Церковная жизнь Гдова в дни оккупации (1941-1943 гг.) - Материалы из Интернета - Материалы о Псковской духовной миссии - Каталог статей

Одной из наименее изученных страниц русской истории ХХ века остается жизнь гражданского населения на территории, временно оккупированной в годы Великой Отечественной войны. Более 40 послевоенных лет публикации по этой теме в СССР касались лишь описания героического партизанского движения да чудовищных преступлений оккупантов. Идеологические стереотипы запрещали затрагивать и религиозную обстановку за линией фронта. Редкостью были даже упоминания о связях тех или иных представителей духовенства с партизанами, либо, наоборот, об их сотрудничестве с оккупационными властями. Немногочисленные зарубежные работы имеют, в основном, общий характер и не дают представления о церковно-приходской жизни и ее участниках в конкретном районе, городе или селе.

Лишь в последние годы стали более доступны отечественные хранилища. Oai, a ?anoiinoe, ii?ii iaeoe aacaou e ?o?iaeu, ecaaaaaoeany ca eeieae o?iioa iia eiio?ieai ieeoiaoeiiiuo aeanoae. Особыe eioa?an в этой прессе представля?o ei??aniiiaaioee n iano. Если отбросить откровенно пропагандистские материалы, то здесь можно почерпнуть массу подчас неожиданных подробностей о повседневной жизни людей в условиях оккупации. Немалое число подобных заметок посвящено примерам возрождения храмов, религиозных традиций.1 Как ни странно, столь важный источник не привлекался и зарубежными исследователями. Использование периодики времен оккупации, как показывают уже первые примеры, позволяет детальнее рассматривать религиозную жизнь отдельных областей - Курской,2 Орловской,3 Новгородской.4 В основу данной публикации о Гдове и его окрестностях также легли сведения, почерпнутые из газет и журналов, которые выходили в 1941-1944 годах в Прибалтике и оккупированных районах северо-запада России.

История "псковского пригорода" Гдова теряется в глубине веков. В церковном отношении город с 1764 года входил в Санкт-Петербургскую (с 1914 - Петроградскую) епархию. В 1897 году в ней было открыто Гдовское викариатство, и древний Димитриевский собор Гдова сделался кафедральным. А с июня 1917 года правящие архиереи северной столицы стали именоваться "Петроградскими и Гдовскими". Первым этот титул носил священномученик митрополит Вениамин (Казанский Василий Павлович; 17.04.1873 - 13.08.1922), до избрания на Петроградскую кафедру более 7 лет служивший епископом Гдовским.

Перед Великой Отечественной войной Гдов относился к Ленинградской области. Он стал центром одного из пограничных округов: коммунистический режим нагнетал в стране атмосферу "осажденного лагеря". "Большевики старались всюду осквернить памятники старины. В Гдовском Кремле они устроили местную Лубянку и оттуда наводили ужас на жителей. Храм св. Димитрия был закрыт".5 Все же, до осени 1937 года сеть действовавших в СССР храмов еще в значительной мере могла удовлетворить потребности верующих.

Весной 1937 года митрополит Ленинградский Алексий (Симанский; 1877 - 1970) составил список подведомственного ему духовенства Ленинградской области.6 Из этого документа следует, что в Гдове совершались богослужения в Афанасиевской церкви (ее обслуживали два священника), а по району - еще в 9, в том числе в храмах трех пригородных сел - Чермы, Ветвеника и Кярова. "Большой террор" 1937-1938 годов был нацелен, в том числе, и против духовенства. После массовых расстрелов священников власти приступили к неспешному, но столь же iianaместному закрытию храмов "за отсутствием служителей культа". В итоге через два - три года большинство регионов страны превратились в "церковную пустыню". Что касается епископата, то из всех епархиальных центров в СССР правящие архиереи к началу второй мировой войны уцелели лишь в Москве и Ленинграде.

Подход сталинского режима к религиозным вопросам на первом этапе войны (до 22 июня 1941 года) имел свою специфику. По пакту Молотова - Риббентропа к СССР отошли значительные территории от Балтийского до Черного моря. Почти все приходы там относились к "иностранным" юрисдикциям - Константинопольской, Польской, Румынской. Чтобы уничтожение церковной жизни в западных областях и республиках стало "внутренним делом" советского государства, предстояло воссоединить местные епархии и приходы с Московской Патриархией: каноническую связь с последней не порывала лишь Литовская епархия. Процесс воссоединения растянулся на весь 1940-й и первые месяцы 1941 года. Большую роль в нем сыграл архиепископ Сергий (Воскресенский; 1897 - 1944) - единственный переживший "большой террор" викарий Патриаршего местоблюстителя митрополита Московского и Коломенского Сергия (Страгородского; 1867 - 1944). В начале 1941 года местоблюститель назначил его митрополитом Литовским и Виленским. Вскоре юрисдикцию Московской Патриархии признали Латвийская и Эстонская православные церкви. Они образовали Патриарший экзархат, возглавить который было доверено все тому же новому митрополиту Литовскому. Однако уже в мае - июне 1941 года органы НКВД начали депортацию из Прибалтики "нежелательного элемента"...

Нападение Германии на СССР сорвало эту акцию, но сталинская репрессивная машина продолжала работать и в дни войны. Лишь стремительное наступление немцев спасло жизнь ряду священников, арестованных в Прибалтике перед самым отходом Красной армии и этапированных в тюрьму города Остров (ныне Псковской обл.).7 В Гдове, где Афанасиевская церковь все еще оставалась действующей, чекисты оказались расторопнее. Последнего священника успели арестовать и вывезти на восток, по свидетельству старожилов, ровно за неделю до сдачи города - 10 июля 1941 года.

Гитлеровсeay ieeoiaoey, i?eianoay ia?iaiui iannai iiiai ai?y, no?aaaiee, oo?aт, в то же время ликвидировала большевистский антирелигиозный пресс. Церковное возрождение 1941-1943 годов дает яркое представление о жизнестойкости и созидательной деятельности народа в экстремальных условиях и уже поэтому должно быть описано как можно полнее.

Прибалтика была оккупирована группой армий "Север". При этом новоназначенный из Москвы патриарший экзарх митрополит Литовский и Виленский Сергий (Воскресенский) не покинул свою паству. Западные и южные районы Ленинградской области также были заняты немцами, в то время как митрополит Ленинградский Алексий (Симанский) оставался за линией фронта, в блокированном Ленинграде. В создавшихся условиях экзарх митрополит Сергий взял на себя чрезвычайно важную инициативу. Он безотлагательно принял "освобожденные от большевиков" районы Ленинградской и Калининской областей, примыкавшие к Прибалтийскому экзархату, под свое "архипастырское покровительство". Направленные им из Риги в качестве миссионеров более 10 священников и несколько псаломщиков уже 18 августа 1941 года прибыли в Псков. Эта группа стала ядром православной духовной миссии (Псковская миссиy), положившей немало труда для удовлетворения духовного голода вaeeeiai iii?aства верующих на территории, вытянувшейся с юга на север почти на 400 км, а с запада на восток - на 200. Деятельность миссии охватывала всю нынешнюю Псковскую и значительную часть Новгородской и Ленинградской областей.

После первых богослужений в переполненном народом псковском Троицком соборе большая часть миссионеров "на больных лошадях" разъехалась по районам. Четверо из них двинулось на юг, один - на север, в сторону Гдова. Рассказ последнего, не названного по имени, приведен в книге "Великое возрождение".8 100-верстный путь занял две недели - за это время священник посетил около 40 храмов. Все они были не только закрыты при советской власти, но и по большей части приведены в "некультовый вид". Теперь же стихийное стремление жителей городов и сел как можно скорее возродить храмы для молитвы проявлялось повсюду. На первых порах причащение верующих нередко занимало больше времени, чем само совершение евхаристии - так много было причастников. С августа по ноябрь 1941 года только один гдовский миссионер крестил 3,5 тыс. детей.

В Гдове, "отступая, большевики выжгли лучшие каменные дома, разрушили целый квартал на Главной ул. Но все же в целом город сохранил свой прежний облик".9 Уцелела и Афанасиевская церковь на Псковской улице, рядом с Кремлем. Более того, в ней ничуть не пострадало и внутреннее убранство: иконы, богослужебные принадлежности, облачения, книги, - все те вековые культурные ценности, которые подлежали в СССР истреблению ради торжества безбожия. С приездом священника-миссионера в гдовской церкви сразу же начались регулярные богослужения.

Первым священником оккупированного Гдова, имя которого удалось установить, был о.Роман Герардович Берзинь[o] (1900 - ?).10 Уроженец Латвии, он во время I Мировой войны был эвакуирован в Москву, где приобрел специальность техника-телеграфиста и даже служил в Красной армии. Вернувшись на родину, он закончил курсы военных фельдшеров. И лишь затем Р.Берзинь выбрал свой жизненный путь - он поступил в Рижскую духовную семинарию и в 1929 году принял сан священника. Как священник-миссионер, о.Роман ездил совершать требы по всему Гдовскому району - за 60 и более км от города. Однако, в Гдове он оставался недолго, перейдя в сельский приход.11 На смену ему прибыл другой священник из Латвии - о.Иоанн Саввич Легкий (1907 - 1995) - отличавшийся большой активностью и стремившийся все время быть на виду. Его церковное служение впоследствии оказалось очень долгим: он скончался в Аргентине через 50 лет после победы над Германией, достигнув в концу жизни сана епископа. В Гдове о.Иоанн состоял и председателем благотворительной организации - "народной помощи".12 Когда в 1942 году "для нормальных сношений центра миссии с подведомственными ей районами и для надзора за работою местного духовенстива" были назначены благочинные, о.И.Легкий стал благочинным Гдовского района,13 а в конце года был переведен в Псков помощником начальника миссии.

Необходимо иметь в виду, что миссия и ее участники явились лишь катализаторами стихийного процесса возрождения религии. Действительно, считанное число уцелевших "подсоветских" священников, "запуганных, душевно усталых и неподготовленных, никак не могли взять на себя труд организации церковной жизни населения в несколько сот тысяч человек".15 Миссия способствовала тому, чтобы к церковному служению возвращались заштатные священнослужители, в том числе уклонившиеся в свое время в церковные расколы, а с другой стороны - принимала на местах все меры для пополнения клира. В октябре 1942 года газета, выходившая в Пскове, несколько раз даже публиковала объявление: "Требуются православные священники".16 Гдовское духовенство в дни оккупации было представлено всеми тремя группами: миссионерами, "подсоветскими" и принявшим сан в 1943 году молодым ленинградцем.

Последний бросок группы армий "Север" на Ленинград был столь неожиданным для его жителей, что многие горожане попали в оккупацию, выехав на дачу в одно из воскресений августа 1941 года. Ближайшие окрестности города - Стрельна, Петергоф, Пушкин, Лигово, Красное Село, - ныне входящие в городскую черту, тоже были заняты немцами. Из прифронтовой зоны на запад, в том числе в Гдов, устремился поток беженцев. Среди них оказались прихожанин Николо-Морского собора Ленинграда Сергей Дмитриевич Плескач - человек с музыкальным образованием17 - и протодиакон Феодор Иванович Юдин (1900 - 1974), житель Петергофа, много лет служивший там в кафедральном соборе епископа Петергофского Николая (Ярушевича; 1892 - 1961, впоследствии - митрополит Крутицкий и Коломенский). С.Д.Плескач стал регентом-псаломщиком Афанасиевской церкви, в ее клир поступил и о. Ф.Юдин, который особенно запомнился гдовичам. Впечатляло незаурядное вокальное дарование о. протодиакона - "яркого тембра могучий баритон, поставленный на необычайно большое дыхание".18 Позднее в Гдов прибыл протоиерей Владимир Николаевич Иродионов (1885 - ?), до революции служивший в одной из дворцовых церквей под Стрельней.19 Разыскав среди беженцев свою семью, он также начал служить в Афанасиевской церкви. Благодаря этим людям в Гдов пришла столичная, петербургская богослужебная культура.

С.Д.Плескач в начале 1944 года, сразу после освобождения Гдовщины, представил подробный доклад о церковной жизни в городе за два с половиной предшествующих года митрополиту Ленинградскому и Новгородскому Алексию (Симанскому). Доклад этот, естественно, оказался в НКВД - недавно он был опубликован. В нем очень красочно засвидетельствовано отношение народа к храмам при первой же возможности вывести их из насильственной "мерзости запустения": "Русский человек совершенно изменился, как только появились немцы. Разрушенные храмы воздвигались, церковную утварь делали, облачения доставляли оттуда, где сохранились... Крестьянки вешали чистые, вышитые самими полотенца на иконы... Когда все было готово, тогда приглашали священника и освящался храм. В это время были такие радостные события, что я не умею описать. Прощали обиды друг другу. Крестили детей. Зазывали в гости. Был настоящий праздник, а праздновали русские крестьяне и крестьянки, и я чувствовал, что здесь люди искали утешения. Отсюда и понятно, что от духовенства требовалось особое внимание к народу и большое знание".

Перед лицом столь яркого проявления религиозной активности населения оккупанты вынуждены были демонстрировать свое покровительство православию. Показательно, например, что "из Гдова на имя экзарха митрополита Сергия поступила благодарность германского командования за восстановление церковных дел в Гдовском районе ... отмечаются труды отца Иоанна Легкого, талантливого проповедника".21 В результате церковные организации получили широкую свободу самоуправления, просветительной и благотворительной деятельности. Священнику никто не препятствовал обслуживать не один храм, а несколько, равно как и совершать общественные богослужения под открытым небом там, где храмы не сохранились (в СССР то и другое было строжайше запрещено). Миссионерская деятельность быстро приносила плоды: до конца 1942 года в Гдовском крае было восстановлено 24 храма из дореволюционных 73-х (т.е. 33 %), тогда как священников здесь имелось всего 5 против 64-х на 1917 год (8 %).

Вмешательство оккупационных властей в церковную жизнь фактически ограничилось тем, что миссии пришлось разослать циркуляр "О служении благодарственных молебнов в годовщину занятия немцами того или иного населенного пункта".23 Такое молебствие в Гдове было отслужено 17 июля 1942 года "благочинным Гдовского уезда настоятелем гдовской церкви" о.И.Лёгким.

Кроме храма, церковная молитва вновь зазвучала в школах и детских приютах. Следует подчеркнуть, что 1941/1942 учебный год длился всего 2,5 месяца. Долгий - до апреля 1942 года - перерыв в народном образовании Гдовского района был не случаен. С одной стороны, перед отходом Красной армии учебный и хозяйственный инвентарь школ целенаправленно уничтожался наряду с другим "государственным имуществом". С другой стороны, провал планов "молниеносной войны" заставил оккупантов весной 1942 года опубликовать "приказ о восстановлении школ", чтобы засвидетельствовать свою заботу "в тяжелое военное время о русском народе".25 Праздник открытия первых школ наступил лишь 27 апреля 1942 года. А уже 5 июля в Гдовской школе состоялся выпускной акт - его предварил благодарственный молебен, который отслужил протоиерей В.Иродионов.26 Через год в Гдове, кроме начальной школы, функционировали семиклассное городское и ремесленное училища. Освящение ремесленной школы состоялось 9 марта 1943 года: учиться столярному ремеслу в нее приняли 50 мальчиков в возрасте от 12 до 16 лет.27 Праздник окончания 1942/1943 учебного года начался в стенах Афанасиевской церкви - школьники были собраны в нее на молебен.

Интересно отметить, что в Гдове при отделе народного образования были созданы краеведческий музей и ботанический сад.29 Отделом же был организован и кукольный театр с труппой из четырех человек.30 Спектакли для детей шли на сцене городского театра, который начал работать с 1942 "в большом кирпичном здании" в центре Гдова, в детском доме, устраивались и гастроли по району. Гдовским отделом народного образования заведовал Анатолий Михайлович Котон. Как и протодиакон Ф.Юдин, он долго жил в Петергофе и даже состоял там иподиаконом епископа Петергофского Николая (Ярушевича).31 Вероятно, не без участия А.М.Котона в Гдове проходило сближение церкви и школы. Осенью 1943 года в гiродa i?ioee iieooi?aмесячные курсы по подготовке учителей начальных школ. На них был приглашен новый гдовский благочинный, священник-миссионер Алексий Ионов (†1977), выступивший с лекцией о вере. Он призывал "воспитывать детей в духе уважения к христианской вере, к православию, как к национальному достоянию русского народа".

Далеко за пределами города получил известность гдовский детский дом. К зиме 1942/1943 года он переехал в новое просторное помещение - новоселье началось с молебна. К тому времени в нем удалось разместить "до сотни детишек в возрасте от 3 до 14 лет",33 а через полгода - почти 200.34 Средства на содержание воспитанников, продукты и одежда поступали со всего района. "В церквах священники призывают жертвовать на детей-сирот", - отмечал начальник района А.А.Колтышев.35 Самым частым гостем в приюте был заведующий отделом образования А.М.Котон. А стройное пение детьми молитв перед едой свидетельствует о том, что они получали здесь и религиозное воспитание.

Большое оживление в религиозную жизнь гдовичей вносили многокилометровые крестные ходы, в которых участвовали тысячи верующих всех возрастов. На Воздвижение, 27 сентября 1942 года, около 8 тыс. человек совершили крестный ход из Гдова в село Ветвеник на Чудском озере. По просьбе рыбаков о. В.Иродионов "сел с ними в лодку и, отъехав от берега, совершил освящение воды в озере".36 Под Гдовом iaeiiieeia иcaаaна i?eaeaeaee и O?ooiaaneea пещеры - обретенная там Владимирская икона Божией Матери долго хранилась в церкви села Кунесть, а в 1880 году, по указу Святейшего Синода, ее передали в Троице-Петровский собор С.-Петербурга.37 Осенью 1942 года был совершен крестный ход из Кунести в эти пещеры: богомольцы прошли 8 км. По пути в одной из деревень сделали остановку, чтобы освятить восстановленную часовню. Ее привела в порядок и украсила венками из зелени и цветов местная молодежь. Жители Трутнева приглашали священника служить молебен в каждой избе. "По древнему обычаю, совершалось освящение всего жилища. Окроплялись святой водой не только изба, печь, но и надворные постройки, закрома с зерном, скот и хлева...".

24 мая 1943 года в Гдове был величественно отпразднован день святых Кирилла и Мефодия - просветителей славян. С конца XIX века в этот день в церковь Каменного погоста собирались школьники окрестных церковно-приходских школ и совершали оттуда крестный ход в город. Шествие объединяло до тысячи школьников и до 8 тысяч взрослых. Инициатором такой процессии, ставшей традиционной, был священник села Рель Гдовского уезда Иоанн Николаевский.39 После четвертьвекового отделения школы от церкви гдовичи вновь отметили этот праздник "по всем правилам и заветам отцов. Массы людей собрались одновременно в трех волостях и ... направились к городу. Шли с хоругвями и иконами. Навстречу крестному ходу из города вышло около пятисот школьников. Ровными рядами выстроились они по обеим сторонам дороги... Шествие растянулось больше, чем на километр". На площади у Афанасиевской церкви, запруженной богомольцами, протоиерей Владимир Иродионов и протодиакон Феодор Юдин отслужили молебен святым Кириллу и Мефодию.

Протоиерей В.Иродионов в Гдове, по свидетельству С.Д.Плескача, "стяжал к себе любовь христиан и всего прихода".41 В годы войны он являл "личный пример необычайной душевной бодрости, несмотря на пережитые жестокие испытания". Многие знали, что в 1935 году батюшка был осужден на 5 лет принудработ, которые отбывал на лесозаготовках в Кировской области. Его рассказ о сталинских лагерях появился в одной из русских газет, издававшихся в Латвии.

Настоятелем Афанасиевской церкви после перемещения о.Иоанна Легкого из Гдова стал священник Виктор Андреевич Першин (1885 - около 1960) - рижанин, до войны работавший вагоновожатым и певший в церковном хоре. В августе 1941 года он принял сан диакона, а 10 мая 1942 был рукоположен во священника. Затем его направили в Псковскую духовную миссию, где он получил назначение в Гдов.43 Служение там о.Виктора ознаменовалось устройством духовных концертов. По его предложению С.Д.Плескач написал трехголосную литургию и всенощную, и священник, протодиакон и псаломщик часто исполняли эти песнопения втроем во время поездок по району, "как во время службы, так и в деревнях среди народа и крестьян. Христиане, конечно, были очень благодарны".

В 1943 году в клире Афанасиевской церкви произошли дальнейшие изменения. 13 марта псаломщик С.Д.Плескач перешел к церкви Каменного погоста.45 Священник В.Першин вернулся в Латвию, и настоятелем гдовской церкви был утвержден протоиерей В.Иродионов. К осени в Гдов приехал новый священник - 29-летний Ливерий Аркадьевич Воронов (1914 - 1995). Аспирант ленинградского химико-технологического института, Л.Воронов оказался в оккупации в августе 1941 года при занятии немцами пос.Вырица под Ленинградом, куда приехал навестить родителей. По матери он происходил из старого священнического рода, а известный епископ Феофан (Быстров; 1872 - 1940), умерший в эмиграции, приходился ему дядей. В новых условиях Л.А.Воронов начал исполнять обязанности псаломщика в открывавшихся сельских храмах, а затем управлением миссии был рекомендован к рукоположению во священника. Посвящал его на Пасху 1943 года в Пскове сам экзарх митрополит Сергий. После нескольких месяцев службы в псковском Троицком соборе о.Ливерий был направлен в Гдов.46 Афанасиевская церковь запомнилась ему богатым собранием богослужебных и других церковных книг.

12 cентября, на день св.Александра Невского, о.Ливерия командировали служить в одно из сел бывшего Гдовского уезда (очевидно, в Новоселье, ныне Сланцевского района Ленинградской области, где с 1895 года существовала Александро-Невская церковь). Сланцевский район не имел постоянного священника, и о выезде туда духовенства из Гдова осенью 1943 года даже сообщала пресса. "На всех богослужениях присутствовало очень много народа. Но за несколько дней, конечно, невозможно было удовлетворить все требы. Управлению Православной Миссии следует решить вопрос о назначении в этот район священника", - отмечалось в корреспонденции.

В 1943 году был произведен большой внутренний ремонт Афанасиевской церкви. Художница Александра Николаевна Котон, мать заведующего отделом образования, реставрировала иконостас и промыла иконы, а жена протодиакона Ольга Кузьминична Юдина мастерски обновила старинные облачения.48 Но пройдет всего несколько месяцев, и ухоженный храм со всем своим благолепием превратится в руины...

Положение в оккупированных районах Ленинградской области резко обострилось в начале октября 1943 года. 7 октября Ленинградский штаб партизанского движения издал выходящий за рамки всех законов и обычаев войны приказ "мобилизовать население на активную борьбу с оккупантами, уводить население в леса".49 Со своей стороны, германское командование приступило к широкому переселению жителей области в Прибалтику, откровенно пригрозив, что тот, "кто останется в эвакуированной местности, будет считаться бандитом и подвергаться опасности расстрела".50 К подобным местностям был отнесен и Гдов с окрестностями. Гдовский полевой комендант объявил: "Чтобы мирное население не пострадало, ... эвакуация будет производиться целыми деревнями".51 Учитывая сложившуюся обстановку, Псковская духовная миссия издала в октябре 1943 года циркуляр, обязав духовенство при эвакуации приходов вывозить в места назначения священные сосуды, антиминсы, наиболее ценную утварь и церковную казну.52 Протоиерей В.Иродионов уведомил об этом старост храмов Гдовского района.

Немцы предписали покинуть Гдов и духовенству. Решено было ехать в Нарву, где находился ближайший архиерей - архиепископ Нарвский Павел (Дмитровский; 1872 -1946). По поручению настоятеля священник Л.Воронов и протодиакон Ф.Юдин, наполовину пешком, отправились туда, чтобы выхлопотать разрешение на въезд в Эстонию всем клирикам Гдова с семьями. Архиепископ благословил переезд, удалось получить пропуск и от военных властей.

Город был освобожден Советской армией 4 февраля 1944 года. Он оказался безлюдным, а из 600 городских домов уцелели лишь 1 каменный и 32 деревянных. "Внутри Кремля высится груда черных камней - здесь стоял старинный Митрофаньевский собор. Вражеские мины сделали свое дело", - писал очевидец.54 Димитриевский собор здесь назван Митрофаньевским, очевидно, потому, что имел пристройку середины XIX века с приделом в честь этого святителя. Афанасиевская церковь тоже была взорвана - остались лишь ворота ее ограды.

Сегодня в Гдове можно видеть далеко не единственный каменный дом дореволюционный постройки: следовательно, разрушения были преувеличены. Не исключено, что удалось бы поднять из руин и храмы, но их восстановление меньше всего входило в планы сталинского режима. Какое-то время в пользовании верующих Гдова находилась часовня на кладбище, но в начале 1960-х годов и она была разгромлена при попустительстве властей, а затем снесена.

Большевистский режим сурово покарал тех, кто в условиях оккупации нес "труды по воссозданию истерзанной безбожием православной души русского народа".55 В СССР любая свободная религиозная активность продолжала оставаться "антисоветской деятельностью". Партийная узколобость в отношении религии сквозит даже в разведывательных данных, передававшихся в Ленинградский штаб партизанского движения. Например, в тематической записке от 20 ноября 1942 года сообщается: "В конце 1941 г. в г. Гдове и Гдовском р-не немецкие оккупанты <так! - авт.> открыли три истинно православные <так! - авт.> церкви. В г. Пскове и Острове открыты соборы епископов <так! - авт.>. Открытие церквей и соборов ... сопровождалось торжественным богослужением. На эти богослужения через старост деревень было согнано <так! - авт.> большое количество населения. Из Германии <так! - авт.> приезжал специальный представитель - экзарх митрополит Сергий...".56 Комментировать подобный текст представляется излишним.

Значительная часть духовенства, служившего в районах деятельности Псковской миссии, прошла через сталинские лагеря. Из гдовских священнослужителей 1941-1943 годов первыми были арестованы в Таллинне в октябре 1944 года о. Ливерий Воронов и о. Феодор Юдин: священник получил 15 лет исправительно-трудовых лагерей, а протодиакон - 20 лет каторжных работ. 16 ноября 1944 года в Риге арестовали священника Виктора Першина - его приговорили к 20 годам ИТЛ. Все трое дожили до амнистии в 1955 году. Священник Роман Берзинь, вывезенный оккупантами в Германию, осенью 1946 года вернулся на родину и 21 марта 1947 также был арестован в Риге. Приговор ему звучал менее сурово - 10 лет ИТЛ, но о его дальнейшей судьбе сведений нет. Был ли вновь репрессирован протоиерей Владимир Иродионов, установить пока не удалось. Гдовские благочинные священники Иоанн Легкий и Алексий Ионов смогли эмигрировать на запад и после войны обосновались в Америке.

Несмотря на трагическую судьбу многих тружеников Псковской духовной миссии, семя, брошенное ими в русскую землю, продолжает приносить плод. Об этом наглядно свидетельствует выросший a 1989-1994 aiaao на пустыре iin?aae Aaianeiai Кремля собор в честь Державной иконы Богоматери. Он стоит на фундаментах древнего Димитриевского собора и передает нам его исторический облик. Новый гдовский собор достоин более торжественного названия - Державно-Димитриевский.
__________________________

Фомин С., Голиков А. Убеленные кровью. Мученики и исповедники Северо-Запада России и Прибалтики. (1940-1955). Мартиролог православных священнослужителей и церковнослужителей Латвии, репрессированных в 1940-1952 гг. Жизнеописания и материалы к ним. М.: "Паломник", 1999. С. 87, 93, 97, 101.