ЧУДНЫЙ СТРАННИК
Тот же день (23 января) (даты в тексте даются по старому стилю)
Святой Григорий, папа Римский, в своих сочинениях предлагает такой рассказ.
Я знал одного богатого человека, который, зная, как Иисус Христос любит милосердие и особенно странноприимство, каждый день собирал к себе странников и убогих, предлагал им трапезу и сам со всем своим семейством служил им. Таким образом у него создался обычный круг посетителей, из которых он знал каждого лично и поименно, как пастырь знает своих овец.
Однажды в числе постоянных посетителей трапезы пришел совершенно незнакомый, ранее никогда не бывший человек. Все, как хозяин с семейством, так и странники, обратили на нового пришельца особое внимание, так как вид его был необыкновенно благообразен и привлекателен. Глядя на этого незнакомца, все думали, что они будто где-то ранее видели его, что в нем будто есть для всех что-то родное и дорогое.
Хозяин с особой ласковостью пригласил нового странника к обеду, а сам между тем пошел по воду, чтобы по обычаю умыть ему руки. Но когда хозяин возвратился с водой, чудного странника уже не было, и никто не видел, куда он скрылся. Все были поражены этим, а хозяин недоумевал более всех.
В ту же ночь блаженному странноприимцу явился Сам Господь Иисус Христос и сказал:
— В прежние дни ты принимал братий Моих меньших,
а вчера принял в числе их Самого Меня.
И вот Имеющий прийти на Суд вместе с другими скажет и тебе:
Приидите благословенные Отца Моего,
наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира:
ибо алкал Я, и вы дали Мне есть;
жаждал, и вы напоили Меня;
был странником, и вы приняли Меня;
был наг, и вы одели Меня;
был болен, и вы посетили Меня;
в темнице был, и вы пришли ко Мне...
Истинно говорю вам:
так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших,
то сделали Мне (Мф. 25, 34-40).
И знай, что тех, которые прежде Суда
принимают Его в лице странников,
Он на Суде взыщет особо Своими милостями.
После этого богатый странноприимец возблагодарил Господа, прилепился к Нему всем сердцем своим и неленостно служил Ему до самой смерти.
БОГ СТРОИТ ВСЕ К ЛУЧШЕМУ
26 января
В этой истине между прочим утверждаемся описанием жизни преподобных Ксенофонта и Марии.
Они жили в Царьграде. Оба были весьма украшены христианскими добродетелями. В таком же благочестии они воспитывали и сыновей своих Аркадия и Иоанна.
Когда приспело время отдать отроков для книжного учения, Ксенофонт и Мария пригласили для своих детей надежных людей и отправили их под надзором последних на корабле в город Вирит.
Во время плавания по морю вдруг поднялась страшная буря; корабль, на котором плыли Аркадий и Иоанн, был разбит о подводную скалу; многие из бывших на корабле погибли; оказались в море и братья, дети Ксенофонта и Марии, но чудом и Божественным промыслом разбушевавшееся море выбросило отроков на берег в разных местах еле живыми.
Таким образом, Аркадий и Иоанн, оправившись после этого страшного приключения, разошлись в разные стороны, и, скитаясь на чужбине, считали друг друга погибшими в пучине морской.
Будучи оба воспитаны в вере и преданности Промыслу Божию, они пребывали в твердой уверенности, что Господь устроит их жизнь, и притом к лучшему, а поэтому особенно не искали случая, чтобы возвратиться к родителям, и в молитвах своих часто поминали их. Каждую же молитву заканчивали словами:
— Господи! Ими же веси судьбами, спаси нас грешных.
Спустя некоторое время оба брата постриглись в монахи в разных монастырях, приняв другие имена.
Движимые благоговейным чувством к святыням христианским, они решили каждый из своего места отправиться на поклонение в Иерусалим и, если можно, послужить чем-либо гробу Господню.
Придя в Иерусалим, они, не зная друг друга, поступили на послушание к одному благочестивому старцу.
Что же касается родителей их, то они первое время были уверены, что сыновья их прибыли на место своего ученья благополучно. Но потом, не получая в течение двух лет никаких известий, стали сильно тревожиться и послали одного из рабов своих в город Вирит, чтобы узнать о судьбе своих детей.
Раб, придя в Вирит, долго искал Аркадия и Иоанна, но не мог найти: все говорили, что они таких не видели и ничего о них не слыхали.
Наконец, решив возвратиться в Царьград, посланный случайно встретил человека, который по расспросам оказался одним из бывших на том корабле, на котором отправились для ученья в Вирит Аркадий и Иоанн.
— Что же сталось с кораблем тем? — спросил раб.
— Тот корабль разбился и потонул, — отвечал незнакомец.
— А люди, плывшие на корабле?
— Почти все погибли. Лишь каким-то чудом спаслось нас несколько человек; но между ними тех, о которых ты спрашиваешь, я не встречал: можно наверняка считать их погибшими.
После этого посланный поспешил возвратиться в Царьград. Когда он передал своим господам страшную весть о гибели их сыновей, Ксенофонт и Мария были объяты ужасом: они стали скорбеть и плакать день и ночь, не переставая при этом молиться Богу о ниспослании им утешения и забвения в их горе.
Чтобы хотя немного забыться и отвлечься от гнетущей их тоски, они решили отправиться в путешествие по святым местам. Раздав часть своего имения нищим, а другую часть поручив надежным рабам, они отправились в Палестину. Там, обходя святыни, не переставали молиться о том, чтобы Бог открыл им, живы их дети или нет.
— Господи! — молились они, — мы знаем, что Ты строишь все к лучшему, но молим Тебя, Милостивый, открой нам судьбу наших сыновей.
В одной обители, усердно и слезно молясь, Ксенофонт и Мария обратили на себя внимание одного прозорливого старца, который подошел к ним и ласково спросил:
— О чем, люди Божии, так усердно молите Господа?
— О детях наших, — отвечали скорбящие родители.
— Ваши дети, плывшие на корабле, по милости Божией живы и здоровы, и вы их скоро увидите. Бог открыл мне славу, уготованную им на Небесах. Продолжайте молиться Господу и в Иерусалиме вы увидите сыновей ваших.
Несказанно обрадованные этими словами, Ксенофонт и Мария еще усилили свои молитвенные подвиги, оставаясь в обители еще некоторое время.
Старец же между тем отправился в святой город Иерусалим. Здесь он сел отдохнуть близ горы Голгофы, у храма Воскресения. В это время к нему подошел молодой инок и с почтением сделал ему поклон. Старец предузнал Духом Божиим, кто он, и спросил:
— Где был ты, Иоанн? Отец и мать ищут тебя, а ты ищешь брата своего.
Инок очень удивился прозорливости старца, пал к ногам его и воскликнул:
— Я вижу, отче святый, что твоими устами говорит Сам Бог! Скажи же мне Бога ради, где брат мой Аркадий, ибо тяжко скорбит о нем душа моя.
— Сядь возле меня, — сказал старец, — и ты скоро увидишь твоего брата.
Инок сел. Вскоре подошел к ним другой молодой инок со скорбным видом.
— Что скорбишь? — спросил старец у подошедшего и низко поклонившегося ему инока.
— Я потерял возлюбленного брата моего и никак не могу утешиться.
— Садись к нам, сын мой, — сказал, улыбаясь, старец, — и будем беседовать о том,"как нам разыскать твоего брата.
В это время оба инока посмотрели друг на друга, и сердца их вдруг наполнились какою-то необычной радостью, ибо они прочли во взоре друг друга что-то родное, чрезвычайно приятное.
Старец посадил подле себя и другого инока. Затем, обратившись к прежде пришедшему иноку, он стал спрашивать его:
— Расскажи нам, какого ты рода-племени, где родина твоя, кто родители твои и как потерял ты брата своего?
Инок стал рассказывать:
— Родина моя — Царьград; родители мои знатные и богатые люди, почитающие Бога и ищущие славы Его; имена их — Ксенофонт и Мария; имя брата моего ты знаешь. Мы плыли с ним в город Вирит для ученья... Нас застигла в море страшная буря; корабль разбился и потонул; бывшие на нем люди погибли, а с ними и брат мой Аркадий; я же чудом Божиим спасся.
Слушая повествование инока, другой инок сразу узнал в нем брата своего Иоанна, он силился удержаться от признания до конца рассказа, но не мог, и потому, не дав договорить брату своему до конца, бросился к нему и со слезами на глазах воскликнул:
— Иоанн, брат мой!..
— Ах, да неужели это ты, дорогой мой брат Аркадий?!
Братья обнялись, проливая слезы радости и славя Бога, избавившего их от смерти и указавшего им путь ко спасению. А старец между тем радостными глазами смотрел на них и говорил:
— Благословен Бог, строющий жизнь человеческую всегда к лучшему. Теперь молитесь, дети, чтобы Бог и впредь не оставлял вас Своим промышлением. Если Ему угодно будет и если это нужно будет для умножения славы Царствия его, Он и родителей ваших приведет к вам, или вас приведет к родителям. Останьтесь пока со мною, будем вместе молиться Богу...
Спустя два дня после этого старец с Иоанном и Аркадием молился Богу в одном из иерусалимских храмов. И какова же была их радость, когда после Богослужения они встретили в том же храме творящими пламенную молитву ко Господу Ксенофонта и Марию! Можно ли описать ликование всех — и родителей, и детей, узнавших друг друга?!
От всего сердца возблагодарив Господа Промыслителя за неизреченное Его милосердие к ним и попечение об их спасении, Ксенофоит и Мария вознамерились остаток своей жизни посвятить исключительно на служение Богу и на стяжание благоволения Его к себе.
Они распорядились о том, чтобы все оставшееся у них в Царъграде имущество было продано и роздано на Богоугодные дела, чтобы все рабы их были награждены и отпущены на волю. Сами они приняли иночество в обителях иерусалимских, где и скончали жизнь свою в подвигах, украсив себя дивными добродетелями святых и даже даром чудотворений.
Сыновья их также угодили Господу своими праведным и подвижническим житием; они, достигши глубокой старости, отошли ко Господу, оставив по себе добрую и светлую память.
Впоследствии Святая Церковь причислила всех их к лику святых.
МОЛИТВА ЗА УМЕРШЕГО ГРЕШНИКА
29 января
Святой Григорий Двоеслов рассказывал о следующем событии из его архипастырской практики:
«Я начальствовал в одном монастыре. Монастырь этот был общежительный с строгим уставом, по которому братии запрещалось иметь у себя какую бы то ни было собственность, а тем более утаивать что-либо от братии.
В этом монастыре жил один монах, считавшийся в числе вполне добронравных и ничем своей репутации не запятнавший. Он сильно разболелся и, когда был при смерти, поведал своему родному брату, иноку той же обители, что у него в келлии скрыто в потаенном месте много золота.
Вскоре о поступке монаха узнали многие из братии. Доложили об этом и мне.
Обдумав, как лучше поступить с больным монахом, я приказан братии не посещать больного никому, кроме приставленного к нему послушника, до тех пор, пока он, осознав тяжесть греха своего, не раскается в нем.
Инок умер, однако, не раскаявшись в своем тяжком проступке.
Чтобы другим не повадно было нарушать устав монастыря, я велел похоронить умершего вне монастырского кладбища и на могилу его бросить накопленное и скрытое им золото.
Так и было сделано.
Прошло тридцать дней после его смерти. Мне стало чрезвычайно жалко усопшего брата, так как мне было открыто, что он в загробном мире жестоко страдает. Я стал обдумывать, как облегчить участь его. Наконец, остановился на следующем: я сделал распоряжение о том, чтобы по усопшему брату было отслужено тридцать заупокойных Литургий и чтобы вся монастырская братия в течение этого времени поминала своего собрата.
В самый день, когда была совершена последняя Литургия, усопший явился своему родному брату и сказал:
— Доселе, брат, я жестоко и страшно страдал; теперь же мне хорошо, и я нахожусь во свете.
Узнав об этом явлении, все иноки, да и я, убедились, как благотворны молитвы за умерших, и особенно приношение Безкровной Жертвы в Церкви».
О НЕОСУЖДЕНИИ
30 января
В некоем монастыре жили два монаха строгой, подвижнической жизни.
Они так угодили Богу, что на них видимым образом почивала благодать Святого Духа: каждый из них друг на друге замечал как бы некоторый отблеск, или сияние вокруг головы.
Но вот раз одному из этих монахов случилось быть рано утром в пятницу вне стен монастыря ради исполнения своего послушания. Здесь он встретил человека, вкушающего пищу. Не утерпел благочестивый монах и стал обличать принимавшего пищу.
— Ну, можно ли в пятницу так рано есть? Как тебе не стыдно нарушать пост и древний христианский обычай? Бог тебя покарает за это.
На другой день монах-обличитель вернулся в обитель. Когда он встретился со своим сподвижником, тот, взглянув на него, удивился, так как чудного знака присутствия благодати Божией не заметил на нем.
— Что это, брат?! — воскликнул он. — Я перста Божия не вижу на тебе. Ты, верно, что-нибудь сделал худое?
— Ни делом, ни помышлением не нахожу себя согрешившим! — отвечал осудивший своего ближнего монах.
— Припомни: может быть, осудил кого?..
— Ах, да! Я вспомнил: вчера я осудил человека за то, что он рано утром принимал пищу. Помолись обо мне, брат, чтобы Бог простил мой грех.
Две недели после этого оба монаха несли усиленные подвиги в посте и молитве, и лишь после этого снова одинаково засияла на обоих благодать Божия.
НЕ СУДИ ПО СЕБЕ
9 февраля
У римского императора был один приближенный к нему вельможа. Он достиг такого христианского настроения, что решил оставить все: и богатство, и почет, и веселие, и роскошь царскую и поселиться в пустыне, чтобы служить одному Господу, следуя Евангельскому Учению: Если кто хочет идти за Мною, отвергались себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною (Лук. 9, 23).
И вот этот вельможа, отпустив всех своих рабов на свободу и раздав свое имение нищим, отправился лишь с одним из верных рабов, которого считал своим другом, в Египетскую пустыню и там поселился в одном заброшенном скиту.
Здесь он вел подвижническую жизнь, добывая себе пропитание тяжелым трудом.
Таким образом он прожил в пустыне с другом своим двадцать пять лет. О его благочестии знали все отцы египетские и за это относились к нему с глубоким уважением.
Но вот один из отшельников, живших в пустыне, наслышавшись о святости жизни бывшего вельможи, пожелал сам лично убедиться в этом и пришел в скит к старцу.
Идя в скит, он думал так:
— Вот я много лет подвизаюсь в пустыне, держу самые строгие уставы пустынножительства, а славою не пользуюсь; об этом же старце очень много все говорят хорошего. Пойду, посмотрю и послушаю старца и, может быть, кое-чему научусь от него.
Но каково же было удивление пришедшего отца, когда он, придя в скит бывшего вельможи, увидел совсем не такую обстановку жизни старца, какую он себе представлял в уме, слушая рассказы своих собратьев о святости жизни отшельника.
Подходя к келлии, пришелец встретил благообразного старца, одетого в мягкую одежду и обутого.
— Скажи, отче, — обратился он к сему старцу, — где можно видеть дивного подвижника, живущего в сем скиту?
— В этом скиту живут два человека, — отвечал старец, — я да мой слуга; о дивном же подвижнике мы ничего не слыхали. Как имя этого подвижника?
Пришелец назвал имя.
— Это мое имя, — продолжал старец в мягкой одежде, — но ты, отче, верно, ошибся, пришел не в тот скит.
— Нет, я не ошибся: мне именно нужно было видеть хозяина сего скита.
— А если так, то я очень рад гостю: прошу пожаловать в келлию.
Пришедший вошел в келлию. Но здесь он был еще больше поражен, когда увидел постель, покрытую кожею и с изголовьем.
— Какой же это подвижник, — думал гость, — если у него почти все, как у мирян: и одежда мягкая, и сапоги на ногах, и постель имеется, да еще кожаная?
И гость сильно соблазнялся.
К обеду подана была горячая пища и вино. Тут гость уже окончательно смутился и даже не стал скрывать своего смущения. Старец это заметил и, как прозорливый, все понял.
Когда смущенный гость, простившись, оставил скит и был уже на некотором расстоянии от него, пустынник-вельможа воротил своего гостя, усадил его снова в келлии за столом и говорит:
— Разве ты приходил ко мне за тем, чтобы поесть моей мирской пищи и отведать соблазнительного вина?
— Нет, — отвечал тот, несколько удивленный.
— Так зачем же?
— Я пришел к тебе, чтобы посмотреть твои подвиги и поучиться твоей мудрости...
— И уходишь разочарованный и смущенный?
— Да, признаюсь...
— О, горе мне, соблазнителю! — воскликнул старец.
— Так давай же, брат, побеседуем. Откуда ты родом, отче честный?
— Из Египта, — отвечал гость.
— Из какого рода?
— Да я простой поселянин и жил в деревне.
— А на чем ты спал и какую постель имел в миру?
— Спал на земле, а постели по бедности не имел.
— А какую пищу вкушал и пил ли когда-нибудь вино? — продолжал допрашивать старец.
— Ел один сухой хлеб, а пил только воду.
— А в бане мылся ли когда-нибудь?
— Кроме реки, никакой бани не знал.
— Легко ли тебе было жить в такой скудости?
— Ох, трудно, отче! Я только и успокоился с тех пор, как удалился в пустыню...
— Тебя я выслушал, теперь послушай и меня. Родом я из Рима и был царю близкий советник...
Гость слушал с большим вниманием. Старец продолжал:
— И вот, ради Бога оставил я мир, богатство и славу и пришел в эту пустыню. В Риме я занимал великолепный дворец, имел огромное богатство, а теперь, как видишь, живу в убогой хижине. Кровать у меня была из золота и покрыта драгоценными тканями, с мягкими перинами и подушками, а теперь имею одно это бедное ложе и грубую кожу на нем. Носил драгоценные одежды, а ныне у меня только одна эта худая риза. На обедах у меня подавались всевозможные яства, а в настоящее время одну эту бедную зелень вкушаю и ради недуга пью иногда эту малую чашу вина. Было у меня в Риме и множество рабов, а теперь лишь этот, по милости Божией оставшийся при мне старец живет со мною. И музыку я постоянно слушал, и услаждали мой слух трубы, тимпаны и гусли; а теперь только пою двенадцать псалмов. Итак, отче, не соблазняйся о мне. Тогда гость воскликнул:
— Горе мне за мое осуждение! Я от великой скорби прежней моей жизни пришел в покой и почитаю себя подвижником... а ты от великого покоя и роскоши пришел в скорбь, смирение и нищету и не почитаешь себя подвижником. Прости же меня, святой отец, и помяни в молитвах твоих!..
При этих словах гость поклонился старцу до земли и отошел с миром восвояси, получив большое назидание.
ЧТО УСТРАШАЕТ ДИАВОЛА
10 февраля
Однажды преподобный Макарий, идя по дороге, сел отдохнуть. Вдруг он увидел идущего мимо него диавола в образе человека, обвешанного какими-то сосудами и направляющегося к близлежащему монастырю. Макарий сотворил молитву и, обращаясь к идущему, сказал:
— Именем Господа Иисуса Христа повелеваю тебе: остановись! Диавол остановился.
— Куда идешь? — спросил преподобный.
— Да иду навестить братию, — отвечал диавол.
— А что за сосуды с тобой?
— А это различные кушанья и приманки для монахов.
— Для чего же их так много с тобою?
— Да чтобы, если одно не понравится, так другим угостить братию. Один мой злой совет или внушение не примут, так другой еще горший предложу и таким образом кого-нибудь уловлю.
— Ну, теперь иди, — сказал Макарий.
Диавол пошел, а преподобный Макарий остался ждать его возвращения.
Вот диавол идет обратно. Макарий опять останавливает его и спрашивает:
— Ну, как твои дела?
— Худы, — отвечал диавол. — Почти все монахи не приняли меня, и только один немного слушается.
— А как имя этого монаха?
— Феопемпт.
Сказав это, диавол исчез. Макарий же пошел в тот монастырь, где побывал диавол.
Братия узнала, что к ним идет такой великий угодник Божий, собралась и вышла ему навстречу с ветвями в руках и с пением священных песней. Встретившись с Преподобным Макарием и преподав ему приветствия с подобающими почестями, иноки стали наперерыв друг перед другом приглашать преподобного каждый в свою келлию.
— А кто из вас Феопемпт? — спросил Макарий.
— Вот я, святый отче, — отвечал один из монахов.
— Ну, я к тебе и пойду. Феопемпт несказанно обрадовался и принял дорогого гостя в своей келлии. Стали беседовать.
— Как поживаешь? — начал гость.
— Хорошо, молитвами твоими, отче, — отвечал хозяин.
— Ну, а злые помыслы не смущают тебя?
Монах постыдился признаться и сказал:
— Нет, святый отче...
— Какой счастливец! — воскликнул преподобный. — А я уже вот сколько лет пощусь, и сам видишь, как все почитают меня, между тем скверные помыслы до сих пор не дают мне покоя.
Тогда и Феопемпт признался:
— Да, отче, и я весьма обладаем от духа любодейного!..
— Не нападает ли на тебя уныние?
— Бывает и это...
При дальнейших расспросах монах признался во многих своих слабостях и худых помышлениях, приходящих от диавола. После всего Макарий спросил:
— До которого ты часа постишься?
— До третьего, — был ответ. Преподобный сказал:
— Старайся соблюдать пост до вечера; читай и изучай
Святое Евангелие и писания святых отцов; если придет злая мысль, всеми силами твоей души гони ее от себя, и Господь поможет тебе победить врага.
— Обещаюсь исполнить все твои наставления, — отвечал с поклоном инок. Макарий, дав благословение, ушел от него.
Спустя некоторое время преподобный Макарий опять уви дел близ того монастыря беса и, остановив его, спросил:
— Куда ныне идешь?
Диавол с трепетом вынужден был отвечать:
— Иду навестить братию.
Макарий, дождавшись возвращения диавола из монастыря, опять остановил его и спросил:
— Ну, теперь как твои дела?
— Весьма худы, — отвечал бес, — ныне уже все без исключения монахи не приняли меня, и Феопемпт с ними. И не знаю, кто это так развратил его. Ибо ныне он был для меня хуже всех...
После сего преподобный осенил себя крестным знамением и сказал:
— Слава Тебе, Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, давшему нам средства побеждать диавола и козни его!
Диавол моментально исчез.
