Беседа проходила в дни возвращения иконы
из США в Россию (июнь 2004г.)
Прот.Александр Степанов: Сейчас, в совершенно особенное для России, особенно для Петербурга, и для всей северной округи нашей страны время, мы имеем счастливую возможность встретиться с отцом Сергием Гарклавсом, представителем семьи, которая в течение долгих и долгих лет хранила с великим благоговением одну из величайших святынь нашего православного народа –Тихвинскую икону Божьей Матери. И первое, о чём мне хотелось бы спросить отца Сергия – о тех первых впечатлениях, самых свежих и живых, которые у Вас сложились от этих дней пребывания в России, первых дней пребывания иконы, когда Вы могли действительно наблюдать, как день и ночь, круглые сутки, многие часы тысячи людей отстаивают только для того, чтобы приложиться к этой святыне. Что бы ни говорили о глубине воцерковления людей, стоящих в этой очереди, тот факт, что люди способны не ради чего другого, как только ради Божьей матери простоять ночью пять-шесть часов или днём 8-9 часов, говорит о том, что душа народа жива. Вот, отец Сергий, каковы Ваши впечатления?
Прот.Сергий Гарклавс: Отец Александр, я благодарю за приглашение и рад с Вами поделиться. Что касается наших впечатлений и наших переживаний, которые мы испытали в течение уже 10 дней, это словами нельзя передать. Потому что это особенная благодать, это превзошло все наши ожидания. Мы знали, мы верили, что икону будут встречать с великой радостью, но никогда не ожидали, что вот именно такое событие будет, когда тысячи и тысячи людей приходят встречать Божью Матерь в образе чудотворной иконы. Когда мы прибыли в Ригу, и там икона находилась всего 2,5 дня, в течение этих 2,5 дней 300000 людей пришли к ней. И, между прочим, дождик моросил тогда, а люди под зонтиками стояли, а некоторые даже без зонта, по 10, по 15 часов, чтобы приложиться. Это было что-то такое сверхъестественное, словами невозможно передать. И вот теперь, когда прибыли в Москву, была прекрасная служба в храме Христа Спасителя, которую возглавлял Святейший Патриарх. А из храма Христа Спасителя крестный ход шел в Кремль. Это тоже тысячи и тысячи людей. Я думаю, что все те, кто принимал в этом участие, сподобились великой радости. Теперь это повторилось в Петербурге, когда шел крестный ход. И вы все сами свидетели всего этого. Так что это для нас великое утешение. И я должен сказать, последние пару дней я размышляю и прихожу к выводу, что сбываются пророческие слова святого Серафима Саровского и святого Иоанна Кронштадтского. Они ведь предсказывали, что Россия пройдёт через крестный путь, и придёт время для возрождения. И возрождение уже началось. Я думаю, теперь с прибытием иконы это возрождение пойдёт со всей полнотой. И будем надеяться, что мы ещё при нашей жизни увидим, что Россия опять станет Святой Русью. Ведь Россия была и называлась всегда домом Пресвятой Богородицы. Ведь в каждом доме, начиная от царского двора до простых крестьян, везде была икона Спасителя, Божьей Матери, Святых угодников. Пришло лихолетье, пришло великое испытание, люди пострадали, претерпели. Теперь начинается возрождение. Конечно, много можно бы было рассказать о наших переживаниях, но, я думаю, что все те, кто принимал участие, в той же самой степени, с той же радостью пережили, что и я переживаю, с великой благодарностью. Наша гостиница находится напротив Лавры. Я несколько раз приходил, чтобы самому ещё раз поклониться. И видел, что люди в несколько рядов стоят с умилением, со смирением, читают акафист, молятся. Я не мог проходить без слез умиления – такая детская, простая, чистая вера у людей. Это было очень трогательно. Это напомнило мне Пятидесятницу, когда люди собрались со всех краёв, благодать Святаго Духа их направила. Какую радость они ощутили, когда благодать Духа Святаго сошла на них! Ведь было сказано, что в тот праздник более 5000 человек крестились. А сколько еще крестились в последствии. Это что-то невероятное, что-то сверхъестественное. И для России и, конечно, для нас это великая радость.
Прот.Александр Степанов: Отец Сергий, большинство наших слушателей уже, конечно, представляют в общих чертах судьбу Тихвинской иконы Божьей Матери в военное и послевоенное время. Но поскольку Вы лично её сопровождали на протяжении этих десятилетий, Ваше свидетельство имеет особую ценность. Расскажите, пожалуйста, как Тихвинская икона Божьей матери попала в Вашу семью и как складывалась её судьба в Америке?
Прот.Сергий Гарклавс: Икона прибыла в Латвию в 1944-м году, в марте месяце. Одновременно с иконой, конечно, прибыли беженцы. И с беженцами икона отправилась в Ригу. Там её с радостью встретил архиепископ Иоанн, тогда он был еще епископом. Собор в Риге вмещает 5000 человек, и он был переполнен людьми. Встретили икону, совершили акафист, молебны с большой радостью. Службы продолжались каждый день. Икона находилась там с марта месяца до сентября. В сентябре 1944-го года архиепископ Иоанн должен был покинуть свою родину. В течение 12-ти часов ему нужно было собраться и уехать. Правда, там собираться-то было нечего – ему было сказано взять только свои документы, портфельчик и ничего другого, потому что автобус, в котором ему предстояло ехать, был наполнен другими людьми. Владыка взял тогда свою маму и меня пригласил, чтобы я сопутствовал. В этом автобусе были католический епископ, лютеранский епископ и вся, можно сказать, рижская знать – профессора, доктора и т.п. Автобус был переполнен, не все могли в него попасть. Поэтому те, кто покрепче, помоложе, должны были следовать за автобусом пешком из Риги в Либаву. Это около ста километров. И когда прибыли в Либаву, нас на положении беженцев там приютили. Владыка решил, что икону надо оставить в Риге, потому что он не знал, куда он поедет. По его распоряжению из кафедрального собора, который находится в самом сердце Риги, икону отправили в женский монастырь. И он дал наставление матери Евгении, что когда всё успокоится, когда вся эта война кончится, тогда сама Матерь Божия и сам Господь укажет, что она должна вернуться. Но случилось так, что через несколько дней группа священников приехала из Риги в Либаву, но уже не сухопутным путем (т.к. он был отрезан), а по воде прибыла группа в 35 человек: настоятель монастыря отец Николай Гребнис, отец Иоанн Лёгкий, отец Иоанн Бауманис, отец Николай Перехвальский и другие. С малыми детьми они прибыли на рыбацкой лодке. Отец Николай, которому была поручена икона, привез ее в Либаву и, встретившись с Владыкой Иоанном, сказал: "Владыка, сама Царица Небесная избрала Вас быть хранителем. Вы хотели ее оставить, но она избрала совсем другой путь. Как говорят, человек предполагает, а Господь располагает". И с этого момента сам Владыка осознал, что это была воля Матери Божьей. И надо сказать, в этом был духовный смысл и духовный промысел, потому что мы ехали как беженцы, точно не знали куда, и нас ожидали большие трудности. Так что Матерь Божия в своём образе была заступницей для всех беженцев. Путь нам предстоял долгий. При отправке из Либавы нас погрузили на товарный пароход, вместилось более 2000 человек. Всю ночь шла посадка, а утром, когда отплыли и вышли в море, советские аэропланы начали бомбить по нам сверху. Я стоял на палубе и наблюдал: бомбы пролетали прямо над нами, какие-то 10-15 бомб упали с одной стороны от парохода, еще несколько с другой – совсем близко, на расстоянии 5-20 шагов. Но ни одна бомба не упала на наш пароход. Если бы упала, так Бог знает, что бы было. Матерь Божия предохранила нас. Из Либавы к вечеру мы прибыли в Данциг, и там нас выгрузили. Через несколько часов американские аэропланы начали бомбить Данциг (это был железнодорожный узел и также порт). Не успели мы расположиться, как нас заставили изрядно поволноваться. Но долго ждать не пришлось, скоро нас погрузили на товарный поезд, и мы поехали в Польшу, в Лодзь. Из Лодзи мы направились в Шнайдемюлле, в Германию. Оттуда в Чехословакию, в Судетию, в Яблонец и Габлонец. Между этими поездками тоже были интересные события, но сейчас эти подробности я рассказывать не буду, потому что это займет много времени. По прибытии в Яблонец для размещения нам предоставили старую католическую церковь. Там у нас была служба. Случилось это так: к Владыке пришел один старый католический священник, капеллан. Он любил приходить в собор. А Владыка любил говорить по-немецки, был гостеприимным и с радостью принял священника. А он, в свою очередь, пригласил Владыку в гости: "Владыка, мы верим, что война скоро кончится. Вы меня так принимаете, угощаете, я буду искренне рад, если Вы приедете ко мне в гости". И свою визитную карточку дал. А когда мы были в Шнайдемюлле, там нас провожал один лютеранский пастор, который ехал к себе домой в Гамбург. И он спросил архиепископа Иоанна, который возглавлял группу в 35 человек: "Куда же вас направить?" И тогда Владыка ответил: "А вот этот пастор сказал, когда война кончится, приезжайте к нам". Да это, говорит, замечательно, вот туда мы вас и направим. Приехали в Яблонец, там нас выгрузили, разместили. Начали служить в этой старой католической церкви. Жили мы приблизительно в 7 километрах от города, а трамвай по воскресным дням не ходил в целях экономии электроэнергии. Нам приходилось ходить пешком. И, конечно, летом носили икону с собой в этот храм, потому что там было много беженцев и рабочих, которые были высланы из Греции, Румынии и Сербии. Много православных. К нам на службу приходило до двухсот человек. Интересный случай произошел зимой, на Рождество. Объявили, что будет Рождественская служба, а накануне как раз выпал глубокий снег. И мы, молодые, думали: "Ну, куда же мы пойдём". А Владыка был оптимист, сказал: "Мы пообещали, мы поедем". Положили икону на санки и вышли в час ночи, только к утру с верой дошли. И когда пришли – удивились, что уже много людей ожидали нас. Конечно, церковь не отапливалась, было холодно. Но сердца наши горели, и мы сами горели. Когда видишь такую веру у людей, она как-то и тебя зажигает. Праздник был очень радостным для всех нас. И все люди, которые пришли, почувствовали, что это Рождество воистину было для них самым светлым, самым радостным. И так мы в Яблонце пробыли почти год. Но по окончании войны советские войска пришли в Чехословакию, и солдаты, конечно, удивились, когда увидели, что вся наша группа жила в одной комнате, в большом доме, где нас разместили. «Откуда вы, русские попы, как вы сюда попали?» Надо было объяснить, что нас выслали. «Ах, выслали! Так вам тогда пора домой ехать, у вас там уже всё изменилось, теперь вы можете свободно ехать». А другие, конечно, предостерегали: «Не торопитесь. Изменилось-то, изменилось, но если можете повременить – повремените». Так мы и решили, задержаться еще на сколько возможно. Но долго временить не могли, потому что чешские правители начали налегать на нас. Надо было искать путь, как выехать. Обратились к представителям, сказали: «Если хотите, лучше вам переехать в Прагу. И там из Праги тогда вы уже дальше можете направить стопы». Переехали из Яблонца в Прагу, там были несколько дней, была такая возможность. Те репатрианты, которых немцы прислали из Бельгии, из Голландии, из Франции, возвращались домой. Наши тоже возвращались домой, поэтому мы присоединились к репатриантам. Всю нашу группу направили в вагон, конечно, товарный. И вот тут мне было поручено носить икону. У Владыки была старушка-мать, он за ней смотрел, у священников были малые дети, у одного мальчишке 2-3 года было, с семьями. Наверное, по воле самого Господа мне суждено было заботиться об иконе. Необходимо было с одного состава перейти на другой, пройти с иконой под вагонами, потому что по перрону ходили патрули. Были американцы, англичане, русские. Это было связано с трудностями. Потом через какое-то время нас погрузили, поехали. Ночью прибыли в Пилзен, на границу американской зоны, там шел контроль: открывали вагоны и проверяли. Нас предупредили – лучше не открывать, держать вагон закрытым и по возможности не говорить по-русски, а в случае чего – по-латышски. И вот когда патрули проходили, мы слышали русскую речь. Один говорит: "Да мы уже тут были, в этом мы уже проверили". Хотя они не проверяли. И так мимо прошли. Сама Матерь Божья отвела их. Если бы проверили, могла случиться беда. Из опыта расскажу. Один священник из России, из Петербурга, отец Пётр Кудринский ехал со своим сыном. Сын усомнился, говорит: "Мы знали, что не попадём на Родину, нас отправят непременно". И действительно, так было. Потому что те латвийские священники, которые остались, их потом в Сибирь сослали на 10-15 лет. Но сын говорит отцу Петру: "Папа, ну это, в конце концов, свои. Куда-то мы поедем, в чужую страну, ничего не знаем. А теперь мы знаем, что здесь свои, что все изменилось". После мы узнали, там ещё и племянник у него был. На другой день они хотели поехать, как раз была проверка, их задержали. И, конечно, его сослали в Сибирь. В журнале Московской Патриархии потом я читал некролог. В Сибири он жил, там и умер. Вот такая участь. Приехали мы в американскую зону. Сперва, в город Амберг, там транзитный пункт был, до 5000 людей: из Прибалтики, украинцы и разные другие. Там мы пробыли приблизительно 7-8 месяцев, а потом нас начали распределять группами. И мы поселились в городке Херсбург, 35 километров от Нюрнберга. Это был балтийский лагерь, вот там мы и расположились. И теперь все жили в лагерях. Жизнь была тяжелая и скрученная. Правда, нам повезло в том смысле, что нас разместили в одной квартире, где раньше семья жила в 3 человека, а теперь нас было 6 семейств в этой квартире. Нам дали маленькие комнатки, но хорошо, что у нас они были отгорожены стеной, в то время как в других квартирах простым одеялом. Однако, все были счастливы, что все-таки они на свободе, не в Сибири. Нам дали нижнее помещение для часовни, для молельни. В этом лагере было сравнительно много православных. А потом приезжали даже люди других вероисповеданий. У нас службы совершались каждый день. Владыка Иоанн разъезжал по разным лагерям. Во многих городах были временные часовни, временные храмы, например, в Регенсбурге, Мюнхене, Штутгарте. И везде разъезжали с иконой, везде нас принимали с большой радостью. И, конечно, надо сказать, что это было великое утешение для беженцев. Потому что бездомные жили в очень тяжелых условиях. Когда приезжали, везде чувствовалась молитва с глубокой верой, с любовью встречали люди. Так что это была такая своего рода миссионерская работа. Один священник у нас был из Даугавпилса, из Двинска, отец Леонид Ладинский, так он имел походный чемоданчик, на своём велосипеде объезжал все приходы, в то время автомобилей не было. И служил по разным приходам. Приезжала одна миссионер, Вера Крегер, чтобы навести справки. И она писала, создавала свой немецкий журнал "Ортодокс Рундшафт", приезжала часто к Владыке, чтобы получить сведения. И вот она приезжала из Мюнхена, чтобы получить сведения для немцев, чтобы осветить Православие для немецкого населения. И это тоже была, можно сказать, миссия своего рода. И даже после того, как мы уехали в Америку, она продолжала свое дело. И так вот мы находились в Германии до 1949-го года. В 1949-м году беженцев из лагерей начали рассылать по разным направлениям. В нашем лагере было 2500 человек. И священников из нашей группы направили в разные города. Отца Бауманиса направили в Венесуэлу, в Каракас, другие поехали в Австралию, некоторые в Канаду. А мы вместе с остальной нашей группой, отцом Веглайсом, отцом Николаем Перехвальским из Риги, имели возможность переехать в Америку. Так мы прибыли в Америку. Я прибыл на три недели раньше в Нью-Йорк, а Владыка Иоанн со своей группой, с матерью и другими прибыли в Бостон, а из Бостона они переехали уже поездом в Нью-Йорк. В Нью-Йорке Владыку встретили. Митрополит Феофил, всё духовенство и все люди встретили с радостью икону и Владыку также, и духовенство. И предоставили им возможность жить при соборе. Это была маленькая комнатушка при церкви, но Владыка был рад. А икона находилась в соборе. Она всегда была доступна. С 1949-го до 1956-го года она пребывала в Свято-Покровском соборе. Владыка жил там же и всегда смотрел за иконой. И другие, конечно, присматривали, потому что требовалось особое внимание. Икону надо было хранить. Многие сознавали, что это неповторимая святыня. И епархию ему временно не дали, но он заменял и служил в тех приходах, куда его митрополит посылал. А в 1956-м году ему предоставили епархию в средних штатах. Эта епархия была только, можно сказать, на бумаге. Надо было её восстанавливать. И он укрепил, установил по образцу латвийской Церкви, с уставом и прочее. В Америке же Церковь ещё молодая, набирает силу понемножку. И вот каждый опыт, который вносился, они принимали. Через год приехал отец Александр Шмеман, через два года Мейендорф и другие, они укрепляли Православную Церковь. Владыка везде разъезжал с иконой. А потом, когда переехал в Чикаго, тоже это продолжал. Он был на Западном побережье, в Калифорнии. Потом был также пару раз в Канаде, приходов там много – угроросы, карпаторосы, украинцы и многие другие. Такие приходы в свое время посещал Святейший Патриарх Тихон, когда он был ещё архиепископом. Многие из этих приходов остались такими же бедными. Но были исключительно рады, когда Матерь Божия в своём образе посещала их. И везде, куда он ездил, а особенно в больших приходах, собиралось много людей, всегда совершались торжественные службы и благодарили, что Владыка доставлял им через эту икону такую радость. Вот это вкратце о нашем пребывании. Мы были в Америке с 1949-го года и вот по сегодняшний день. Чтобы все рассказать, понадобилось бы несколько часов. Но надо сказать, что в Америке мы не имели такого сознания, такого духовного восприятия, как мы теперь видим в России. Всей душой, всем сердцем приветствуют, с такой детской чистой верой. Там, наверное, люди уже обжились, материальные блага их немножко притупили, зачерствили. Те, которые верующие, были исключительно рады. А некоторые смотрели на святыню как на историческую ценность.
Прот.Александр Степанов: Отец Сергий, во время этого своего земного странствия по странам и континентам являла ли икона Тихвинской Божьей Матери себя чудесным образом тем, кто к ней приходил?
Прот.Сергий Гарклавс: Мы приехали однажды в город Ландскут. А там заранее объявили, что прибудет чудотворная икона. И помимо православных там собрались тогда и лютеране, и католики из этого города. Служба была под открытым небом, несколько тысяч людей собралось. Совершали ее, конечно, на славянском языке. Но, несмотря на это, для немцев, которые приходили, это было понятно и доступно. Потому что Матерь Божья в своем чудотворном образе всех приближала, всех приголубила, приласкала. И все получали свое духовное удовлетворение. На этой службе было много беженцев. И среди них была одна старушка-мать, которая молилась искренне перед иконой. Потому что во время войны, когда взяли ее сына в армию, она его благословила, дала ему крестик, дала ему иконку и наставление: "Ты, сынок, молись, проси Господа, проси Матерь Божью, и Он тебя сохранит". И отправили его на войну. И потом она ничего не знала о своём сыне. Но сын прошел через все. Тысячи и тысячи людей погибали. Он тоже ничего не знал о своей матери. Но попал в плен. А в плену мало кто выжил, потому что очень много пленных умерли от голода и в таких тяжелых условиях. Но ему повезло, он пережил плен. И будучи в американской зоне, пришел на это торжество. И молился со своей матерью. И тут, на этом празднике они случайно встретились. Вот какая для них была радость! Это кому-нибудь со стороны, может быть, не понятно. Но для них это была неизреченная радость. И они, конечно, благодарили Господа, благодарили Матерь Божию, что она их соединила. Вот такое дивное явление. И, конечно, многие, фактически, все, кто приходил к Матери Божьей, всегда получали великое утешение. Несмотря на какие-то там чудеса, ведь чудес было очень много, я Вам рассказал, когда пароход бомбили и другое. Когда Спаситель наш после Своего Воскресения являлся апостолам, Он уже не проповедовал, а возвещал им благую весть. И говорил: «Мир вам», и повторял: «Мир вам». И вот этот мир, который Господь давал апостолам, это благоволение исходило также и от Божьей Матери. Те, кто приходил и молился перед иконой, получали такую неизреченную радость, благоволение, мир, успокоение. И, конечно, Матерь Божия всегда отвечала так, как она при жизни молила Сына своего, так и теперь она является заступницей для всех. И для всех христиан и также для нехристиан. Интересно вот событие, которое было в Междугорье, в Югославии. Это, между прочим, прекрасный пример. Это было уже лет 15 тому назад, когда Матерь Божия явилась трём девушкам и молодому мальчику Якову, ему было, наверное, 13-14 лет. В течение двух лет Матерь Божия являлась им. Она беседовала, давала наставления. И это наставление было очень простое - чтобы люди жили в мире и согласии: «Для Господа моего, для Господа Иисуса Христа все равные, что православные, католики и мусульмане. Чтобы они все понимали друг друга и жили братской любовью. А если это не исполнят, то последуют бедствия». Но люди, по-видимому, не услышали этого голоса. И какое бедствие, сколько храмов и людей погибло. По сегодняшний день там страдают. А если бы послушались, так, может быть, это отклонилось бы. Вот так получается. То же самое можно сказать и с Фатимой, когда Матерь Божия явилась. Матерь Божия призывала и говорила, чтобы молились за Россию. Потому что для России надвигалось большое испытание, большое бедствие. Молились! Но вот тоже, не исполнили. И, конечно, слава Богу, беда пришла, но люди пережили. Теперь мы видим, в России настало возрождение. Мы радуемся, мы верим, что это возрождение будет укрепляться и надеемся, что увидим, когда полностью возродится. Дай Боже, если во всей полноте не увидим, то наши дети увидят. Дай Боже.
Прот.Александр Степанов: Отец Сергий, вся Ваша жизнь была теснейшим образом связана с Вашим приемным отцом, архиепископом Иоанном Гарклавсом. Расскажите, пожалуйста, немного о нём и вообще о Вашей семье.
Прот.Сергий Гарклавс: Владыка Иоанн был исключительно Божий человек, глубоко верующий, искренний, любвеобильный, гостеприимный. И недаром Матерь Божия его избрала. Всегда он был жизнерадостным, сострадательным. Всем священникам, если кто был в какой-то беде, он первый готов был пойти навстречу. У одного священника матушка заболела туберкулезом. Так он отдал все возможное. Сам он жил очень скромно. Всем он готов был идти навстречу, помогать. И все священники, которые сопровождали его, имели к нему великое уважение. Владыка митрополит Владимир мне напомнил нашего Владыку. У него такое сердечное, искреннее отношение. Когда он провожал икону, мы беседовали, и во многом, во многом он мне напомнил. Это люди Божии, подлинные труженики, равноапостольные, можно их назвать, преданные своему призванию, своему делу. Меня, может быть, Господь тоже избрал в какой-то степени. Я встретился с Владыкой, когда мне было 13 лет. Он ещё не был епископом, служил в городе Виндава. И мои родители там жили. Мы посещали храм святого Николая. И однажды, поскольку Владыка видел, что я хожу в храм, попросил родителей, не позволили бы они, чтобы их сынок прислуживал? Они говорят: "Мы будем исключительно рады". И, конечно, меня спросил. Я говорю: "Владыка, я ничего не знаю, как прислуживать". "Но это ничего, приходи, мы тебе всё покажем". С этого момента я начал прислуживать. Потом научился, часы читал, псалмы читал. А в 1943-м году я переехал и поступил в гимназию. Приехал в Ригу, и там Владыка мне помог, разместил. И вот тогда, с того времени, можно сказать, соединила нас жизнь. Родители остались в Виндаве, а война нас разделила. Я уже сопровождал Владыку весь этот длинный путь, о котором я сейчас сказал. Господь нас наградил. У нас теперь пятеро детей, 11 внуков. Старший сын священником уже служит 25 лет. Матушку Господь мне послал. Она из России, из Белоруссии. И как раз ее выслали, как многих других на разные работы. Она была в Берлине. И в то время архиепископ Иоанн Шаховской как раз был настоятель этого храма. И вот она ещё не была крещёная, её крестили. И так получилось, что в то время бомбили Берлин. А крестная мать ее Ольга говорит: "Ну, Шурочка, если случится, что и бомбы упадут, теперь после крещения ты сразу попадешь на небо. Потому что после крещения человек очищается и как бы ангельские возможности, ангельское принимает". Вот так. Из Берлина она тоже попала в американскую зону, в Мюнхен. В Мюнхене был отец Александр Киселев. Отец Александр создал Серафимовский фонд. И там он создал школу для сестер милосердия, она ее закончила. Между прочим, отец Александр Киселёв в Эстонии служил. И когда там жил еще мальчиком, он прислуживал у Святейшего Патриарха. Поэтому он его тоже приласкал. А с отцом Александром мы сослуживцы. Я ещё когда начал в 50-м году, был рукоположен в сан дьякона, я у него служил и в других приходах. И архиепископ Иоанн Шаховской как раз вёл программы по радио. Он у нас часто бывал, фотографии есть. Это приносило большую радость. А также отец Александр Шмеман, отец Мейендорф. Это прекрасные люди. И Господь так наградил нас, что мы были всегда с этими людьми.
Прот.Александр Степанов: Отец Сергий, расскажите, пожалуйста, как хранилась икона в течение всех этих десятилетий, была ли она доступна для всех верующих, для всех, кто хотел приложиться к ней, помолиться перед ней?
Прот.Сергий Гарклавс: Удивительная вещь, я сейчас рассказал Вам, что икона была всегда доступна. А в России почему-то разные такие сомнительные мысли ходили. Хотя к нам приезжали. Первым посетителем из духовенства был митрополит Никодим. Молился перед иконой и просто нас удивил, потому что мало кто знает на память тропарь Божьей Матери, а митрополит Никодим знал тропарь, кондак. И мне потом сказали, что он даже акафист написал. Это удивительно. Конечно, он побыл какое-то время, помолился, поблагодарил и уехал. А после мы узнали причину любви к Тихвинской иконе. Когда он был мальчиком, он был сильно болен, и думали, что он не выживет. А мать его молилась перед иконой Тихвинской и вымолила его. И это ему передала, и для него Тихвинская икона стала как заступница. Потом приезжали и другие иерархи – владыка Гедеон, митрополит Филарет Белорусский. На столетний юбилей нашего храма, когда мы отмечали, Святейший Патриарх тоже у нас был и молился. И, конечно, после этой торжественной службы и после нашей беседы просил, чтобы молились. И мы, конечно, непрестанно молимся за Святейшего Патриарха и за правителей и за благополучие России. Живем мы далеко за океаном, но духовная связь не имеет никаких преград. Мы постоянно молимся. Но владыка Иоанн завещал, чтобы икона вернулась в Россию. «Она должна вернуться, когда Россия освободится от коммунизма, и когда Тихвинский монастырь будет восстановлен в достойном состоянии и положении». Это было его завещание. Он надеялся, что сам увидит эти времена. Но Господь его призвал в 1982-м году. И я думаю, что хотя он уже не с нами, но как все святые угодники, продолжает молиться за наше благополучие. И также в своем завещании он передал эту икону мне, чтобы я исполнил это завещание. А в случае, если бы случилось со мной что-нибудь, чтобы отец Александр заведовал этим. Так что можно сказать, что три поколения были причастны к этому хранению. Ну и конечно, матушка моя все 50 лет моей службы священником непрестанно принимала участие. Так что у нас, в нашем доме не было такого времени, чтоб мы оставили икону без надзора. Всегда кто-то или матушка, или кто-нибудь из членов семьи смотрели за этим.
Прот.Александр Степанов: Отец Сергий, расскажите, пожалуйста, как шла подготовка к возвращению иконы в Россию?
Прот.Сергий Гарклавс: Что касается планов о возвращении, мы-то готовы были. К нам приезжали священнослужители, даже некоторые миряне, говорили об этом, но осторожно говорили. Потому что они сами тоже чувствовали, видели, что Россия еще не совсем была готова. Тем более, что Владыка даже в завещании своем говорит, что придет время, когда сама Матерь Божия и сам Господь укажет время для ее возвращения. Ну и мы, конечно, в это верили. Были такие люди, которые говорили: "Вам же надо вернуть, чего же Вы там держите?" Ну что можно было сказать? Конечно, мы были готовы вернуть. И я первый раз приехал в Россию в 1991-м году. И направился в Тихвинский монастырь ознакомиться. И для меня была большая скорбь в том, что монастырь был в запустении. И в таком состоянии они не были готовы ещё принять. Потом я приезжал в 1993-м, 1995-м годах, несколько раз приезжал, и все наблюдали, как продвигается возрождение монастыря. Прогрессировали, видно было, большой сдвиг, но ещё не до конца были готовы. И вот года 3-4 назад, когда отец Ефимий и один представитель, Сергей Станиславович, и еще другие приехали, побеседовали так сердечно и сказали – приезжайте, отец Сергий, мы Вас приглашаем. До того еще особенно никто не приглашал, я сам на свои средства приезжал, чтобы знакомиться. А тут – «приезжайте, мы Вам оплатим дорогу, посмотрите сами». Мы приехали с отцом Александром и действительно убедились, встретились со Святейшим Патриархом. И он был исключительно рад, когда мы сказали, что мы готовы. И вот в течение двух лет мы готовились к этому. И теперь как Вы уже знаете, в монастыре последние несколько месяцев особенно усердно трудятся и говорят, что мы уже не узнаем монастырь по сравнению с тем, что видели. Так что и для них большая радость, и для нас тоже великая радость. Иногда спрашивают: "Какое Ваше духовное отношение? Вот Вы теперь расстаетесь с иконой…" Конечно, светлая печаль. И я так подумал, что когда нашего архиепископа Иоанна Господь призвал, а умер он на Пасху, у него исход из этого мира был такой, просто не описать. Он, как мы вот сейчас сидим, так вот он утром встал и читал акафист Архангелам. И так он сидел и уснул на Пасху. Такая у него была кончина. Когда Архиепископ ушел, для нас было печально и грустно. С другой стороны видели, что Господь его призвал. Когда мы провожаем самого близкого, самого дорогого – или мать, или отца, или самого близкого, для нас это явление печальное. Но одновременно мы знаем, что Господь призывает их в вечность. И если человек жил праведной жизнью, тогда мы даже не сомневаемся. Мы верим в это. И эта грусть временная, она как бы удаляется, проходит. Или подобно тому, как апостолы, когда они прощались со Спасителем: Господь их призвал на гору Елеонскую, и у них было печальное испытание, когда они прощались с Господом. Ну а потом, когда вернулись в Иерусалим, Господь сказал им: "Возвращайтесь, будьте". Вернулись с радостью. Вот так и у нас – была печаль, а теперь вот мы переживаем большую радость.
Прот.Александр Степанов: Большое спасибо, отец Сергий. Конечно, Вы видите, что такую же радость переживают тысячи и тысячи наших сограждан и все мы, и священники, и миряне, все верующие. И нам очень приятно слышать из Ваших уст вот эти слова о той радости, которая и Ваше сердце переполняет. И хотя действительно долгие годы мы были разделены большим расстоянием, но, как Вы сказали, для духовной жизни расстояний не существует. Молиться мы можем и в Америке, и здесь, и быть духовно близкими, духовно едиными с Господом, с Матерью Божией и друг с другом.
Прот.Сергий Гарклавс: Спасибо за приглашение, отец Александр. Я тоже хочу выразить свою благодарность Святейшему Патриарху. И всем, кто принимал участие, и мирянам, которые потрудились очень много для возвращения, выражаем нашу истинную благодарность, глубокое русское спасибо за это. Глубокая признательность и благодарность митрополиту Владимиру за то, что он сопровождал нас. И группа, которая приехала в Америку, они теперь нас так сердечно приняли. Так что для нас это великая, великая радость и большое спасибо всем вам.
Источник: http://www.grad-petrov.ru/archive.phtml?subj=6&mess=18 |
