Служение во Пскове
После Выбора мы некоторое время служили во Пскове, в Кремле, находясь непосредственно в административном центре Миссии. Служили в Свято-Троицком кафедральном соборе, жили в Кремле, в каменном доме. Большинство миссионеров также жили здесь же, — при соборе были дома, где и помещалось духовенство. Когда мы приехали, здесь уже служили другие миссионеры.
Среди них был отец Сергий Ефимов. Я хорошо знал его еще по Латвии. Когда он строил храм на своем приходе в Пыталово. Он объезжал с иконой разные приходы Латвии с целью собрать средства на постройку этого храма. (Выстроенный усердием прот.Сергия Ефимова Никольский храм в Пыталово — великолепный, деревянный, выдержанный в русском стиле, был освящен в 1931.)
В бытность его в Двинске мы с ним фотографировались. Потом о.Сергий, как и большинство миссионеров, был арестован, находился в лагере. Уже после лагеря, когда брат, о.Иаков служил в Риге, он нередко приходил к нему в храм, но сам не служил, а лишь молился. Помню, когда они встречались за богослужениями, о.Сергий всегда предлагал брату свой ладан.
Начальником Православной Миссии был протоиерей Кирилл Зайц.39 Помню его с детских лет. Он был известным в Латвии пастырем, окончившим миссионерскую школу в Петербурге. В Риге в 1920-е — 1930-е гг. он издавал журнал «Вера и Жизнь» на русском и латышском языках, журнал-календарь... В 1930-х гг. после того, как его отстранили от богослужений в кафедральном соборе, он жил на своем хуторе под Ригой, где занимался хозяйством, сам возделывал землю. По воскресным дням, в праздники он приходил в собор, но не служил, а стоял среди молящихся. Руки его были поцарапаны и изранены из-за тяжелого физического труда...
Перед войной он снова стал служить. Во Пскове они с матушкой жили при соборе. Отец Кирилл возглавлял богослужения, совершавшиеся в нем, перед началом службы выходил встречать архиерея в дни приезда последнего во Псков. Когда в Миссию обращались из дальних мест с просьбой приехать к ним послужить, и никого из миссионеров не оказывалось свободного, чтобы поехать туда, о.Кирилл ехал сам. Помню, незадолго до праздника преподобного Никандра Псковского приехали во Псков просить священника для службы в Никандровой пустыни. Место святое, почитаемое народом, — там это большой праздник местный, много должно было собраться почитателей памяти преподобного. А священников нет. Отец Кирилл, человек в возрасте, — семьдесят три года уже было ему тогда, садится на подводу, и едет туда, а это на большом расстоянии от Пскова, едет служить. Одет при этом был очень скромно: постоянно в одной рясе и одних сапогах. Другой раз едет на требы в калошах, — единственные сапоги сдал в ремонт. Очень ревностный был пастырь, чрезвычайно яркая личность. Впоследствии его осудили на двадцать лет лагерей, а поскольку он был преклонного возраста, то там погиб.
Уже после нас служил во Пскове помощником начальника Миссии протоиерей Николай Шенрок.(40) Он приехал туда со своей семьей: дочерью и двумя сыновьями. После нашего отъезда из Пскова в Лугу они жили в бывшей нашей квартире. Сам о.Николай был из Петербурга, разделил судьбу большинства миссионеров, вернувшись из заключения, служил в Латвии. После своей кончины был похоронен в Сиверской, возле могилы своей матушки. Сын его, Сергей, служил в Миссии, вместе со мной проходил по одному делу, к настоящему времени его уже тоже нет в живых, он умер в 1993 г. Брат же его, Серафим — скончался недавно, 2 июня 2004 года, он служил священником в Риге, в Благовещенской церкви, восстанавливал храм в Елгаве.
В Миссию во Псков в то время, когда мы там были, также приезжал о.Ливерий Воронов, где был заведующим канцелярией Миссии, однако недолго там пробыл и вскоре переехал во Гдов.
Казначеем Миссии служил Андрей Перминов, вел деловые книги. Он был родственником, — шурином о.Иоанна Лёгкого. Он служил в Латвийской армии. После того как пришла Красная армия, служил в ней. В начале войны попал в плен. В Прибалтике немцы местных жителей долго не держали в плену, вскоре был выпущен на свободу и он. После возвращения домой он встретился с одним своим однокашником, с которым учился в свое время в рижской русской Ломоносовской гимназии. Тот отправлялся миссионером в Россию, и о.Андрей так же, как и он, решил поехать служить миссионером во Псков. Потом, уже после войны, его арестовали, дали срок, и он в лагере умер.
Еще один человек, кто попал служить в Миссию, был Костя Кравченок.(41) Я рассказывал о нем, когда шла речь о съезде РСХД в Эстонии, куда мы были направлены делегатами. Мы с ним вместе учились в школе. В Миссии он преподавал Закон Божий. Школа при Троицком соборе была устроена на колокольне. Там проходили и те занятия, которые вел он. Позже мы с ним увиделись уже только после освобождения из лагеря, мы с ним встречались в Латвии. Он к тому времени работал в школе, преподавал физический труд. Окончил институт, женился. Надежда, супруга его, была дочерью старосты Покровской рижской церкви, где потом служил мой брат.
Кроме того, в Миссии служил также мой родственник о. Николай Жунда,(42) он был близко знаком с моим братом и был женат на нашей двоюродной сестре. После того как о.Августин Петерсон, служивший военным священником в Двинской крепости, был хиротонисан в митрополиты, на его месте стал служить о.Николай Жунда, а мой брат там же — регентом и псаломщиком.
О.Николай умер в лагере уже после смерти Сталина. Вот такое служение было в Миссии, во Пскове.
