8/I-1946 г.
Милая родная Иринушка, детки, Фатер, Ольга Михайловна!
Сердечно поздравляю вас с наступившим праздником Рождества Христова. В эти святые дни, как и всегда, всеми своими мыслями, сердцем и душой я был с вами, а в Рождественскую ночь с 6 на 7-е и в сновидении, как наяву, был дома, видел тебя, Цыпи, и деток, которые нежно меня обнимали и целовали, а я буквально заливался слезами радости и переживал неописуемое счастье. Вот и сегодня я под этим впечатлением и долго еще буду жить этим чувством.
Сегодня годовщина моего предстания пред трибуналом... 6/I-46 г. узнал о том, что на базе имеется прибывшая от тебя, Иринушка, посылка. На днях получу ее и сообщу об этом. Крайне удивлен, что ты не получаешь мои письма. Я от тебя получил всего 16 писем и 2 посылки. 4/I-46 г. получил открытку от Ария (это уже вторая). Недавно я перенес тяжелую болезнь — крупозное воспаление легких, повторившуюся два раза (рецидив). Сейчас чувствую себя хорошо.
Работаю по-прежнему в конторе.
Крепко, крепко целую вас всех.
Да сохранит и помилует Господь всех вас.
Горячо любящий Николай. Пишите!
-------------------------------------------
16/III-1946 г.
Моя милая, любимая доченька Коточек.
Твое письмо и рисунки я получил. Очень радуюсь, что ты хорошо учишься, рисуешь, самостоятельно пишешь мне письма и молишься Богу за твоего бедного папу. Молись, молись, моя милая доченька, чтобы Господь дал бы нам здоровья и соединил бы всех нас в единую семью.
Будь во всем послушна мамочке, бабушке и дедушке. Помогай им воспитывать Димика и Ларочку и присматривать за ними, чтобы они были такими же милыми, славными и послушными детками, как и ты, и я буду еще больше радоваться и любить моих милых деток. А когда я приеду домой, то расцелую вас крепко, крепко, и мы будем счастливы, и снова поедем на дачу, и будем там купаться в море, ловить рыбку, качаться на качелях, собирать в лесу ягоды и грибы. А пока молись, учись и трудись, моя милая, любимая, ненаглядная дочурка.
Крепко, крепко целую тебя. Твой папик
-------------------------------------------
17/III-1946 г.
Моя милая Иринушка!
11/III я получил твое письмо от 16/II и одновременно письмо от Павлуши с известием о смерти мамы. Хотя я, казалось, давно уже приготовил себя к принятию любых ударов судьбы, но, признаюсь, не ожидал, что этот удар будет таким сильным... Много пришлось пережить и передумать в эти дни, дни неожиданной скорби, но такова о нас воля Божия. Утешаюсь тем, что на небе теперь имею горячую молитвенницу и ходатаицу перед Великой Ходатаицей за нас, а здесь, на земле, такое же преисполненное ко мне любви, — сердце моей второй мамы. Очень доволен, что похоронили маму в Михалове. Там она положила все свои силы и труды на наше воспитание. Буду жить надеждою на то, что Господь, по Своей милости, сподобит меня посетить этот заветный уголок и поклониться праху моей многострадальной мамочки. Господь да упокоит ее святую душу!
Напрасно ты, милая, волнуешься и беспокоишься о моем здоровье. Я здесь силен и крепок. Живу в самых лучших условиях, какие только можно представить в лагере, ибо таких счастливцев, по лагерным понятиям, очень и очень немного. Дай, Боже, чтобы только мое положение не изменилось бы к худшему!
Питаюсь тоже хорошо и пока ни в продуктовых посылках, ни в одежде не нуждаюсь. Зима уже проходит, и наши морозы переносятся очень легко, благодаря их сухости, а сейчас и совсем они не ощущаются, так как сила солнца их побеждает.
Присланная тобою фотография детей у елки меня поразила. Боже, как растут дети! (К сожалению, рождественская фотография 1946 года, о которой пишет о.Николай, не сохранилась. Вместо нее в этой книге помещена фотография 1945 года.) Коточек неузнаваема, видимо, она худощава и тянется в рост; Димик — тот же, шустрый, преисполненный внимания ко всему; Ларочка — совершенно незнакомый для меня человек. Не могу разглядеть, на кого она будет похожа.
С грустью задумываюсь над твоим мимолетным замечанием о том, что если бы позволяло здоровье О.М., то ты пошла бы на службу. Понимаю, почему на все мои просьбы сообщить о вашем материальном положении — ты упорно молчала. Единственно, что я могу тебе на это сказать: если есть еще какие-то имущественные ресурсы, продай, ничего не жалея, ибо по своему здоровью ты не вынесешь никакой работы или службы.
Если нельзя прислать церковный календарь за отсутствием его, то сообщите, когда в этом году Пасха. Пиши мне обо всем.
Крепко, крепко целую тебя, моя голубушка-Цыпинька. Целуй от меня детушек, О.М. и Фатера. Да сохранит всех вас Господь!
Горячо любящий Николай
-------------------------------------------
26/III-1946 г.
Милая моя, дорогая Иринушка!
Сегодня получил от тебя открытку от 9/III-46 г., в которой ты упоминаешь, что последнюю открытку получала от меня 13/III. Значит, ты еще не получила от меня два письма от 4/III и 18/III.
На днях получил длинное письмо от сестры Мани с описанием предсмертных дней, кончины и похорон мамы. Написал дней десять тому назад открытку на латышском языке Павлу и Ал.Григ.Пономаревой и, надеюсь, буду писать и Арию письмо.
Сейчас у нас дни длинные, солнечные, так что можно будет и почитать. До весны, конечно, еще далеко, но дни прекрасные стоят: днем яркое солнце, а по ночам небо полыхает северным сиянием. Моро-лик все время стоит небольшой, не более 8-10°, и только изредка, на день-два, до 25-30°, и снова исчезает. Представляю себе, какая чудная пора сейчас там, у вас!.. Ведь я живу только тем, что у вас, что вас окружает, и всегда с вами. Только это и является импульсом для моего житья. Очень часто вижу вас в сновидениях. На днях видел такой сон. Иду я к дому Михаила со стороны моста, взбираюсь на крыльцо и встречаюсь с тобою. Ты очень печальная, садишься на скамейку со мною и, обняв меня, начинаешь вместе со мной горько плакать... Только будучи разлучен с тобой, я понял, как я сильно люблю тебя, мое драгоценное сокровище! На этой базе я так сильно верю, даже не верю, а как будто знаю, т.е. больше чем верю, в нашу непременную, обязательную, скорую, скорую встречу, что беспрерывно жду чуда — появления кого-то, кто скажет мне: «Собирайся, сейчас ты едешь домой!» Не знаю, может, это безумие, но я повторяю — этим живу и дышу. О Боже Милосердный, сотвори это чудо по вере моей! О, как горько быть в разлуке с тобою, с детьми. Не могу больше продолжать. Иду спать. Уже около часа ночи.
Вот и снова день, яркий, солнечный, — 27 марта, который так же быстро пролетит, как и предыдущие. С каждым часом мы продвигаемся к Вечности, где нет ни печали, ни воздыхания... Ты, моя родная, не обращай внимания на часто траурный тон моих писем. Это так, случайно всё. На самом же деле я не потерял и не теряю жизнерадостности, оптимизма и пр. Ведь я не забываю, что я христианин и служитель алтаря, и всегда твержу молитву: «...дух уныния не даждь ми...»
Крепко, крепко целую наших милых детишек и тебя, моя милая Иринушка.
Любящий вас всех Николай
-------------------------------------------
7/IV-1946 г.
Моя милая Иринушка, детки, все, все!
Сегодня Благовещение — праздник великой радости, но не радостно у меня на душе, и особенно не радостно бывает в такие дни без храма, молитвы, семьи...
Из твоей открытки от 3/III узнал, что в этот день было Прощеное воскресенье, а исходя от этой даты, знаю, что Пасха будет 21/IV, т.е. через две недели. Так как письмо мое, наверно, раньше Пасхи и не дойдет до вас, то, пользуясь этим обстоятельством, всех, всех вас поздравляю с Великим Праздником. Христос Воскресе!
В этот великий день, как и всегда, всею душой и сердцем буду с вами и мысленно буду присутствовать на пасхальной трапезе и празднично лобызать вас всех, моих милых, дорогих. Верю, что Господь еще сподобит меня встречать этот великий день в кругу жены, детей и родных. О Господи, услыши молитву мою, и вопль мой к Тебе да приидет! Представляю себе и Пасху в природе, которой вы можете насладиться, а у нас она не скоро будет.
Сегодня на дворе страшная пурга, навеяло новые сугробы, и вся эта обстановка как-то не вяжется с чувствами, которые переживаешь в праздник Благовещения и Пасхи. А снегу так много, что кажется, будто он никогда и не растает и весны не будет. Впрочем, весна здесь особенная, непривлекательная, да еще и в такой обстановке... Я, слава Богу, по-прежнему здоров, сыт, одет и обут. За всё благодарю Создателя. Вот за тебя у меня сильно болит сердце, когда думаю о том, как ты там справляешься и ухитряешься накормить, одеть и обуть детишек. Представляю, как тебе, моя милая, тяжко и какой великий подвиг ты несешь. Все мои мысли, все мои молитвы о тебе. Господи, облегчи тяготы моей милой, родной Иринушки, вельми страждущей и скорбящей! Всегда думаю о моих милых Фатере, Ольге Михайловне, о их здоровье, неимоверной тяжести всякого рода переживаний и молюсь, да умножит им Господь лета живота ради всех нас, так нуждающихся в их жизни.
17 апреля исполняется полтора года жизни нашей Ларочки. О, как хотелось бы мне лично приветствовать эту миленькую незнакомочку! Поручаю всем расцеловать ее от меня в день ее рождения.
Пиши мне, родная, всё, всё. В последние дни у меня какая-то тревога на душе за всех вас, но никто, как Бог — «аще бо и пойду посреде сени смертныя, не убоюся зла, яко Ты со мною еси...».
С нетерпением жду результатов твоей попытки выслать мне бандеролью Библию и церковный календарь.
Итак, всех, всех вас, мои милые, целую крепко и приветствую с праздником Святой Пасхи. Христос Воскресе!
Любящий Николай
-------------------------------------------
13/IV-1946 г.
Милая моя Иринушка!
11/IV я получил от тебя два письма и открытку, 10-го — первую открытку от Павла, а 9-го — письмо от Володи. Одним словом, счастье сразу хлынуло как из рога изобилия. Кроме того, в одном письме твоем оказался и рисунок Коточка. Жду с нетерпением Библию и календарь с газетами. 7-го отправил тебе письмо, которое наверняка получишь, так как оно будет опущено в Москве.
Сегодня канун Вербного воскресенья. Сейчас в храмах службы. Мысленно присутствую на богослужении в Покровской церкви. Представляю Коточка и бабушку, стоящих с вербой и свечой. Фатер, наверно, в соборе, а тебя, моя милая, представляю дома с Димиком и Ларочкой... Какое счастье быть и жить около храма и молиться в нем, невзирая ни на что. О, как я скорблю и тяжело переживаю эту разлуку с храмом, не менее, чем разлуку с семьей. Приближаются дни Страстной седмицы. Как тяжело быть без исповеди и Святого Причастия. Уповаю на милосердие Божие и верю, что еще сподобит меня Господь переживать эти святейшие дни так, как подобает христианину.
Через три дня Ларочке исполнится полтора годика. Живо представляю всю обстановку дня ее рождения 17/Х-44 г. и на следующие дни, особенно 20/Х, а на этом фоне тебя, моя дорогая Ири-нушка. Я ни с кем ведь не попрощался, уходя от вас в тот вечер, и вот полтора года пролетело, как полтора месяца, а на самом деле было это так давно уже... Представляю, сколько тебе пришлось пережить всего, всего!..
Ты у меня спрашиваешь о здоровье и сомневаешься в утвердительных моих ответах на этот счет. Напрасно, Цыпинька. Мы люди разумные и ко всему готовы, а потому скрывать от тебя я ничего не буду. А то, что было, слава Богу, прошло, забыто и мхом поросло. Правда, я был сильно истощен и почти уже ходить не мог, но это было 9 месяцев тому назад, а сейчас я полностью вошел в прежнюю норму. Пищу получаю простую в достаточном количестве. Жилищные условия также хорошие, и желать еще чего-либо лучшего в этом отношении — значило бы гневить Бога.
Передай от меня привет и поздравления с праздником Святой Пасхи всем нашим друзьям. Еще раз поздравляю всех вас, мои милые, с праздником Святой Пасхи. Христос Воскресе! Крепко, крепко целую. Да хранит вас Всевышний.
Любящий Николай
-------------------------------------------
20/IV-1946 г., 23 час. 30 мин.
Иринушка, детишки, Фатер, Ольга Мих., все, все мои дорогие, родные!
ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!
Через несколько минут эти радостные слова прозвучат на земле и сольются в поднебесной с этим же приветствием, исходящим оттуда... Молчаливо, но с великой силой, от всей души, и сердца, и помышления посылаю и я это приветствие всем, всем вам, мои милые, и мысленно лобызаю всех вас, и ощущает мое сердце это же приветствие, исходящее от вас и оттуда. Переношусь мысленно в сверкающий радостью храм; угадываю тех многих, находящихся сейчас в нем, а также тех, кто отсутствует... Слышу гармонию колокольного звона, сливающегося с торжественным победным гимном пения...
Сижу я сейчас в конторе, в тихом одиночестве, при скудном освещении и пишу эти строки, но не сгущаю тоскливого одиночества, так как ваши мысли обо мне мною улавливаются и расстояние, разделяющее нас, преодолевается. Передо мною твоя открытка, Иринушка, и календарь, полученные мною сегодня вечером. Тут же и Библия, которую я получил вчера. Эти предметы являются для меня настоящей радостью и заменяют собою пасхальные куличи, яйца и все прочее. Мою пасхальную трапезу украшают и дополняют, как цветы на куличах, фотографии, рисунки Коточка и связка писем. Хочется много и о многом говорить с вами, но мысли и мечты невозможно уложить в строки.
Вот и прошел первый день Христова Воскресения. Начал я его тем, что после перерыва письма, идя в барак, пропел громко тропарь «Ангел вопияше», «Светися, светися» и другие песнопения. И моему гласу внимали яркие звезды прозрачного неба... Весь день не расставался с Библией и церковным календарем. Работал сегодня немного, 2-3 часа всего.
Приближаются знаменательные даты: 4, 5, 16 мая. 5 мая в этом году совпадает с Неделей жен-мироносиц, и, следовательно, буду отмечать сразу трех именинников — двух Ирин и Никодима. А тебя, моя милая женушка, помимо поздравления с именинниками, поздравляю и с 35-летием. О, как хотел бы я лично присутствовать на этих семейных торжествах!
Да хранит вас всех Воскресший Христос!
ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!
Крепко любящий Николай
-------------------------------------------
22/IV-1946 г.
Моя милая, любимая доченька Иринка!
Поздравляю тебя с днем рождения и с днем твоего Ангела! Четвертого мая тебе исполняется восемь лет. Ты уже взрослая и большая девочка.
Когда я увижу тебя, то, наверно, не узнаю. Не обижай Димика и Ларочку. Во всем помогай мамочке, дедушке и бабушке. Не ленись рисовать. За всех, за всех и за меня молись Богу.
Крепко целую тебя. Твой папик
-------------------------------------------
12/V-1946 r.
Милая, родная Иринушка!
...Одновременно с твоими открытками получил заказное поздравительное письмо от племянников: Гурия, Татьяны и Игоря, а 4/V — от Мани. Очень радуюсь, что они меня не забывают и что все вы здоровы и Богом хранимы.
Твои письма все мною получены. В следующий раз, когда буду писать тебе, обязательно вложу отдельное письмецо Димику — я не знал, что он ждет от меня письмо. Как отрадно знать, что он так же, как и Коточек, любит церковь и, наверно, молится за папу. Мое прозябание дает себя чувствовать в том смысле, что память и воображение сильно отупели и мне уже трудно представить детей, тебя и всех такими как есть.
<...> 16 мая, в самый дорогой для меня день, своими мыслями и духом, вместе с детьми и всеми буду приветствовать тебя, моя родная, наша милая мамочка. Вот тебе и 35! Немного прожито, но много пережито тобою, моя страдалица! Знаю я, что ты сильно похудела, а следовательно, у тебя и здоровье, наверно, ухудшилось, хотя ты мне и не пишешь об этом. Сильно болею и страдаю за тебя и молюсь о тебе — на тебе зиждется все наше семейное благополучие. Береги себя ради всех нас. Я здоров, бодр и храним Богом.
Крепко целую тебя, деток и всех, всех. Да хранит вас Господь!
Любящий Николай
-------------------------------------------
25/V-1946 г.
Мои милые, милые Иринушка, детки, Ф., О.М. и все, все!
За последние несколько дней получил от тебя, моя родная, две открытки и одно письмо, а также три открытки от Вани, Павла и Ария.
Бесконечно радуюсь и всегда благодарю Бога, что Он мне дал в спутницы жизни именно тебя, моя милая Иринушка, намного и много превосходящую меня, слабого в силе духа и терпения. Преклоняюсь пред тобою, восхищаюсь тобою и до слез умиляюсь силой твоих слов, ободряющих меня всегда в тяжелую минуту... Несколько раз я пытался сжечь твои письма, но не могу осилить себя и расстаться с ними, ибо это единственное богатство, которым я еще владею. Верь, верь, моя родная, и ни на минуту не сомневайся и в моей вере в наше светлое, счастливое будущее. Мы с тобой еще раз должны испытать счастье и насладиться им в избытке, в тихом семейном уюте, в окружении любимых чад наших и дорогих сердцу нашему любимых старичков наших и друзей наших. Этой верой я живу и черпаю отсюда для себя силы. А чудесные сновидения все больше и больше укрепляют во мне эту веру. Пусть не кажутся тебе странными мои частые упоминания о снах — это одна из существеннейших основ нашего быта, импульс для жизни, связующее звено с иным миром, миром не заплеванным, не загаженным, не заруганным.
Позапрошлую ночь я был в Михалове. Спешу в церковь к Пасхальной заутрене. Иду на клирос, а у клироса икона Богородицы в серебряном окладе на аналое. Я перекрестился, приложился к иконе и слышу чудесное райское пение из алтаря по-гречески. А вчера, например, я тоже был в церкви и сам служил и был в облачении. Народ молился, а папа очень задумчивый стоял на клиросе... Вот во сне я служил, а от этого наяву весь сегодняшний день счастлив. И в этом для меня великая милость Божия. Ну а теперь переключусь на более реальное.
Живу я в здравии. Работаю по-прежнему все ту же конторскую работу. Снег у нас уже окончательно исчез две недели назад. Трава еще не зеленеет, да и нет почти ее у нас, на территории лагеря, а зеленеет ли она там, за проволокой — не видно. Лес, тайга, синеет вдали. В хорошую видимость на востоке виднеются снеговые вершины Урала.
Всем, всем передай мой искренний привет. Пиши мне, моя милая. Крепко, крепко целую тебя и деток. Да хранит вас всех Господь по молитвам Богородицы!
Любящий Николай
-------------------------------------------
11/VI-1946 r.
Мои дорогие, милые Иринушка и детки!
Вчера получил самостоятельное письмо от Коточка, чему чрезвычайно радуюсь. Нужно, чтобы Коточек в течение лета больше упражнялась бы в чистописании и грамматике. В рисовании она, видимо, проявляет хотя и медленные, но верные успехи. А как у нее обстоит дело с пением и музыкой? А как ведет себя мой Димик? В чем проявляются его наклонности и таланты? На кого он больше равняется: на Коточка или Ларочку? О Ларочке не знаю, что и спросить, ибо трудно представляю себе эту незнакомочку. Пиши мне о них подробней, Иринушка. Каждое твое замечание о них живит и успокаивает мое сердце, писать же самому о детях — невыносимо тяжело и больно.
Любящий муж и отец
-------------------------------------------
12/VI-1946 г.
Милая, милая моя Иринушка!
Знаю, что ты недовольна мною за мое долгое молчание, но не гневайся на меня и прости. По целому ряду причин я не имел возможности аккуратно и своевременно ответить тебе на последние твои открытки. С нетерпением жду письма со снимком иконы Божией Матери «Знамение» и фотографией тебя с детьми. Чрезвычайно радуюсь успехам нашей Котеньки и горячо приветствую ее с переходом во второй класс. С большими трудностями представляю себе ее в роли ученицы, Димика — на выпускном «балу» и глупышечку Ларочку, которая, наверно, начинает, как это бывает, подражать во всем старшим. О, как бы хотелось и мне побывать на том «балу» и услышать ее стишок «Румяной зарею», но не дано это мне. Как хотелось бы мне много, много говорить с тобою о наших детках, но нет мочи: слишком тяжело и ноет сердце... Утешаюсь тем, что они пребывают в благополучии и, хотя и доставляют тебе, моя страдалица, немало хлопот, все же приносят и тебе радость. Скрашивают суровость неприглядных дней, а также, думаю, утешают и скорби наших милых родителей, Ф[атера] и О.М.
Из твоих кратких сообщений вижу и представляю, как молятся наши милые старички... Начинаю путаться и в своих представлениях о тебе, моя дорогая. Ты, наверно, не замечаешь, что во всех твоих письмах ты почти ни разу и ничего мне не сказала и не говоришь о себе, но буду терпеливо ждать и надеяться, что этот пробел ты еще восполнишь. Очень приятно мне, что ты имеешь огородик свой, — значит, будет маленькая польза и возможность повозиться в нем.
Я работаю на прежнем месте статистом. Работы много. Сейчас все мы включились в соцсоревнование и, воодушевляемые призывом вождя, крепко и радостно работаем на пользу Родины, искупая перед ней свою вину. На днях был у нас митинг, на котором администрация причислила меня к лику примерных отличников. Одним словом, я не уступаю... Коточку в успехах. Доброе настроение и жизнерадостность, слава Богу, не покидают меня.
Из одежды и обуви у меня ничего не сохранилось: ботинки и пуловер украли, пальто спасло мне жизнь, так как я его поменял на хлеб и жиры.
Да сохранит и укрепит вас Господь по молитвам Богородицы. Крепко целую.
Любящий Николай
-------------------------------------------
25/VI-1946 г.
Моя милая, родная Иринушка, детки, Фатер, Ольга Михайловна!
19/VI получил твое письмо и бандероль, пять газет латышских и две русских. В письме был конверт, открытка, а также цветок черемухи. На прошлой неделе получил письмо от Коти, в котором также была почтовая открытка и подснежник. Не имею слов, чтобы выразить радость и благодарность за такую нежную заботу обо мне. Получая в среднем каждую неделю письмо от тебя, я спокойно, в полном душевном равновесии тяну лямку своего существования и укрепляюсь в вере в светлое будущее наших семейных уз, будучи уверен, что никакая сила не сможет их ослабить или порвать.
Уже несколько дней я и все мы наслаждаемся наступившим летом и наконец можем ходить без пальто. Кусты начинают зеленеть. Есть и цветы где-то за зоною: желтый лопух и лесная фиалка, но на нашей территории они не водятся, а потому я и не могу послать тебе и Коточку цветочек. Солнышко у нас заходит на два часа (когда бывает), а потому круглые сутки светло, и даже сумерки не бывают теперь, зато зимой почти круглосуточная ночь.
Бытовые условия для меня создались самые лучшие. Живу в общежитии с фельдшерами, имею свою отдельную койку. Одним словом, во всем вижу руку Божию, отверзшую для меня, по вашим молитвам, милости свои, и молю Его, чтобы и впредь щадил бы меня немощного, однако готов и ко всяким испытаниям, если это будет угодно Ему.
Все мои мысли, все помышления о тебе, моя добрая, милая, о наших детках, о старцах. Радуюсь за деток, имеющих возможность копошиться в садике. Интересно, каких размеров садик и чем засеян. Представляю, какой галдеж бывает в нем во время поливки! Кстати, сегодня во сне видел Ларочку: она подошла ко мне, протянула ручонку, на которой выше локотка была боляшечка, и, показывая мне, сказала: «Папа-биби!» Воображаю, сколько тебе с ними забот и хлопот, а вместе с тем сколько радости и жизни! О, как бы я хотел сейчас войти в детский святой мир и хотя бы на мгновение забыться от пошлой, лукавой, звероподобной действительности, в которой приходится находиться здесь. Глубоко верю, что не навсегда лишил меня Господь этого счастья.
Имеешь ли ты связь с моими? Не нарушай и не теряй с папой и всеми моими родственниками общения. Я очень редко с ними переписываюсь, зная, что ты делишься сведениями обо мне. То же самое должен сказать и относительно Павла и Ария.
Кстати, сюда прибыл один врач, который не может отправить письма в Ригу за неимением конверта. Конверты, открытки и прочие письменные принадлежности, как правило, редкость, попадающая в руки только посредством посылок из дому, а потому я вкладываю его письмо в один конверт и прошу тебя передать его письмо адресату.
Все не могу найти время для сеансов на предмет списания с меня портрета. Когда это удастся сделать — пришлю свой портрет вам на память.
Приветствуй о.Григория с матушкой — я написал один раз его сыну, но ответа не получил, а потому больше не писал ему. Всем друзьям привет.
Крепко, крепко целую тебя, моя радость, деток наших и старичков наших. Да хранит и помилует вас Господь по молитвам Владычицы!
Крепко любящий муж, отец, сын
P.S. Храни мою духовную одежду — она скоро мне пригодится. Н.
