной Миссии, а также крайний недостаток священнослужителей в оз­наченной обширной области, не дают Его Высокопреосвященству возможности уважить Вашу просьбу об оставлении священника Ионова в Острове. Начальник канцелярии И.Д.Гримм». (ЛГИА. Ф.7469. Оп.2. Д.192. Л.51.)
В этом эпизоде ярко проявилась и народная любовь, и ува­жение к миссионеру о.Ионову, а также вновь дала о себе знать жесткая централизация церковной власти в округе Экзарха Сер­гия. Фактически ни церковно-приходские Советы, ни Приход­ские собрания во главе со священником-настоятелем, ни даже начальник Управления Миссии, не могли всерьез повлиять на решение кадрового вопроса, т.к. вся полнота власти была со­средоточена в руках Экзарха Прибалтики митрополита Сергия (Воскресенского).
Итак, большая часть населения, образованного и малограмот­ного, молодежь и старшее поколение, в городах и на селе, отклик­нулась на проповедь Псковской Миссии и наравне с пастырями участвовала в духовном возрождении на оккупированных немца­ми советских территориях. Как писал в своих записках о.Алексий Ионов, «за 28 месяцев нашей миссионерской работы я не помню, чтобы кто-нибудь из подсоветских людей позволил сказать по нашему адресу нечто оскорбительное. Как правило, отношение большинства к нам было или самое доброжелательное или самое корректное». (Ионов Алексий, протоиерей. Указ. соч. 1955. №54. С.17.)
Мнение о.Алексия весьма ценно и не входит в противоречие с вышеприведенными фактами, однако в оккупационной зоне была особая категория населения, находящаяся на нелегальном положении, чье отношение к Миссии, Православной Церкви и ее служителям не всегда можно было назвать корректным. Речь идет о партизанских формированиях, действовавших в немецком тылу.
Этому вопросу особое внимание было уделено в 1 главе на­шего исследования. Напомним, что до 1943 года в партизанских отрядах процент местного населения был достаточно низким, в основном они состояли из диверсионных групп, заброшенных с «большой земли», окруженцев и представителей местного партий­ного и советского актива, оставшихся в оккупации для ведения подрывной работы в тылу врага, или тех, кто не успел вовремя эвакуироваться.
Строго говоря, такие формирования «народных мстителей» нельзя относить к представителям местного населения, да и само население, особенно та ее часть, которая была настроена антисо­ветски (в основном из среды крестьянства), с недоверием, а подчас и открыто враждебно относилась к таким партизанам. Трудности в контактах с местным населением у большинства партизанских групп, несомненно, повлияли и на формирование негативного отношения со стороны некоторых партизанских соединений к Православной Церкви и Псковской Миссии, как «пособникам немецкой оккупационной власти».
Начиная с 1943 года, после коренного перелома в войне, про­вала нацистской пропаганды об «освободительном» походе на Восток и ужесточения германской оккупационной политики, заметно увеличивается отток жителей в леса, пополнявших ряды партизанских отрядов. С этого момента в партизанских бригадах заметно возрос процент местного населения, что не могло не привести к положительным изменениям в позиции партизанского подполья в церковном вопросе. В то же время надо подчеркнуть, что наряду с поддерживавшими партизан ма­териально и благословлявшими их на борьбу с оккупантами так называемыми «партизанскими попами», среди православного духовенства оставалось значительное число тех, для кого пар­тизаны, в особенности члены оргтроек, являлись, прежде всего, представителями враждебной советской власти, а значит, непри­миримыми врагами. К этому следует добавить, что и в самом партизанском движении вплоть до времени приближения линии фронта весной 1944 года имелись группы с различным уровнем дисциплины, представлявшие иногда большую опасность для мирных жителей и православных священников, чем немецкие оккупанты. И все же, начиная с 1943 года, примеров улучшения в отношениях партизанских отрядов к Православной Церкви становилось все больше и больше. Дело не только в том, что примерно со второй половины 1943 года большевистское руко­водство в Москве кардинально пересмотрело свою церковную политику, сделав ставку на патриотизм, который в русской истории всегда был неразрывно связан с православием. В районах оккупированного Северо-Запада России такие изменения стали возможны и «...благодаря талантливости проповедников-миссио­неров, их самоотверженному труду и, наконец, их близости, заботе и любви к местному населению. Настоятели приходов нередко пользовались большим авторитетом и доверием своей паствы, в большинстве состоящей из женщин, стариков и детей. Это доверие и уважение к пастырям, возможно, передавалось их отцам, братьям, мужьям, тем, кто участвовал в местном дви­жении сопротивления». (Обозный К.П. Псковская Православная Миссия 1941—1944 годов. (Мис­сионерский аспект деятельности) // Церковь в истории России. Сб.4. М. 2000. С.283-284.)
В качестве подтверждения этих мыслей приведем отрывок из записок миссионера Ионова. В конце 1943 года о.Алексий был переведен руководством Миссии из Гдова в Псков в храм св.преп.Варлаама Хутынского. Однажды священнику пришлось отпевать русскую семью, заживо сожженную пьяными эсесовцами в собс­твенном доме. Старинный храм был переполнен возмущенными прихожанами и, завершая отпевание, о.Алексий произнес гнев­ную проповедь, в которой «...изобразил весь ужас преступления, которое становится обычным явлением в так называемой «новой Европе». «Если мы будем молчать об этих преступлениях, камни будут вопиять к небу!» — «С такой Европой нам не по пути»! — так закончил свое слово православный миссионер «...среди слез и рыданий людей, наполнявших храм». Как вспоминает о.Алек­сий, «до вечера я ждал своего ареста чинами гестапо, но меня не арестовали. Вероятно, очередной массированный налет на город советской авиации отвлек внимание от этих страшных похорон. Мое пастырское влияние с этого дня особенно усилилосв. Я стал до конца своим»! (Ионов Алексий, протоиерей. Указ. соч. 1955. №54. С.19.)
Несомненный интерес представляет заявление о.Алексия Ионова, в котором он указывает на одну из причин успехов деятельности Миссии и популярности православных миссионеров среди местного населения: «Следует указать и на тот факт, что со стороны немецких властей никаких инструкций специального или специфического характера Миссия не получила. Если бы эти инструкции были даны или навязаны, — вряд ли наша миссия состоялась». (Ионов Алексий, протоиерей. Указ. соч. 1954. №50. С.12.)

Категория: Книги о Псковской миссии | Добавил: Феодоровна (30.07.2011)
Просмотров: 1245 | Теги: Константин Обозный, Псковская миссия
Copyright MyCorp © 2024
При использовании любых материалов сайта «Мир Вам!» или при воспроизведении их в интернете обязательно размещение интерактивной ссылки на сайт:
 
Сегодня сайт
Форма входа