Православная Церковь, кроме рассмотренного здесь «Последования погребения мирских человек», имеет еще особые последования, или чины отпеваний и погребений для монахов, для священников и для младенцев.
Чин отпевания и погребения монахов по существу мало чем отличается от мирского чина. Разница состоит главным образом лишь в том, что некоторые молитвословия и песнопения, входящие в состав мирского чина, здесь заменяются и добавляются другими, приспособленными к обетам монахов.
Чин священнического отпевания и погребения отличается от упомянутых своими специфическими особенностями и является весьма сложным. В нем, например, положено пять апостольских и пять евангельских чтений, произносятся особые заупокойные молитвы, поются специального содержания стихиры, иной канон после пения кондака «Со святыми упокой», читаются 24 икоса, оканчивающиеся припевом: «аллилуия»: поется великое славословие и прочие особенности. По этому же чину совершается отпевание и архиереев, диаконы отпеваются по мирскому чину. По требнику Петра Могилы диаконов полагается отпевать по иерейскому чину (Издю 1646 г., ч. 1, стр. 752).
Чин отпевания и погребения младенческого резко отличается от всех прочих погребальных чинов характером содержания своих молитв. По этому чину отпеваются дети до семилетнего возраста. Они называются «блаженными», так как очистились в Святом Крещении от прародительского греха, соделались непорочными и являются безгрешными (во всяком случае, они не имеют сознательных грехов) и, следовательно, Церковь не молится об оставлении их грехов, но просит Господа только «о упокоении блаженного младенца, и о еже по неложному Своему общению, небесному Своему царствию того сподобити» (см. Мрк. 10, 13-16). В заупокойных песнопениях изображается глубокая скорбь родителей по умершем младенце и подается им великое утешение в том, что блаженный младенец вселится к ликам святых.
В тех случаях, когда отпевания и погребения совершаются на пасхальной неделе, содержание всех упомянутых чинов изменяется и «мало что от обычного усопших пения поется, величества ради и чести светлого праздника воскресения: веселия бо и радости, а не сетования есть праздник». (Требник, гл. 17).
Христиан-иноверцев, а также православных «умышленных» самоубийц Православная Церковь не удостаивает чести отпевания и погребения, и в принципе вообще не молится о их упокоении.
По существующим церковным правилам, христианина-иноверца православный священник может только провожать до могилы с пением «Святый Боже». И это все. Вопрос этот принципиальной строгости уже давно и обстоятельно обсуждался в нашей духовной литературе. Хотя обсуждения эти и не привели к каким-либо соглаеным решениям, тем не менее в их результате с конца XIX столетия наметилась определенная тенденция в сторону смягчения этих строгостей. Так, напр., митрополит Московский Филарет «дозволял поминовение лютеран на проскомидии и совершение о них панихиды на дому», (См. С.В.Булгаков, Настольн. кн. Харьков, 1900, стр.1247, 1261). Своим осторожным «дозволением» митрополит Филарет решил, собственно, эту проблему в целом. Ведь поминовение "на проскомидии" есть евхаристическое поминовение, во время которого «отмываются грехи поминавшихся честною Кровию Христа». Панихида же представляет собой тот же чин отпевания в сокращенном виде, и для Господа не имеет особого значения, где она совершается: в храме или на дому.
Вопрос о церковных молитвах за самоубийц (хотя в наших условиях подобные случаи и весьма редки) является чрезвычайно важным и сложным. С точки зрения христианской нравственности, самоубийство есть убийство собственного живого существа, Божия творения. Ведь жизнь, которая во мне, не только «моя», но она и "чужая". Она дана мне от Бога, следовательно, Он только и имеет на нее это абсолютное право. Кроме того, она является и собственностью моих родных, общества, моего народа, наконец, всего мира. Все они нуждаются во мне. Психология же самоубийства - это во всех случаях психология сознательной или подсознательной обиды, а отсюда и мщения за обиду человеку, миру и Богу. Это вероломный вызов всем и всему. Поэтому всякое самоубийство есть величайшее зло и преступление, равносильное «хуле на Духа Святого", что не прощается человеку "ни в сем веке, ни в будущем" (Мф, 12, 31-32). Вот почему Церковь допускает молитвы только за тех самоубийц, которые совершили этот акт как бы не своими руками и не по своей воле, т.е. в безумии, в припадке помешательства, и категорически не молится за "умышленных", сознательных самоубийц. Но, спрашивается, может ли быть совершен этот акт человеком в его нормальном состоянии? Ведь кроме явных и видимых проявлений умопомрачения, в человеке могут существовать и глубокие скрытие психо-патологические явления более тонкого порядка, носящие в медицине название шизофрении, которые очень часто даже не поддаются никаким научным анализам и констатируются уже только в момент аффекта. Если иметь все это в виду, то необходимо признать, что всякий самоубийца есть человек безусловно одержимый. Отсюда вопрос решается как бы сам собой. В связи с этим не безинтересно будет отметить, что в свое время один Петербургский митрополит, на недоуменный вопрос священника - можно ли совершить погребение самоубийцы по церковному обряду, дал такой ответ: «Если диавол поругался над телом самоубийцы, то мы не допустим, чтобы он поругался и над душой несчастного умершего» (С.В.Булгаков, стр. 1251).
Современные жизненные условия часто выдвигают вопрос о молитвах за умерших нехристиан (некрещенных). В подобных случаях, конечно, речь может идти только о частной, индивидуальной молитве родных за своего некрещенного усопшего, дабы Господь, имиже весть судьбами, явил к нему Свое милосердие и даровал бы ослабу и успокоение.
Весьма примечательно, что в практике древнерусской Церкви подобные вопросы разрешались очень своеобразно. Так, например, в древней Руси, обычно за чертой многонаселенных городов, существовали так называемые убогие или Божие дома. Они представляли собой большой сарай, внутри которого была вырыта таких же размеров могила. Сюда свозились со всего города и окрестностей тела казненных, утонувших, сгоревших, замерзших, погибших от убийц и т.д. С 1619 г. , по приказу патриарха Филарета, в эти могилы клали также и тех, «которые вина обопьются, или зарежутся, или с качелей убьются, или купаючись утонут, или сами себя отравят, или иное какое дурно сами над собой учинят...» Нужно полагать, что среди всех этих погибших могли быть не только православные и не только христиане... У сарая с общей открытой могилой стояла сторожка, в которой жил «божедом». Под его охраной тела этих несчастных лежали в могиле непогребенными до «семика» (четверг седьмой недели после Пасхи), или до праздника Покрова Богородицы. В эти два дня в году сюда стекались толпы народа с крестными ходами от всех церквей для погребения этих тел в их братской могиле. После погребения совершалась общая панихида с поминовением душ рабов Божиих «от неизвестной смерти умерших, их же имена Ты Сам Господи, веси». Позднее сарай переносился на другое место, и в нем приготовлялась новая общая могила для будущих таких же безвестных покойников. Эти «убогие дома» назывались еще «жальниками», «буйвищами», «гноищми», «скудельницами». На Москве таких мест было несколько: при церкви св.Иоанна Воина, на Божедомке, св.Николая Божедомского, Успения Божией Матери на Могильцах и др. (С.В.Булгаков, стр. 606-607).
Молитвы за умерших Церковь совершает в установленные обычаем определенные дни и сроки, которые имеют частный и общий характер.
В частном порядке они совершаются в продолжение сорока дней с момента смерти, из которых третий, девятый и сороковой дни назначаются для усиленной молитвы за умершего. Числовое значение этих дней имеет богословский и символический смыслы, относящиеся к загробному состоянию души и объясняются по разному. Так, например, третий день сближается с воскресением Христа в третий день: напоминает три добродетели - веру, надежду и любовь, лежащие в основе нашего спасения. С девятым днем связываетая молитвенное желание, чтобы душа усопшего была удостоена причтению к лику святых по предстательству девятичисленных ангельских чиноначалий. Сороковой день сопоставляется с Вознесением Господним, которое было в сороковой день по Его Воскресении. Большею же частью значение этих дней связывается с учением о мытарствах, соответственно чему и объясняются. Для объяснения смысла всего сорокодневного траурного цикла находят многие параллели в разных событиях священного писания, имеющие к этому отношение. Кроме этих дней, молитвенная память об усопшем совершается в дни годовщин его смерти, так как день смерти христианина есть день его рождения для вечной жизни. Поминовение умерших на их могилах – естественно и разумно, ибо душа во время земной жизни имеет тесную дружбу и любовь к своему сожителю – телу, и эта связь тайно сохраняется и в загробной жизни.
Молитвы за умерших общего значения Церковь совершает прежде всего на богослужениях суточного круга: на повечерии, полунощнице и литургии, а также посвящает этой цели специально субботу, как день упокоения (Евр. 4, 3-5). Годовой богослужебный круг включает в себя особые заупокойные дни для всеобщего, «вселенского» поминовения всех умерших. Эти дни, собственно, субботы, обычно называются «родительскими», так как умершие «почивают с отцами своими» или «прилагаются к отцам своим» (напр., 4 Цар. 15, 38; Деян. 13, 36). Таковыми родительскими субботами являются: мясопустная, Троицкая и суббота 2-й, 3-й и 4-й недель Великого поста. Кроме того, общее поминовение усопших совершаетея еще во вторник (в иных местах в понедельник) на Фоминой неделе, в день Усекновения главы св.Иоанна Предтечи, 29 августа, и в Димитриевскую субботу (перед 26-м числом октября).
В мясопустную субботу Св.Церковь совершает молитвы о упокоении «всех от века благочестно скончавшихся человеков». В «синаксарии» заупокойного богослужения этого дня говорится (делаем смысловой перевод со славянского:
«Так как многие весьма нередко безвременно умирают неестественною смертью в море и непроходимых горах, в стремнинах и пропастях: гибнут от эпидемий, голода и войн, от огня и мороза: и все они, и им подобные, лишены узаконенных заупокойных молитв, поэтому святые отцы, движимые человеколюбием и основываясь на апостольском предании, установили совершать это общее о них поминовение, чтобы никто, когда бы, где бы и как бы ни кончил земную жизнь, не лишился молитв Церкви. Это одна причина. Второй причиной является то, что Св.Церковь в следующий за этим день вспоминает о втором пришествии Христовом и Его Страшном Суде. В ожидании этого суда мы должны умолять нелицеприятного Судию, чтобы Он явил умершим Свое милосердие и удостоил их обещанного наследия в Небесном Царстве».
Характер и сущность заупокойных молитв этого дня наиболее ярко выражается в богослужебном каноне, где, между прочим, говорится:
«Вси помолимся Христу, творяще днесь память от века умерших»: «Упокой, Христе, Спасе наш, рабы Твоя во дворех Твоих и в недрех Авраама, от Адама даже до днесь послужившыя Тебе чисто отцы и братию нашу, други, вкупе и сродники... праотцы, деды и прадеды, от первых и до последних... всякий возраст, старцы и юныя, отроки и дети, младенцы и ссущыя млеко, мужское естество и женское... всякий чин и род... яже покры вода, и брань пожат, и яже трус объят и убийцы убиша, и яже огонь попали... в мори, или на земли, или в реках, источницех, или в кладезях... в горе, на пути... в пустынех, или во градех... на всяком месте... внезапу восхищенныя, попаленныя от молний, и умершия от мраза и от всякия раны... яже уби мечь и конь, совосхити град, снег и туча умноженная, яже удиви плинфа, или персть посыпа... ихже убиша чаровная напоения, отравы, костная удавления... внезапу благочестно умершия, и от вержения всяческого падоша, от древа, железа, всякаго камене... от клича же зельнаго, и скораго течения, заушения, удавления и лягания... снедь бывшыя зверем и птицам и гадом... от ядовитых угрызений умершыя, от поглощения змиев, от попрания коней, и от удавления и повешения от ближняго. «Коегождо по имени в вере умершыя, от века и от рода родов, неосужденно предстати Тебе, Слове, в пришествии Твоем сподоби. От огня присно палящаго, и от тьмы несветимыя, от скрежета зубнаго и червия бесконечно мучащаго, и от всякаго мучения избави, Спасе наш, вся верою умершыя». «Весь род человеческий сподоби, со служащими Тебе, во веки славити Тя» (Триодион).
В состав этого богослужения входят также многие молитвословия и песнопения, которые являются общими для
всех прочих заупокойных последований.
Заупокойное богослужение мясопустной субботы в полном своем составе повторяется и в Троицкую субботу.
Воссылая в день Троицы (иначе Пятидесятницы) мольбы к Богу об обновлении и оживотворении Духом Святым всякой плоти человеческой, Св.Церковь в канун этого дня специально молится о всех усопших с той мыслью, чтобы и их коснулась благодать Святаго Духа и стала бы для них источником вечноблаженной жизни, так как «Святым Духом всякая душа живится, и чистотою возвышается» (антифон утрени 4-го гл.). Эта мысль выражается в третьей коленопреклоненной молитве, которая произносится на вечерие троицкого богослужения:
«Приими убо, Владыко, мольбы и моления наша, и упокой вся отцы коегождо, и матери, и чада, и братию, и сестры единородныя, и купнородныя, и вся преждепочившыя душы: в надежди воскресения жизни вечныя учини духи их, и имена в книзе животней... вводя вся во святыя Твоя обители, совоздвизаяй и телеса наша в день, воньже определил еси по святым Твоим и неложным обетованиям. Несть убо Господи, рабам Твоим смерть, исходящым нам от тела, и к Тебе, Богу нашему приходящим, но преставление от печальнейших на полезнейшая и сладостнейшая, и на упокоение и радость» (Пентикостарион).
В субботы 2-й, 3-й и 4-й седмиц Великого поста молитвенно вспоминаются страстотерпцы Христовы. Так как за свои великие подвиги в делах веры и любви они уже унаследовали небесные обители и имеют особое к Богу молитвенное «дерзновение» (смелость), то Церковь и обращается к ним, прося у них предстательства за умерших, чающих упокоения с ними в этих обителях:
«Всем светом Духа просветившиися, доблии страстотерпцы, преставльшымся верным ослабу просите и рая вход, и жизни причастие».
Поминовение усопших во вторник на Фоминой неделе является местным благочестивым обычаем: и по церковному уставу на этот день не положено особых молитвословий за умерших. Однако этот обычай имеет глубокие основания, во-первых, в том, что в Фомино воскресенье вспоминается Сошествие Христа во ад, где Он преподал спасение всем «находящимся в темнице» (1 Петр. 3, 19); во-вторых, с понедельника Фоминой недели Церковь разрешает возобновление молитв за усопших, которые обычно прекращаются с начала Страстной недели, и, наконец, умершие в этот день приветствуются радостным приветствием Христова воскресения: живые христосуются на могилах с умершими, принося по обычаю окрашенные яйца как символ жизни. Этот день называется «радоницей», потому что приносит усопшим радость воскресения. Молитвы за усопших употребляются в этот день из чина панихиды с прибавлением пения «Христос Воскресе».
29 августа (ст.ст.) преимущественно совершается поминовение воинов, на брани убиенных. Этот день был назначен Русской Церковью в 1769 году по поводу войны с турками и поляками. В специальном «Чине поминовения» на этот день говорится: «Сей день, в рассуждении пострадавшего за истину Предтечи Господня, есть приличный, дабы в оный всеобщую Богу молитву принести и о подобно страдающих и положивших живот свой за веру и отечество».
Димитриевская суббота была определена по желанию Димитрия Донского, после одержанной им победы на Куликовом поле над Мамаем 8 сентября 1380 г., как день ежегодного поминовения воинов, павших в Куликовской битве. Впоследствии этот день стал общим для поминовения всех усопших.
Итак, вникая в сущность содержания молитв за умерших вообще, или в момент проводов усопших, мы не можем не заметить, что в своей совокупности они являются успокоительным ответом на все вопросы, возникающие в уме каждого верующего человека, волнующие его сердце при мысли о смерти. Они как бы приподымают пред нашим мысленным взором завесу, скрывающую от нас тайну загробной жизни, говорят о том, что смерть христианина - это только сон утомленного путника жизни, после которого он проснется для лучшей, вечной жизни. Православная Церковь, как сердобольная Мать, своими молитвами за умерших ободряет и утешает нас, утирает наши горькие слезы, сочувствует нашему горю о потере близких, соболезнует нам. Она взывает к Богу о Его милосердии к усопшим, молит Его о прощении их согрешений. Она ходатайствует им у Бога Царство Небесное и со святыми упокоение, забывая о содеянном ими зле. Но мало этого: она не ограничивается молитвами за умерших, что является «жертвой уст» (Осия 14, 3) за них пред Богом, но ежедневно и постоянно приносит за них и другую жертву - умилостивительную Евхаристическую Жертву, которая является непостижимой по своей силе и действенности пред Богом.
