Мир Вам ! - Псковская миссия. «Морская Газета»

Духовнику Санкт-Петербургской епархии архимандриту Кириллу пошел уже 83-й год. Спокойный, рассудительный, в глазах - христианское смирение. Смотрю на него как на живое воплощение Русского Православия и хочу понять: какими же были они, участники Псковской Православной миссии? Что побудило их в годы войны, невзирая на реальное присутствие врага, воспитывать у людей любовь к Богу, Русскому Православию, родной земле и родному народу? Были ли они такими же стойкими, несгибаемыми подвижниками, как те первые христианские миссионеры, которые проповедовали Евангелие языческим народам? Или ещё более фанатичными? , Я смотрю на своего собеседника и вижу, что он готов к предстоящему непростому разговору. Включаю диктофон, и магнитная лента начинает записывать нашу беседу.

- На этот вопрос я ответить однозначно не могу. Официально принято считать, что мысль направить на оккупированные немецкими войсками территории православных священников принадлежит митрополиту Сергию (Воскресенскому), который являлся экзархом всей Прибалтики. Но мне думается, что идею направить православных миссионеров в приходы северо-запада России ему подал сам русский народ. Ведь после отступления Красной Армии сотни тысяч людей были брошены на произвол судьбы. Народ хлынул в еще уцелевшие церкви и храмы. Никогда в них не проливалось столько слез, не раздавалось столько вздохов, как в течение того времени. Люди посылали ходоков в Псков с просьбой прислать священников. А где было их взять в таком количестве, когда за годы богоборчества почти всё духовенство северо-запада России было репрессировано и сгинуло в сталинских лагерях. Отсюда и вытекала цель Псковской Православной миссии: служить в осиротевших храмах, крестить, исповедовать, причащать, венчать, отпевать мертвых.

- В недавно опубликованных воспоминаниях одного из бывших руководителей советской разведки Судоплатова есть строчки, свидетельствующие о том, что при содействии, в частности, митрополита Сергия удалось внедрить оперативных работников Иванова и Михеева в круги церковников, работавших на оккупированных территориях. При этом, пишет он, Михеев успешно освоился в профессии священнослужителя. От него поступала ценная информация...

- Большинство священнослужителей были молодые люди, немногим постарше меня. С некоторыми я учился в школе, гимназии, университете. Они направлялись во Псков без каких-либо предварительных разговоров с митрополитом Сергием (Воскресенским). Об их личном согласии никто не справлялся. Всё делалось в рамках церковной дисциплины, церковного послушания. Это первое, что необходимо отметить.

К чести всех миссионеров, никто из них не отказался от участия в Псковской Православной миссии, от церковной работы в тех местах, где годами не звучало слово Божие, не совершались богослужения. И, хотя эта поездка была связана с опасностями военного положения, тем не менее она состоялась.

- Среди фотографий миссионеров и духовенства северо-запада России, служивших в годы войны на территории Санкт-Петербургской епархии, есть и снимок святого преподобного Серафима Вырицкого. Значит ли это, что старец Серафим Вырицкий входил в состав Псковской Православной миссии?

- Пожилые люди и старики встречали нас со слезами радости. И эти чувства были вполне объяснимы. Ведь громадный край был превращен богоборцами в духовную пустыню. Миссионеры увидели оскверненные православные храмы, переоборудованные под склады, мастерские, клубы и так далее. А народ жаждал молитвы, жаждал покаяния.

Началась работа по восстановлению русского Православия. С Божией помощью почти в мгновение ока осквернённые храмы быпи очищены, восстановлены и устроены для богослужений. Из рук православных людей к миссионерам потекли пожертвования, материалы для ремонта, церковная утварь, книги и ноты, бережно сохранявшиеся в годы гонений на Православную Церковь. Уцелевшие колокола были водружены на колокольни, выбитые стекла вновь вставлены. Внутри храмов затеплились сотни свечей и лампад. В сердца людей полился духовный елей молитвенной благодати.

- В Миссию меня пригласил мой родной брат Иаков. С ним я поехал на приход села Выбор, что под Новоржевом Псковской области. Там числились два прихода. Первый храм, во имя Успения Пресвятой Богородицы, стоял на горе. В центре села стоял кирпичный храм, который полностью сохранился, хотя перед войной в нем не служили. При немецком наступлении летом 1941 года по колокольне храма выстрелило немецкое орудие, и над окном западного фасада храма снарядом было пробито отверстие. Я служил псаломщиком. Во время служб храмы были всегда переполнены. Там было много человеческой боли, и нужно было её преодолеть.

С братом летом ездили из села Выбор по окрестным деревням и приходам на велосипедах. Однажды произошел такой случай. Едем мы и видим -на дороге немецкий расчет стоит. Подъезжаем. Они останавливают нас, спрашивают документы. Какие документы? Показываем на книги, сосуды, церковное облачение, находившиеся на багажниках велосипедов. После тщательных расспросов нас отпустили. Позже мы узнали, что это была засада на партизан. А вот поездка отца Василия Рушанова закончилась трагическим исходом. А ведь прекрасным был человеком. У меня есть фотография, где мы сняты вместе. Голосистым был священником.

- Он служил миссионером в Дно. Однажды, когда ему надо было добраться во Псков, он сел в открытый товарный вагон. Одет был по-крестьянски, носил густую бороду. Видимо, немецкая охрана приняла отца Василия за партизана. Похоронили нашего миссионера на станции Дно.

С партизанами я не общался и не встречался. Не было их там, где я служил псаломщиком. Хотя где-то, по слухам, между немцами и партизанами даже происходили бои. А вот другим членам нашей Миссии даже приходилось, рискуя своей жизнью, спасать от неминуемой гибели советских военнослужащих. К примеру, хочу привести случай, о котором рассказал отец Иоанн Кондрашов. Он произошел в Гатчине, на оккупированной немцами территории. Однажды в Павловский собор, где служил отец Федор Забелин, вбежал советский офицер и попросил у священника прибежища. Отец Федор спрятан его в алтаре под престоп. Вошедших в храм преследователей он направил в ложном направлении и тем спас жизнь офицера.

- Трагедия попавших в ппен заключалась в том, что бывшие бойцы и командиры Красной Армии, к огромному несчастью, не попадали под действие Женевской конвенции 1929 года о военнопленных, поскольку Советский Союз не стал в своё время подписывать эти документы. Более того, Сталин рассматривал всех попавших в плен военнослужащих как «предателей» и «изменников Родины». Надо откровенно сказать, что отношение оккупантов к пленённым евреям и русским было крайне бесчеловечным и жестоким. Нацисты не считали евреев и советских военнопленных за людей, и они были обречены на уничтожение. За связь с военнопленными многие православные миряне поплатились своей жизнью.

Добраться до попавших в плен военнослужащих, поддержать их словом, утешить, убедить в том, что необходимо верить в помощь Божию и, уповая на эту помощь, выжить, исповедовать их, причастить Святых Христовых Тайн, крестить их - всё это являлось первостепенной задачей чле- , нов Миссии. И в первые месяцы войны кое- кому все же удалось побывать -' в лагерях для военнопленных. Увиденное потрясло их. Взору открыпись сотни тысяч истощённых, замученных, гоподных, уже и не людей, а, как говорится, комков обнажённых нервов.

По словам протоиерея Георгия Бенигсена, богослужения, которые он проводил в лагерях, были самыми страшными в его жизни литургиями. Тысячи людей ппакали и молились, исповедовались и причащались, а после богослужения старались поцеловать крест, руку и ризу священника. Но фашистам очень не хотелось отдавать нам души военнопленных. И почти сразу богослужения в лагерях были запрещены. Отношение немцев к советским военнопленным стало меняться лишь к концу войны.

- Конечно. На северо-западе России были окрещены десятки тысяч детей, подростков и взрослых, открыты церковные приходы, детские сады и приходские школы. Только один отец Иоанн Лёгкий с августа по ноябрь 1941 года окрестил 3,5 тысячи человек. Это свидетельствует о том, что миссионеры, находясь под угрозой немецкого преследования, все же сумели за период 1941 - 1944 годов вернуть народ к его национальным и духовным истокам. Примечателен и тот факт, что в годы хрущёвских гонений на Церковь, власть так и не решилась вновь закрыть те храмы, которые были открыты Псковской Православной миссией в годы лихолетья.

- Мне известно, что чудотворный образ попал немцам в руки после того, как они захватили Тихвин: большая икона в позолоченной ризе произвела должный эффект. А затем, видимо, в чисто пропагандистских целях, она была передана Псковской Православной миссии. Её принимал начальник Миссии отец Кирилл Зайц. Чудотворная икона была помещена в Троицкий собор города Пскова, где она и находилась до конца оккупации.

А когда захватчиков в начале 1944 года погнали на Запад, то чудотворная Тихвинская икона Божией Матери вновь оказалась у немцев. Вначале она была перевезена в Ригу, а оттуда в Либаву морем её доставил не православный архиерей, а немецкий представитель Герингер, курировавший церковные дела. Одновременно в Либаву приехал и епископ Рижский Иоанн (Гарклавс). Вместе с ним приехали и его приёмный сын Сергей и мать владыки. Икону поместили в Троицкий собор, где и совершались церковные службы. Они проходили при большом стечении молящихся.

К осени чудотворный образ покинул Латвию. Это происходило на моих глазах, хотя отъезд не афишировался. Хочу особо подчеркнуть, что во время пребывания в Либаве икона была в позолоченной ризе. Вывез икону с территории Латвии епископ Рижский Иоанн. Сначала она попала в Германию, а позже оказалась в США. Со временем дошли вести, что чудотворная Тихвинская икона Божией Матери находится за границей без позолоченной ризы.

А на днях мне сообщили, что в Чикаго (ныне там находится чудотворный образ) выехал настоятель тихвинской обители, чтобы забрать у приёмного сына владыки Иоанна этот святой образ. Если будет воля Божия, чудотворная икона вновь займёт своё место в Тихвинском монастыре.

- Большинство из них были репрессированы. Начальник Миссии протоиерей Кирилл Зайцев, которому к тому времени исполнилось 73 года, был осужден на 20 лет лагерей. Поскольку он был преклонного возраста, то там и погиб.

- Так оно и получается. Но я не знаю ни одного члена Псковской Православной миссии, который бы после смерти Сталина не был бы реабилитирован. А это лишний раз свидетельствует о том, что мы честно творили церковное дело, сохраняли лучшее наших отцов...

Мой собеседник умолк. Я смотрел на преклонных лет человека с одухотворенным лицом, и в моей памяти всплывали строчки из публикации, помещенной в «Псковской правде». Её автор Мира Яковлева, которая в годы войны была юной девушкой, писала: «Нам нужны были мудрые наставники. Мы их обрели совершенно неожиданно. Всё для нас было ново: Мы научились слушать церковную службу, все вместе справляли праздники православного календаря. К нам приходило сознание того, что мы - русские, а значит, православные, какими были наши прадеды... У нас возникло и развилось понимание того, что нет другой истины, чем та, что заключена в Православии, и нет ничего красивее Русской Православной Церкви...». Я процитировал их отцу Кириллу. Он их одобрил. Поэтому решил этими строчками завершить материал о Псковской Православной миссии.