У миссионера о.Феодора Ягодкина именно школьные учителя стали верными помощниками в деле религиозного просвещения и образования. В июле 1942 года указом Экзарха Сергия только что рукоположенный священник Алексий Цыпурдеев был направлен в Псковскую Миссию. До этого А.Цыпурдеев служил псаломщиком и регентом в рижских церквях (он имел музыкальное образование). Более года прослужил миссионер в местечке Новоселье Псковского благочиния. Включившись в возрождение церковной жизни, о. Алексий не оставил без своего внимания школы Новосельского района. Участвуя в учительской конференции, он сумел добиться разрешения у военного коменданта на преподавание Закона Божия и включения этого предмета в учебный план. Сам священник вел уроки Закона Божия и составлял программу для этого предмета. Жена его в этой же школе преподавала немецкий язык. Вскоре о.Алексий сумел завоевать симпатии и уважение у местного учительского коллектива, поначалу настороженно встретившего «служителя культа» и введение религиозного образования в школе. (ЛГИА. Ф.7469. Оп.2. Д.134. Л.44.) В ноябре 1942 года по рекомендации коменданта района о.Алексий Цыпурдеев был назначен заведующим Отделом Народного Просвещения Новосельского района. (ЛГИА. Ф.7469. Оп.2. Д.134. Л.50.) Плоды недолгого в хронологическом измерении служения миссионера Цыпурдеева в какой-то мере видны в обращении учителей Новосельского района к митрополиту Сергию (Восресенскому) за подписью 80-ти человек, участников учительской конференции: «Учительский состав Новосельского района настоящим письмом пред Вами Высокопреосвященнейший митрополит Сергий, желает отметить заслуги и старания повседневно и в особенности в период настоящей конференции, нашего духовного отца Алексия, священника Новосельской церкви. Вселяя в нас дух уверенности, о.Алексий, не жалея своих сил, обучает нас урокам пения, для чего разработал полное методическое указание и производственный план занятий. Наряду с этим, создал учительский хор, являющийся духовно-культурным обеспечением не только нас учителей, но и окружающего населения». (ЛГИА. Ф.7469. Оп.2. Д.134. Л.57.) Письмо было написано 29 сентября 1943 года — за один год, от конференции до конференции, удалось изменить и восприятие учителей и, видимо, духовный климат в самих школах.
Как пример вдохновенного пастырского и учительского служения хотелось бы привести еще одну благодарность в адрес Экзарха от шефа района Любани, подписанную 7 апреля 1943 года. В этом городке Ленинградской области, находящемся в ведении Псковской Миссии, служил священник Алексий Азиатский. Он еще до революции служил псаломщиком и диаконом, а также учительствовал в церковно-приходских школах Ладожского и Гдов-ского уездов с 1894 года, чудом избежал репрессий и накануне войны уже в священном сане (рукоположен в октябре 1928 года архиепископом Псковским Феофаном) оказался в городе Любани. Однако вернемся к посланию гражданских властей города, где служил о.Алексий: «...совершение священником Алексием Азиатским священных служб и треб, обращение с богомольцами и прихожанами храма, законоучительство в школе 4-хлетке производится умело, истово и с достоинством, что вызвало у всего населения города и близлежащих деревень к нему вполне искреннее уважение и почтение с чувством любви и заботы о его приличном существовании». (ЛГИА. Ф.7469. Оп.2. Д.102. Л.3.) Через месяц, за той же подписью шефа района, в Ригу в Управление Экзархата пришло ходатайство о награждении о.Алексия камилавкой за ревностное выполнение иерейских обязанностей и духовное окормление школы Любани и окрестностей, и это несмотря на преклонный возраст и расстроенное здоровье. (ЛГИА. Ф.7469. Оп.2. Д.102. Л.7.)
Вместе с положительными примерами необходимо отметить и то, что все же далеко не всегда удавалось организовать полноценную церковно-приходскую школу по причинам финансовым, кадровым и пр., а школы светские или народные тоже не везде и не всегда быстро открывались. В таких случаях священники прямо в храме проводили беседы катехизического свойства с изучением молитв, Закона Божия, Священной истории. Чаще всего такие занятия проводились по воскресным дням и не только для детей и молодежи, но и для взрослых. Порой священник, окормлявший данный район, в силу разных причин, не мог вести подобные встречи, или не было самого священника. Тогда приезжал священник из близлежащего прихода или миссионер из Управления Миссии из Пскова. После богослужения прямо в храме расставляли длинные лавки, рассаживались и внимали учительским словам пастыря. Подобные выездные катехизические собеседования с подрастающим поколением проводили протопресвитер Кирилл Зайц, священник Николай Жунда, псаломщик Константин Кравченок.
Как уже говорилось выше, внутренняя жизнь Псковской Миссии строилась довольно просто: из Управления Миссии рассылались циркуляры и указания в благочиния. Благочинный знакомил с ними подведомственное духовенство, составляя отчеты в канцелярию Миссии, или приезжая на совещания благочинных в Псков. Священники с мест, в свою очередь, должны были присылать подробные отчеты о миссионерской деятельности, в том числе о возрождении церковной школы. Некоторые подобные отчеты сохранились. Их непосредственность поможет дополнить уже сказанное выше относительно религиозного воспитания и образования детей.
Из глухой глубинки погоста Белая священник Симеон Евфимов отправил рапорт благочинному Дновского округа о.Василию Рушанову. Кроме отчета об открытых церквах, о количестве служб, религиозной активности населения и многого другого, немало места уделено школьному вопросу. Священник указывает близлежащие от его прихода деревни, в которых он посещает школы, присутствует на уроках Закона Божия, беседует с учителями. Судя по отчету, сам о.Симеон не вел уроки в школе, но «курировал» религиозное образование. При этом отмечал, что во многих школах «...дети очень радостно встречают священника и с большим удовольствием слушают». Они не стесняются и с готовностью отвечают на вопросы о знании молитв и истории Ветхого и Нового Заветов. Но священник пишет и о таких школах, где не было икон, школьники не имели понятия, как правильно наложить крестное знамение, и христианское просвещение, как таковое, отсутствовало. (ГАПО. Ф.1633. Оп.1. Д.8. Л.17.) Конечно, дело здесь не в детях, а скорее всего, в законоучителях и, наверное, в священнике, направляющем христианскую школьную работу.
В похожем рапорте тому же благочинному от протоиерея Благовещенского собора города Порхова Павла Студентова значится: «Преподаю Закон Божий в начальной школе... Дети школы с охотой и любовью воспринимают, что им преподают, молитвы и объяснения их». Тут же священник пишет и о негативной стороне: «...хуже всего дело пока стоит с подростками, под влиянием безверия и атеизма, которое им навязывали большевики...» молодые люди очень далеко отошли от веры и Церкви. (ГАПО. Ф.1633. Оп.1. Д.8. Л.18.)
Еще одно свидетельство о преподавании Закона Божия в школах принадлежит о.Михаилу Смирнову (кандидат богословских наук), подвизавшемуся на служение в городе Гатчине, также относившемуся к территории «Православной Миссии в освобожденных областях России». Отец Михаил с января 1942 года начал преподавание в гатчинской гимназии и сразу же встретился с серьезными трудностями. Нужно было завоевать уважение и внимание детей, заинтересовать их. «Ведь ребята, — как писал законоучитель, — с головы до ног были «советские». А тут среди преподавателей вдруг оказался «поп», тот самый..., которого при советской власти все время шельмовали, поносили. И вот теперь его надо слушаться! (Нетунакин Б. Школа и Закон Божий (беседа с кандидатом богословских наук о.Михаилом Смирновым) // Северное Слово. 22 сентября 1943 г. №111(203).) Однако уже к концу учебного года положение начало выправляться: поведение и успеваемость были хорошие, «чувствовалось, что те семена, которые были посеяны на уроках Закона Божия, дали свои плоды». Если первое время некоторые «сорванцы» задавали «каверзные» вопросы, то со временем тон и смысл вопросов менялся и показывал, что «...дети с большим интересом относятся к вопросам религии». Отец Михаил служил на окраине города в маленькой кладбищенской церкви, и многие из его учеников гимназистов всерьез стали его прихожанами: приходили «помолиться и поговеть», некоторые пели в церковном хоре. (Нетунакин Б. Школа и Закон Божий (беседа с кандидатом богословских наук о.Михаилом Смирновым) // Северное Слово. 22 сентября 1943 г. №111(203).)
Есть и другие факты, когда учителя не справлялись с возложенной на них трудной задачей религиозного воспитания, особенно если они сами еще не утвердились в вере и христианской традиции. Зачастую сами законоучители до начала преподавания Закона Божия не знали ни молитв, ни церковно-славянского языка, да и не могли его выучить за несколько недель, не имея на то ни пособий, ни времени. Не зная языка, они, естественно, не могли объяснить смысла молитв, богослужения, текстов Священного Писания. Аза этим стоит непонимание и потеря смысла. Если учитель находится в таком положении, то, естественно, от учеников он также требует формального знания молитв, формально проверяет материал уроков Закона Божия, и они уже не отличаются от уроков грамматики, арифметики и других предметов и более того, низводятся в более плачевное состояние, чем точные дисциплины.
В одной из псковских газет была поднята проблема формального подхода к научению детей вере Христовой. Указан был и некоторый выход из этого тупика неподготовленности учителей: «... надо начинать с сообщения детям первоначального понятия о Боге, научить их сознательно молиться так, как молились святые люди, о чем и какими словами они просили Бога, за что благодарили и т.д.». (А. Религиозное воспитание детей // За Родину. Дно. 16 октября 1942 г. №197(257).) Но пока учитель сам не будет иметь молитвенного опыта, он не сможет научить молиться своих подопечных, если учитель не имеет опыта участия в богослужении и таинствах, то как сможет он привить любовь к храму и Слову Божьему у своих учеников? Если будет это, то окажутся излишними сетования на зараженность советской идеологией подростков и молодежи.
Бывали случаи, когда партизаны при встрече со священником запрещали преподавание «религии» в школах. (ГАПО. Ф.1633. Оп.1. Д.8. Л.19-а.) Но начальник Псковской Миссии о.Кирилл Зайц, предпринимая миссионерские поездки туда, где стояли «осиротевшие» (без священника) церкви и не было законоучителей, не боялся ни партизан, ни марксистской закоснелости своей потенциальной паствы. В эти небезопасные поездки о.Кирилл отправлялся всегда безоружный и в сопровождении только одного псаломщика. В одном из номеров миссионерского журнала «Православный Христианин» был опубликован материал о подобной поездке начальника Миссии: «Многих тревожит вопрос о молодежи. Но мой взгляд на этот вопрос не изменился. Я люблю сталкиваться с юношеством и ясно вижу, что все несчастие молодых людей лишь в том, что они ничего не знают. Но отрадно, что они желают знать». Посетив один из приходов Псковского благочиния — погост Неготь, о. Кирилл служил три дня подряд и поделился такими впечатлениями: «Причастников было много и среди них много юношей и девушек. В воскресенье храм был переполнен. Из церкви вышли около 2-х часов. Но я объявил, что в 4 часа будет беседа и просил, чтобы собрались преимущественно, все молодые люди. Храм переполнился. Беседа прерывалась пением и около 7 часов закончилась при напряженном внимании всех верующих. Как можно сказать, что молодежь погибла? Но может быть в данной местности условия жизни более благоприятны? Возможно и это. Но и в других местах условия могут измениться к лучшему». Зайц Кирилл, протоиерей. Молодежь и Церковь // Православный Христианин. 1943. №5/6(10/11).)
Слова эти созвучны размышлениям профессора о.Василия Зеньковского, а такие формы миссионерского делания близки тем, что предпринимались в 1920—30-е годы в Прибалтике. Фраза о.Кирилла о благоприятных условиях может быть вполне отнесена к городу Пскову во времена немецкой оккупации, когда здесь размещалось Управление Православной Миссии, где в основном служили одаренные миссионеры и талантливые педагоги, как миря не, так и священнослужители, большинство в той или иной мере участвовало в деятельности РСХД и РСПЕ. (Русское Студенческое Христианское Движение и Русское Студенческое Православное Единение (филиал РСХД в Латвии).)
Регулярное преподавание Закона Божия в школах Пскова началось с осени 1942 года после вышеописанного визита членов Управления Миссии к военному коменданту. Перед началом учебного года в Псковском кафедральном соборе был совершен специальный молебен для детей. Слово для них произнес священник Иоанн Лёгкий. Преподавателями Закона Божия в Пскове в разное время были: священники Г.Бенигсен, Г.Добровольский, псаломщики И.П.Булгак, Л.В.Начис (впоследствии архимандрит Кирилл (Начис), К.И.Кравченок, В.В.Миротворский, Р.И.Матвеева. В первые месяцы деятельности Псковской Православной Миссии при кафедральном соборе с детьми проводились занятия по Закону Божию и церковному пению. Их проводил первый начальник Миссии протоиерей Сергий Ефимов. (Архив УФСБ РФ по Псковской области. Д.АА 10676. Т.2. Л.354.)
В марте 1942 года по указу митрополита Сергия в Псков прибыли еще два миссионера: священник Николай Жунда и прикрепленный к нему псаломщик Игорь Булгак. С ноября 1942 года Булгак был назначен законоучителем в двух псковских школах, но в связи с плохим состоянием здоровья через 2 месяца остался учителем во 2-й псковской 7-миклассной школе. До февраля 1944 года продолжалось псаломщическое служение Игоря Булгака и его преподавательская деятельность. (Бывший архив КГБ Латвийской ССР. Д.14660. Л.20.) Уроки Закона Божия в этой школе начинались с третьего класса и велись до последнего года обучения. На занятиях псаломщик-учитель разучивал с учащимися молитвы, знакомил со Священным Писанием, несколько раз учитель водил своих подопечных в Псковский кафедральный собор (к этому храму Булгак был прикреплен псаломщиком), где они исповедывались и участвовали в богослужении. (Бывший архив КГБ Латвийской ССР. Д.14660. Л.49.)
Подобные свидетельства оставил и о.Николай Жунда, в то время настоятель Свято-Троицкого кафедрального собора. В феврале и в марте (во время Великого поста) 1943 года дети приводились в храмы города Пскова для общего говения. Отец Николай лично совершал богослужения для детей в соборе. Только здесь говело до 800 детей школьного возраста. Настоятель собора обращался со специальной проповедью (детской), внушая им мысль о необходимости веры в Бога, священник просил их посещать церковь, «...дабы они выросли достойными гражданами будущей свободной России». За детскими богослужениями пел детский хор, также организованный при соборе. В псковской газете «За Родину» священнику Николаю Жунде «за умелый подход к детям и простоту изложения христианского учения» была выражена признательность, а всем священникам и законоучителям «выражена благодарность от Городского Управления в письменном виде». В частности, были там и такие строки: «Наши дети, ранее совершенно лишенные религиозно-нравственного воспитания, в данное время в школах изучают Закон Божий. Каждый верующий и горячо любящий свою Родину с чувством большого удовлетворения видит, что дети и преподаватели в составе отдельных классов и даже целой школы говеют». (Черепенькин В. Православной духовной миссии гор.Пскова // Православный Христианин. 1943. №5/6(10/11). С.24.)
Истинность этих фактов подтверждается и словами из статьи протоиерея Кирилла Зайца: «В Пскове сейчас наблюдается чрезвычайное отрадное явление — говение учащихся. Дети причащаются группами в 200—300 человек преимущественно, в соборе». (Зайц Кирилл, протоиерей. Молодежь и церковь // Православный Христианин. 1943. №5/6(10/11). С.19.)
После отъезда о.Сергия Ефимова из Миссии в Латвию, работу с молодежью при кафедральном соборе проводил священник Иоанн Легкий. Подготавливать и проводить занятия помогал К.Кравченок. (Архив УФСБ РФ по Псковской области. Д.АА 10676. Т.2. Л.355.) В мае 1943 года решением Экзарха Сергия при Управлении Миссии был учрежден особый стол (отдел) по работе с молодежью. Начальником стола был назначен священник Георгий Бенигсен, а его помощником стал К.Кравченок. Вскоре отделом был издан циркуляр, в котором предлагалось священникам и благочинным шире развернуть работу с молодежью путем создания молодежных кружков на приходах, проведения бесед, лекций на духовные темы и другое. (Архив УФСБ РФ по Псковской области. Д.АА 10676. Т.3. Л.595.) Наряду с традиционными уроками Закона Божия в школах и духовным попечительством детей от 10 до 15 лет, Псковская Миссия пытается вовлечь в орбиту своей миссионерской просветительской деятельности и молодежь от 16 лет и старше. Работу с молодежью и школьниками поддерживали и Управление Миссии, и приходы. Так, Псковский собор ежемесячно с осени 1942 года выплачивал сумму в 1700 рублей на нужды миссионерской работы среди молодежи. Поступали единовременные пожертвования из других благочиний для поддержания стола молодежи. (Архив УФСБ РФ по Псковской области. Д.АА 10676. Т.2. Л.355.)
Вне всякого сомнения, меры, предпринятые священниками и законоучителями, были чрезвычайно важны не только в религиозном воспитании детей, но и в восстановлении всей системы народного образования в условиях оккупации. Как показали описанные факты, большое значение в преподавательском процессе имеет личность наставника и учителя. Наиболее активные и одаренные из них стяжали уважение и у своих учеников, и у других учителей, и у родителей и даже местных властей. В то же время было бы неверно говорить о тотальном «засилии» религиозного преподавания исключительно во всех школах, как это изображали советские историки, описывая в своих трудах деятельность Миссии. (Колотилова СИ. и др. Псков. Очерки истории. 1971. С.284.) На самом деле, «русские школы в Пскове были и городские, и церковные, и программы у них, соответственно, были различные; никто к преподаванию Закона Божия не принуждал». (Жадан П.В. Указ. соч. С.168.) Наверное, большую роль в этом выборе играли личные качества благочинного, священников и, конечно же, самих законоучителей, а также расположенность руководства школы по отношению к Православной Церкви.
Позиция оккупационных властей в этом вопросе оставалась неопределенной. Официального документа, разрешающего преподавание Закона Божия в русских школах, так и не появилось. Правда, в заявлении митрополита Сергия (Воскресенского) от 7 октября 1942 года было сказано следующее: «...никто не мешает нам проповедовать истины веры, правила благочестия, начала христианской нравственности. Нам не препятствуют ни в обучении школьников Закону Божию, ни в устройстве религиозных чтений для взрослых. Ни в учреждении духовного училища. Ни в издании церковной газеты, ни в печатании нужных церкви и верующим книг». (Ответ Экзарха — митрополита Сергия на заявление Московского митрополита// Православный Христианин. 1942. №4. С.15.)
Не нужно думать, что немецкие власти поддерживали религиозное христианское воспитание в школах. В большинстве случаев они лишь, по словам Экзарха, не препятствовали инициативе псковских миссионеров на школьной ниве. Мы уже упоминали «Учебные программы для начальных школ», подготовленные военной администрацией в конце 1942 года, которые не предусматривали преподавание Закона Божия в русских школах. Как пишет М.В.Шкаровский, позже немецкая администрация допускала лишь «...факультативное преподавание Закона Божия в школьных помещениях после окончания уроков». (Шкаровский М.В. Нацистская Германия... С.385.) Свидетельства, приведенные выше, позволяют говорить, что руководство оккупационных властей на местах, порой молчаливо допускало активное участие представителей Миссии в деле воспитания и образования детей и молодежи, а также принятие уроков Закона Божия в учебные программы многих русских школ. Правда, об обязательности религиозного образования в светских (народных) школах все же говорить не приходится.
О христианском образовании в школах можно сказать, что велось оно в традиционных формах: уроки Закона Божия в некоторых местах за неимением школ миссионеры проводили занятия по воскресным дням при храмах, и не только для детей. В то же время появляются иные формы духовно-просветительской работы с детьми: выездные миссионерские встречи-беседы (протоиерей Кирилл Зайц, К.Кравченок), кружки (в Пскове, в Острове), особые детские богослужения в Псковском кафедральном соборе и в Мирожском монастыре (о.Николай Жунда, о.Георгий Бенигсен). Картина будет неполной, если не рассказать о кружках, которые организовывал в 1943 году стол молодежи, а главное, о церковных школах, ставших центром религиозно-педагогической деятельности Псковской Миссии.
* * *
Закономерен вопрос: почему именно в Пскове особенно активно вовлекались в работу Православной Миссии школы и подрастающее поколение? На это есть несколько ответов. В то время Псков был, наверное, единственным густонаселенным городом на территории Миссии. Нередко священники-миссионеры оказывались в таких районах, где детей было немного, и организовать что-то, помимо уроков Закона Божия, было непросто. В Пскове с несколькими школами и детскими садами, художественной и музыкальной школой детей и молодежи проживало несравненно больше, чем в уездах или даже в районных центрах. К этому нужно добавить, что большое количество беженцев двигалось от осажденного Ленинграда в сторону западных границ, в основном это были дети и пожилые люди. Немало из них проходило через подведомственные Миссии области, в том числе оседая и в Пскове.
Есть и другое интересное замечание, вскрывающее непростые отношения Псковской Миссии и немецких властей. Работу с молодежью, выходящую за рамки уроков Закона Божия, немцы терпели только в Пскове. Так, например, одним из поводов перевода священника Алексия Ионова из Острова, где он вел евангельский кружок, в Гдов, стала непомерная, по мнению оккупационных властей, активность миссионера. Известны и другие примеры трений законоучителей с оккупационными властями. (Свидетельство Полчанинова Р.В. в письме автору 8 июня 2000 года.)
Еще одно объяснение тому, что Псков стал центром христианской детской работы — именно здесь практически одновременно собрались в недалеком прошлом члены РСХД или те, кто поддерживал и духовно окормлял Движение в Латвии и Эстонии: протоиерей Кирилл Зайц, священники Георгий Бенигсен и Константин Шаховской, псаломщики В.Караваев, К.Кравченок, Г.Ильинский, В.Миротворский, а также русские «движенки» из Эстонии — Н.Одинокова, З.Соловская, Р.Матвеева. Дальнейшее рассмотрение материала, касающегося церковных школ и кружковой работы, будет излагаться с попыткой соотнесения опыта РСХД с деятельностью православных миссионеров и учителей в Пскове в 1941–1944 гг.
Во времена деятельности Псковской Православной Миссии в городе Пскове существовали две церковно-приходские школы. Они действительно возникли при храмах: преп.Варлаама Хутынского и вмч.Димитрия Солунского (или, как более знакомо псковичам, Димитрия Мироточивого). Школы эти, как показала действительность, стали настоящими содружествами молодежи.
В сочельник 1942 года при Варлаамовской церкви, где настоятелем в тот момент был священник Константин Шаховской, прибывший в ведение Миссии из Эстонии, был организован кружок молодежи. Его «зачинщиком» был Василий Васильевич Миротворский — «движенец» из Печор. Поначалу подростки собирались для совместного чтения и обсуждения Евангелия, а позже к этому прибавились «беседы на религиозные и национальные темы». (Полчанинов Р.В. Псковское содружество молодежи при Православной Миссии // Православная Жизнь. (Приложение к «Православной Руси»). 2001. №1(612). С.20.) Кружок стал своего рода предтечей церковной школы, открывшейся в начале весны 1942 года. Руководителем школы стал настоятель храма о.Константин. Помимо привычных для школьной программы уроков математики, русского языка и проч., в этой школе «...постигали Закон Божий, историю Русской Православной Церкви, читали святоотеческую литературу, изучали старославянский и русский языки». (Яковлева М. Семь этюдов про войну или маленькая повесть о военном детстве // Псковская Правда. 1 июля 1994 г. С.11.) Занятия проходили в церковной сторожке. На первую встречу собралось не более 15 детей в возрасте от 10 до 13 лет. (Яковлева М. Школа в церковной сторожке // Новости Пскова. 20 ноября 2000 г. С.5.)
Внешне школа особенно ничем не выделялась, но как часто случается, события и факты, имеющие внешнее сходство, глубоко расходятся по духу. В нашем случае невозможно одними сухими фактами раскрыть внутреннюю сторону жизнедеятельности школы при Варлаамовском храме. Здесь помогут воспоминания воспитанниц школы. Варлаамовская школа оказалась одним из первых вновь открывшихся учебных заведений в Пскове, и как ни важны были занятия по школьной программе, «самыми драгоценными были дружеские беседы с ...наставниками». Условия военного времени принесли с собой и ухудшение жизни псковичей. Взрослые были заняты проблемами поисков пропитания, топлива и теплых вещей на зиму. Большинство детей оказались без воспитания и надзора родителей. Ситуация очень схожа с той, в которой оказались русские семьи, эмигрировавшие в Европу после революции и гражданской войны. В школе дети не просто учились, но находились под присмотром добрых и надежных педагогов. Как вспоминает М.Яковлева: «Не прошло и месяца, как мы уже и шагу не могли ступить без своего учителя (В.В.Миротворского). Где бы мы ни находились во внеурочное время, наши головы все равно были повернуты в сторону церковной сторожки: мы знали, что почти всегда могли найти там своего учителя». (Яковлева М. Школа в церковной сторожке // Новости Пскова. 20 ноября 2000 г. С.5.) При этом молодой педагог не старался какими-то особыми ухищрениями завоевать детские сердца, «...просто он жил так, что мы были абсолютно уверены: наш учитель всегда, когда бы мы к нему ни пришли, будет нам рад. Со временем... считалось естественным, если кто-то из нас заболевал, то в доме сразу появлялся Василий Васильевич, доставал лекарства, приносил молоко, малину, другие снадобья, добытые у прихожан, заботился о нас. Но главным его качеством было то, что нам, малышне 10—11 лет и подросткам 12—13 лет, было всегда с ним одинаково интересно на уроках ли, на прогулках ли по городу или просто наших «сидениях» в сторожке и нескончаемых беседах». (Яковлева М. Школа в церковной сторожке // Новости Пскова. 20 ноября 2000 г. С.5.)
Для бывших еще вчера советских школьников начиналась новая жизнь: вместе с наставниками ходили в храм, учились слышать и участвовать в церковной молитве, «все вместе справляли праздники православного календаря». (Яковлева М. Семь этюдов про войну... // Псковская Правда. 1 июля 1994 г. С.11.)
Самый яркий момент из недолгой истории Варлаамовской школы — паломничество группы воспитанниц в Псково-Печерский монастырь. Паломничество организовал В.В.Миротворский, вместе с учителем отправились 15 девочек 13—14 лет. Они составляли церковный кружок, который являлся костяком всей школы. По данным советских историков, всего в школе о.Константина Шаховского учились 80 детей. (Колотилова С.И. и др. Указ. соч. С.284.) Через Управление Миссии удалось получить у оккупационных властей пропуска для перехода границы. Шли паломники, как и полагается, пешком, за два дня одолев путь до монастыря. После первого дня путешествия путники остались на ночевку у знакомых Василия Васильевича, тоже «движенцев». На исходе второго дня паломники пришли в монастырь к праздничной вечерне под праздник Успения Пресвятой Богородицы. Остановились юные псковичи в доме РСХД, который когда-то был построен по инициативе учителя «движенца» Николая Пенькина в качестве общежития для детей из глубинки, обучавшихся в 1930-е годы в Печерской гимназии. Здесь паломников ждал радушный прием, устроенный друзьями В.Миротворского, тоже участниками Движения. В день главного монастырского праздника все приняли участие в торжественной службе: «Огромное стечение народа, звон колоколов, крестный ход вокруг монастыря — все это было для нас впервые и поэтому незабываемо». (Яковлева М. Школа в церковной сторожке // Новости Пскова. 20 ноября 2000 г. С.5.) Так вспоминает эти дни одна из участниц кружка при храме преп.Варлаама Хутынского.
К сожалению, этой наивысшей точке в истории школы суждено было стать и последней. Осенью 1942 года занятия здесь не возобновились — о.Константин получил новое назначение и выехал из Пскова, а В.В.Миротворский отправился в Вильно, чтобы обучаться там на Богословских Курсах, где велась подготовка священнослужителей для нужд Псковской Миссии.
Возникновение второй церковной школы в городе Пскове связано, прежде всего, с именем священника Георгия Бенигсена. Он в числе первых приехал в Псков в августе 1941 года. Основное время служения в Псковской Миссии Бенигсен был настоятелем церкви св.вмч.Димитрия Солунского. Псаломщиком в этот храм был определен Константин Кравченок — школьный друг и соратник о.Георгия по РСХД. Кроме церковнослужения, Кравченок занимал должность заместителя начальника стола по развитию христианской культуры среди молодежи, преподавал Закон Божий в школах, являлся представителем Миссии при Псковской городской Управе, некоторое время вел хозяйственные и казначейские дела Псковской Православной Миссии.
В июне 1942 года о.Георгий на короткий период оказался в Риге и на имя Экзарха Сергия написал доклад о своей деятельности в Миссии и одновременно прошение освободить от обязанностей секретаря Управления Миссии. Эта просьба была вызвана не слабостью миссионера, но желанием целиком сосредоточить свои силы на работе с детьми. Вот что пишет об этом сам о.Георгий: «Отдавая должное практике миссионерских разъездов и проповеди по различным приходам, я считаю не менее важным установление новой приходской практики в новых и необычных условиях, каковые имеются в наличии в освобожденных областях. В этом отношении я работаю уже в течение нескольких месяцев, особое внимание уделяя работе с детьми». (ЛГИА. Ф.7469. Оп.2.Д.112. Л.33.) В тот момент на Димитриевс-ком приходе работала ежедневная школа Закона Божия. Ее посещали 37 детей, в возрасте от 6 до 15 лет. (ЛГИА. Ф.7469. Оп.2.Д.112. Л.33.) На осень планировалось открыть при храме и полнокровную городскую школу. А в те летние дни 1942 года о.Георгий все больше и больше разворачивал работу с молодежью города Пскова. На это в своем обращении к архиерею он испрашивал благословение: «Надеюсь, что мой опыт в этом деле даст некоторые полезные данные для миссионерского дела и для устроения приходской жизни в освобожденных областях. Смиренно прошу Ваше Высокопреосвященство разрешить мне продолжить начатое мною приходское и религиозно-воспитательное дело». (ЛГИА. Ф.7469. Оп.2.Д.112. Л.33.) На прошении рукой митрополита Сергия была наложена резолюция об освобождении о.Георгия от обязанностей секретаря Миссии и дано благословение на «...дальнейшее обслуживание приходов, а также устроение школ». (ЛГИА. Ф.7469. Оп.2.Д.112. Л.35.)
Теперь молодой священник полностью мог отдать себя миссионерской работе с детьми. Удивительно, что первый год священнического служения о.Г.Бенигсена (его рукоположение было совершено в мае 1941 года) в основном проходил в Псковской Миссии, что дало духовную закалку на все последующие годы, и в то же время плоды его пастырских трудов свидетельствуют о его серьезном опыте в евангельском и педагогическом делании. Можно сказать, что все годы, которые о.Георгий Бенигсен сначала в детском, а потом и в юношеском возрасте жил и дышал Движением, готовили его к миссионерским трудам на псковской земле. Недаром о.Георгий в своем рапорте упоминал о новых особых условиях в приходской практике, что одинаково актуально было и для детского религиозного воспитания. Миссионер понимал, что в существующей реальности вчера еще «подсоветского» общества, а ныне оккупированного пространства, слишком мало просто повторять традиционные методы Православной Миссии и образования, научения в вере не только взрослых, но особенно детей и молодежи. Возможно, в этом секрет успешной деятельности Варлаамовской и Димитриевской школ города Пскова. И в одной, и в другой хорошо узнаваемы характерный почерк деятельности РСХД.
Продолжая рассказ об о.Георгие Бенигсене и его детище — церковной школе, приведу рапорт от 1 октября 1942 года, направленный на имя начальника Управления Миссии. Это своего рода отчет о работе, которую проводил миссионер по благословению митрополита Сергия (Воскресенского). Документ дает картину кипучей деятельности о.Георгия, причем важнейшим моментом его приходской работы было служение детям. При храме св.вмч.Димитрия Солунского был устроен, можно сказать, настоящий детский христианский центр. С 1 октября 1942 года здесь открылись церковный детский сад и церковная школа. В первый, естественно, принимались дошкольники, во вторую «ввиду отсутствия гимназии окончившие 4 класса начальной школы». (ГАПО. Ф.1633. Оп.1. Д.3. Л.14.) Ко дню открытия школы предварительно записалось более 60 детей. Через некоторое время число учащихся выросло до 150 человек. (Жадан П.В. Указ. соч. С.161.)
Тогда же в октябре 1942 года при храме открылся приют для сирот на 15 человек. Разместился он в церковном доме. Помещение было отремонтировано и приведено в надлежащий вид силами прихожан. Благодаря их отзывчивости, после просьбы настоятеля была собрана вся необходимая для нормальной жизни обстановка: кровати, мебель, постельное белье, столовая и кухонная посуда. Для воспитанников приюта на зимний период были заготовлены продукты. Дети принимались не младше 8 лет, в основном подростки 13—15 лет, «с той целью, чтобы уже в ближайшие годы их можно было подготовить к религиозно-воспитательной работе среди детей и молодежи». (ГАПО. Ф.1633. Оп.1. Д.3. Л.14.) Сироты — воспитанники приюта также посещали церковную школу, некоторые специально готовились и были крещены о.Георгием, впервые именно здесь участвовали в таинствах. По плану настоятеля, из числа воспитанников приюта должны были вырасти юные миссионеры для просвещения своих сверстников. Этот опыт также идет из практики Русского Студенческого Христианского Движения, когда в дружинах витязей существовали младшие, средние и старшие звенья. При этом старшие активно принимали участие в воспитании младших. Отец Георгий Бенигсен стремился к тому, чтобы из его питомцев выросли самостоятельные, действительно взрослые, а значит, ответственные за себя члены Православной Церкви. Он не ограничивался лишь уроками, беседами, но старался вовлечь в то дело, которое стало главным в его жизни — проповедь Христа.
Этим словам также есть подтверждение в рапорте священника-миссионера: «Согласно любезному предложению псковского отдела пропаганды, я имел смелость взять на себя заведование Отделом детских передач Псковского радиоузла. Две передачи мною уже поставлены... В передачах, кроме меня, принимают участие воспитанники моей церковной школы и лучшие художественные силы города». (ГАПО. Ф.1633. Оп.1. Д.3. Л.14.)
Кроме миссионерского служения на приходе, о.Георгий проводил беседы на собраниях христианского молодежного кружка, организованного при кафедральном соборе города Пскова; в него влилась и «варлаамовская» группа после того, как их церковная школа была закрыта, а ее руководители выехали из Пскова.
С осени 1942 года неутомимый пастырь приступил к преподаванию Закона Божия в Псковской художественной школе. В этой школе обучалось около 60 молодых людей в возрасте от 17 до 22 лет. «Должен сказать, — писал об этом о.Георгий, — что моя первая встреча с этой молодежью, против всех ожиданий, произвела на меня чрезвычайно отрадное впечатление. С этой молодежью работать можно и работа может быть плодотворной и интересной». (ГАПО. Ф.1633. Оп.1. Д.3. Л.14.)
Какими бы силами, энергией и талантами ни обладал о.Георгий, но в одиночку и он не смог бы сделать всего вышеописанного. У него были помощники. Церковным детским садом заведовала Зинаида Федоровна Соловская, руководство приютом настоятель поручил Надежде Гавриловне Одиноковой. Обе девушки — «движенки» прибыли по приглашению о.Бенигсена из Печор. С о.Георгием (тогда еще мирянином) они были знакомы еще до войны. Он вместе с друзьями из Двинска не раз приезжал в Печоры в гости к местной группе «движенцев». (В один из таких приездов Юра Бенигсен познакомился со своей будущей супругой — Еленой Краубнер, также членом Печорского отделения РСХД.) Надежда Гавриловна и Зинаида Федоровна в конце 1930-х годов организовывали и трудились в христианских детских садах для сельских ребятишек. Их опыт работы с детьми по линии РСХД оказался бесценным в новое время в новых условиях Псковской Миссии.
В школе, естественно, преподавал о.Георгий, а вместе с ним В.Миротворский (до отъезда в Вильно), З.Соловская, К.Кравченок. В начале 1943 года в Псков из Варшавы полулегально приехал Ростислав Владимирович Полчанинов для организации подпольной работы НТС НП (Народно-Трудовой Союз Нового Поколения). Полчанинов познакомился с о.Георгием и устроился учителем в его церковную школу, сменив К.Кравченка, который был вынужден оставить учительство из-за загруженности хозяйственными делами в Управлении Миссии, а также отчасти из-за недовольства, проявленного немцами в отношении того, как Константин Иосифович вел уроки (рассказы о св. блгв. князе Александре Невском и другие патриотические темы). Почти одновременно с Полчаниновым в Псковскую Миссию из Нарвы прибыл еще один активный участник РСХД в Эстонии, в прошлом герль-гайда (разведчица) Раиса Ионовна Матвеева. Она стала активнейшим миссионером: вела уроки Закона Божия в школах Пскова, руководила молодежным христианским кружком при Троицком кафедральном соборе, часто бывала в гостях у о.Георгия и его товарищей.
В церковной школе при Димитриевском храме изучали вместе с обычными для образовательной программы предметами Закон Божий, проводили специальные беседы о русских святых, изучали православное богослужение, в частности, Божественную литургию по церковному календарю на 1943 год, составленному священником Николаем Трубецким специально для Псковской Миссии.
Среди помощников Бенигсена в поддержании достатка и удобства в приюте нужно назвать сотрудника хозяйствсенного отдела при комендатуре г.Пскова В.Бруно. В Первую мировую войну он был офицером царской армии, через годы сохранил любовь к России и старался помочь русским людям. Взяв под покровительство приют о.Георгия, немецкий офицер помогал, чем мог: выделял дополнительное питание, включая молоко и жиры, чего русскому населению по продуктовым карточкам не полагалось. (Полчанинов Р.В. Указ. соч. С.24.)
Как только открылась школа при Димитриевском храме, в нее «поступило много детей старше 14 лет, чтобы не идти к немцам на работу, так как учащиеся церковных школ не брались на учет немецкой Биржей труда, и через школы получали свои продовольственные карточки». Но с осени 1942 года на учет в Биржу труда ставились подростки старше 14 лет, в том числе учившиеся в церковных школах. В связи с этим численность учащихся в школах сократилась, но не уменьшилась христианская просветительская работа с детьми и молодежью. (Полчанинов Р.В. Указ. соч. С.26.)
В пасхальные дни 1943 года Псков посетил митрополит Сергий (Воскресенский). Он познакомился с жизнью православного Пскова, с работой Миссии и посещал приходы города. Побывал Экзарх Сергий и в Димитриевском храме, а вместе с тем смотрел церковную школу, детский сад и приют. Молодежь из соборного кружка и воспитанники Димитриевской школы подготовили к приезду важного гостя концерт и спектакль. Перед концертом в Димитриевской церкви отслужили молебен, и молодежь торжественно встречала архиерея. В помещении школы к празднику вывесили номер стенгазеты Варлаамовского звена «Возрождение». Митрополит остался доволен увиденным и высоко оценил труды священника Георгия Бенигсена и его помощников-мирян. (Полчанинов Р.В. Указ. соч. С.26.) Празднество состоялось в день Ангела о.Георгия. Торжество закончилось общим построением всех детей и взрослых во дворе церковной школы и церемонией поднятия русского флага (бело-сине-красного цвета), который взвивался в псковское небо в последний раз в 1919 году. Всего в празднике участвовало около 200 детей. (Полчанинов Р.В. Указ. соч. С.26.)
Р.В.Полчанинов в своих воспоминаниях об этом ярком дне пишет: «...надо добавить, что «детский праздник» состоялся 6 мая в день св.Георгия — небесного покровителя организации российских разведчиков». (Полчанинов Р.В. Указ. соч. С.26.) Как уже говорилось выше, Полчанинов попал в Псков по линии НТС НП, нелегально выехав из Берлина. Переправившись через Польшу, он оказался в Прибалтике, а затем в оккупированной России. Кроме членства в Союзе, Полчанинов еще до войны, в Югославии участвовал в известной скаутской организации НОРС-Р (Национальная Организация Русских Скаутов-разведчиков). Весной 1943 года, помимо уроков в школе и участия в работе христианских молодежных кружков, Ростислав Владимирович начал проводить отдельные занятия с группой учеников Димитриевской школы и несколькими детьми из приюта. Занятия проходили по специальной программе скаутских КДВ — курс для вожаков. Это была подготовка ребят для внешкольной работы среди сверстников — собирать звенья и проводить сборы. Подготовка проходила на теоретическом и практическом уровнях. (Свидетельство Полчанинова Р.В. в письмах автору от 1 марта 2000 г. и 8 июня 2000 г.) По признанию самого Полчанинова, его планы не смогли воплотиться в полной мере. В ноябре 1943 года немцы потребовали от Управления Миссии, чтобы Полчанинова уволили с работы в школе и отправили обратно в Варшаву. Естественно, занятия пришлось прервать. Кроме недостатка времени для серьезной подготовки вожаков звеньевой скаутской работы, Полчанинов отмечал и другие затруднения: «Все девушки были очень милые, исполнительные, но без инициативы, без амбиций и без руководительской жилки в характере». (Полчанинов Р.В. Указ. соч. С.27.) Все же, когда воспитанницы церковной школы оказались весной 1944 года в Прибалтике в результате тотальной эвакуации жителей Пскова, они не теряли связи со своим учителем. В одном из писем они сообщали, что взяли с собой литературу для работы с молодежью, но не с кем было работать. (Полчанинов Р.В. Письма «остов» (письма девушек из содружества молодежи Псковской Миссии после их эвакуации в Германию) // Новое Русское Слово. Нью-Йорк. 5 декабря 1986 г.)
В мае 1943 года оккупационные власти еще более ужесточили закон о трудообязанности — теперь даже дети старше 12 лет привлекались на общественные работы. Как единодушно отмечают П.Жадан и Р.Полчанинов, церковные школы в связи с этим распоряжением были закрыты. Однако, по рассказам самих воспитанников этих школ, занятия не прекращались вплоть до начала эвакуации в феврале 1944 года, когда началось планомерное выселение на запад и мирных жителей, и различных организаций, в том числе и Православной Миссии. (Повидимому, церковная школа не закрылась совсем, но действовала в рамках факультативных, внеклассных занятий, кружков и бесед катехизического свойства.)
22 июня 1943 года на Псков был совершен налет советской авиации — среди разрушенных зданий оказался и церковный дом при Димитриевском храме, в котором размещались школа и приют. Никто из воспитанников не пострадал, однако для жизни помещение стало совершенно не пригодно. Приют переселился в Мирожский монастырь, где кроме величественного Преображенского собора существовали и другие монастырские постройки, там и была возможность разместить детей. (Полчанинов Р.В. Псковское содружество молодежи при Православной Миссии... С.28.)
Поскольку начиная с лета 1943 года молодежь старше 12 лет не имела возможности посещать школы, а значит, оставалась без религиозного воспитания и образования, указом митрополита Сергия (Воскресенского) от 15 мая 1943 года при Псковской Миссии был учрежден «стол по распространению христианской культуры среди молодежи». Начальником стола стал о. Георгий Бенигсен, а его заместителем Константин Кравченок. Также в списки сотрудников этого отдела входили: Матвеева Р., Одинокова Н., Соловская З., Булгак И. (ГАПО. Ф.1633. Оп.1. Д.10. Л.3.)
Появление в Миссии специального молодежного стола говорит о том, какое значение придавалось воспитательной работе с подростками. Важность этого понималась и в Управлении Псковской Миссии, и в Управлении Экзархата в Риге самим митрополитом Сергием. Акцент этой работы со второй половины 1943 года перемещается из школ на христианские кружки молодежи.
Первый христианский кружок появился при храме св.преп.Варлаама Хутынского, собрал его печорский «движенец» Василий Миротворский. В 1942 году формируются кружки при кафедральном соборе и при школе, организованные о.Георгием Бенигсеном. Занятия с «соборной» группой молодежи начал священник о.Иоанн Лёгкий. Помогал ему Кравченок, а после того, как о.Лёгкий заболел и вернулся в Ригу, руководство кружком осуществлялось Кравченком и о.Георгием Бенигсеном. Занятия проходили по воскресеньям в комнате Кравченка в доме православной Миссии, который находился на территории Кремля. Неоднократно К.И.Кравченок докладывал в Управление Миссии о том, что комната не вмещает всех желающих посетителей и нужно подыскать другое помещение. (Архив УФСБ РФ по Псковской области. Д.АА 10676. Т.2. Л.355.) Некоторое время собрания молодежи проходили в помещении церковной школы храма св.вмч.Димитрия Солунского. (Полчанинов Р.В. Указ. соч. С.28.)
В конце 1942 — начале 1943 гг. в Псков из Эстонии приехала Раиса Матвеева. Поначалу, месяца полтора-два Раиса Ионовна проработала телефонисткой, а затем, случайно встретив на улице свою старую знакомую по РСХД — Зинаиду Соловскую и узнав от нее о работе Псковской Миссии, оставляет коммутатор и устраивается в Православную Миссию законоучителем. (Матвеева-Рацевич Р.И. НТС в Прибалике: от Нарвы до Норильска // Посев. 1999. №11. С.37.) Матвеева вела уроки Закона Божия в школах города, а после организации стола молодежи занималась кружковой работой. В классе Раисы Ионовны было около 20 девочек, из них и был создан христианский кружок. Летом 1943 года специально для собраний молодежи было выделено помещение на втором этаже колокольни кафедрального собора. На первом этаже была устроена свечная мастерская, чьей продукцией обеспечивалась потребность всех храмов Псковской Миссии. Второй этаж, долгое время пустовавший, был в запущенном состоянии. Р.Матвеева со своим девичьим кружком привела комнату в надлежащий вид. Это место и стало вплоть до февраля 1944 года центром внешкольной работы с детьми школьного возраста и более старшей молодежью.
Павел Жадан в своих воспоминаниях оставил такую запись: «На втором этаже (колокольни) молодежь своими силами привела помещение в порядок для сборов младших и для литературного кружка старших. Там же с молодежью по группам велись беседы на религиозные темы. Все это происходило под надзором немцев. Но, несмотря на надзор, работа с младшими была, фактически, подпольной скаутской работой. В ней использовалась программа занятий «юных разведчиков» (скаутов), и ребята считали гимн "Будь готов, разведчик, к делу честному..." своим гимном». (Жадан П.В. Указ. соч. С.160.)
Главной задачей литературного кружка старших было «...воспитание в патриотическом, национальном и православном духе». (Жадан П.В. Указ. соч. С.161.) И младшее звено, и литературный кружок выпускали свои стенгазеты и живо их обсуждали. На собраниях молодежи читали доклады по философии, истории, литературе, вопросам христианства. При Троицком соборе в том же помещении колокольни открылась библиотека, где можно было получить православную литературу, а также и книги Достоевского, Толстого, Пушкина, Тургенева. (Яковлева М. Семь этюдов про войну... // Псковская Правда. 1 июля 1994. С.11.)
Осенью—зимой 1943 года кружковая работа целиком сосредоточилась при кафедрального соборе. До этого кружки также собирались на совместные сборы, «варлаамовцы» ходили в гости к воспитанникам о.Георгия Бенигсена. После того, как приют из церковного дома Димитриевского храма переехал в Мирожский монастырь, о.Бенигсена заменил новый настоятель — о.Феодор Михайлов, и собрания «Дмитриевского» кружка также проходили на соборной колокольне. Отец Георгий Бенигсен указом Экзарха Сергия от 5 июня 1943 года был назначен ключарем Троицкого кафедрального собора. Скаутской работой и младшим звеном руководили Р.Полчанинов, Р.Матвеева, З.Соловская. Встречи литературного кружка проводили о.Георгий Бенигсен, К.Кравченок, о.Алексий Ионов (к тому времени его перевели из Острова в Псков настоятелем Варлаамовского храма). На собраниях старших часто приглашали членов Управления Миссии — о.Николая Жунду, А.Перминова, Д.Сабурова. Много внимания и заботы уделял занятиям с детьми и встречам с молодежным сообществом и начальник Миссии протоиерей Кирилл Зайц.
Одним из последних крупных сборов православной молодежи Пскова была специально подготовленная праздничная рождественская программа в январе 1944 года (на святки). (Архив УФСБ РФ по Псковской области. Д.АА 10676. Т.2. Л.355.)
18 февраля 1944 года на Псков был совершен налет советской авиации. Бомбардировка города началась в 17 часов вечера и закончилась поздним вечером. Серьезные разрушения парализовали жизнь города, и с этого момента началась всеобщая эвакуация. Немецкие оккупанты приступили к реализации плана, по которому на оставляемой ими территории должна быть «пустыня». Все ценное вывозилось, все сохранившиеся после бомбардировки объекты жизнеобеспечения выводились из строя или разрушались, выкапывали даже кабель из земли. Жители выселялись из своих жилищ и вывозились в беженские лагеря Прибалтики или расселялись по хуторским хозяйствам. Те, кто пытался скрыться и не выполнить приказ немецкого командования, подлежали расстрелу. (Жадан П.В. Указ. соч. С.172; Пирожкова В.А. Потерянное поколение. СПб.: журнал «Нева». 1998. С.186.)
Управление Миссии также получило приказ эвакуироваться в Латвию. 19 февраля 1944 года о.Георгий Бенигсен выехал из Пскова в Ригу. Он увез с собой 13 воспитанников приюта в сопровождении воспитательницы Н.Одиноковой. (ЛГИА. Ф.7469. Оп.2. Д.112. Л.50.) Естественно, он не мог оставить своих подопечных, для которых стал не только духовным отцом, но и самым близким человеком. Известно, что в Латвии дети были определены в приют на Рижском взморье, который организовала во время войны О.Е.Бенуа. (Подробнее о Бенуа О.Е. см.: Плюханов Б.В. РСХД в Латвии и Эстонии. С.296-297.)
Перед отъездом из Пскова Р.Полчанинов провел с ребятами из кружков прощальный сбор. Расставаясь, наставник раздал питомцам берлинский адрес своего соратника по скаутским лагерям в Югославии, который тот оставил, чтобы сохранить с ними связь. Действительно, с некоторыми девушками-псковитянками из своего звена Полчанинов наладил переписку. Находясь на чужбине в Германии или в Прибалтике, они ощущали поддержку и заботу учителя. В течение 1944—1945 гг. продолжалось это сообщение. Полчанинов в письмах рассылал собственный рукописный журнал «Перезвоны» и настраивал своих учениц на ведение христианской и скаутской работы среди сверстников, как только на то представится возможность. Письма эти сохранились и были опубликованы в Америке и в Пскове. (Полчанинов Р.В. Письма «остов»... // Новое Русское Слово. Нью-Йорк. 5 декабря 1986 г.)
Приведем здесь несколько цитат из воспоминаний очевидцев — учеников Варлаамовской школы и христианского кружка. «Это было наше маленькое духовное братство, — пишет М.Яковлева... — В этом братстве не было старших и младших, были просто люди опытнее, образованнее, мудрее нас. Мы были включены в заботы и интересы наших друзей и наставников, ну а они, конечно, знали о нас все». (Яковлева М. Указ. соч. С.11.) А такие слова написал тот же автор об о.Георгие Бенигсене: «Он был молод, красив, улыбка не сходила с его лица во время нашей беседы, к тому же он был остроумен, ставил нас в тупик своими вопросами, подсказывал ответы, любил, как мы поняли, хорошую шутку и вместе с нами весело смеялся. В последующие годы он представал перед нами серьезным и даже строгим во время богослужений, озабоченным, когда ему приходилось решать непростые вопросы содержания приюта в военное время, но мы знали, что закончится обедня, решит о.Георгий хозяйственные дела, подойдет к нам, расскажет веселую историю, приободрит нас, если мы загрустили, и все будет хорошо. Летом о.Георгий играл с нами в мяч в саду, позади церковного дома, где была хорошая площадка. Он был спортивен, ловко отбивал мяч, вызывая наш восторг». (Яковлева М. Миссионер // Новости Пскова. Псков. 14 апреля 2000 г. С.6.)
Такие же теплые слова бывших учениц церковных школ Псковской Миссии автор услышал и о других учителях — членах Псковской Миссии: Матвеевой Р., Полчанинове Р., Одиноковой Н., Миротворском В.И ученики, и их наставники вспоминают те далекие дни, наполненные горем и лишениями войны, как самые светлые и главные моменты их жизни, у некоторых далеко вперед определившие их будущий путь и служение. Наверное, и эти свидетельства можно считать ценным доводом в пользу утверждения о том, что опыт возрождения церковной школы в Пскове в 1941—1944 гг. увенчался успехом.
|
