Свящ.Георгий (Митрофанов)

Отец Георгий – преподаватель
Истории Русской Православной Церкви
в СПб Духовной Академии и Семинарии,
С.-Петербург, Россия

Уважаемые Господа!

Тема предлагаемого сообщения не имеет в виду исчерпывающее разрешение вопроса о причинах того беспрецедентного церковного геноцида, который имел место в большевистской России, но предполагает прежде всего постановку проблемы причин этого явления проблемы достаточно острой, но, к сожалению, не получившей вплоть до последнего времени серьезного осмысления как в христианских, так и в нехристианских научных кругах.

Первая часть моего доклада посвящена рассмотрению основных этапов политики гонения на Русскую Православную Церковь и общее подведение страшных кровавых итогов политики действительно церковного геноцида, который имел место в большевистской России.

Следует подчеркнуть, что уже до прихода к власти большевики в своей пропаганде объявили Русскую Православную Церковь организацией, непримиримо враждебной как в классовом, так и в идейном отношении будущему революционному правительству России. В дальнейшем я скажу, почему это было так. В данном случае большевики лишь продолжили определенную тенденцию, имевшую место в истории русского политического радикализма. Во всяком случае, уже первые месяцы после прихода к власти большевиков стали временем, когда их оголтелая непримиримая антицерковная пропаганда дала свои плоды. Поднятые ими против существовавшего тогда в России строя массы вооруженных и, как правило, маргинальных общественных элементов рассматривали Русскую Православную Церковь как один из главных эксплуататоров трудового народа, имущество которой подлежало экспроприации, а представители этой классово враждебной организации – ликвидации через физическое устранение. Вот почему первый священник, убитый большевиками, принял свою мученическую смерть уже 31 октября 1917 года в Царском Селе. Это – ныне прославленный как священномученик протоиерей Иоанн Кочуров. Показательно, что первый епископ, принявший мученическую смерть в результате стихийных погромов, развязанных большевиками против Церкви, принял свою мученическую смерть уже 25 января 1918 года. Этим епископом был почетный председатель проходившего тогда Поместного Собора Русской Православной Церкви митрополит Киевский Владимир (Богоявленский), тоже прославленный Церковью как священномученик. Одновременно с этими убийствами происходили стихийные, но обусловленные, бесспорно, большевистской пропагандой, разгромы храмов, монастырей, расхищение церковного имущества. Достаточно упомянуть разгром кремлевских соборов в Москве в ноябре 1917 года, попытки разгромить Александро-Невскую Лавру в Петрограде в январе 1918 года.

Но чтобы отчетливо представить себе, что политика большевистского правительства изначально предполагала систематические преследования Церкви, лучше всего обратиться к первым законодательным актам большевистского режима, которые последовали в первые три месяца его существования, т.е. в период, когда перспектива сохранения власти в руках большевиков казалась весьма туманной.

11 декабря 1917 года народный комиссариат просвещения принимает декрет о ликвидации всей системы духовного образования в России. Это – десятки тысяч школ, сотни Епархиальных и Духовных училищ, десятки семинарий, все Духовные Академии, причем их закрытие часто сопровождалось настоящими погромами, как это имело место в Петрограде при закрытии Санкт-Петербургской Духовной Академии и Семинарии, когда семинаристов выбрасывали из окон и устраивали костры из книг и икон. Действительно, уже к концу 1918 года вся система духовного образования в России была ликвидирована. При этом здания, земли, банковские счета духовных учебных заведений подвергались конфискации.

17 и 18 декабря 1918 года в стране принимаются декреты, которые объявляют законным только гражданский брак, а регистрацию рождений, браков, разводов и смертей передают в ведение государственных органов.

Я бы хотел подчеркнуть значение этого государственного акта. Как вы все хорошо знаете, церковное право предполагает возможность заключения и расторжения брака при очень определенных условиях. Введение гражданского брака в России привело к тому, что был нанесен страшный удар по морали российской семьи – семья ведь должна была быть уничтоженной в соответствии с постулатами коммунистического манифеста, и эта замена гражданским браком брака церковного привела к тому, что множество брачных союзов, которые заключались тогда гражданским образом, очень легко появлялись и исчезали. Кстати сказать, одним из источников огромного количества беспризорных детей, появившихся в 1920-х годах, стало введение гражданского брака. Беспризорные дети – это не только дети, чьи родители погибли в ходе гражданской войны, но и незаконнорожденные, часто не знавшие своих родителей.

16 января 1918 года принимается декрет, который ликвидировал институт военного и морского духовенства в вооруженных силах. В Красной Армии функции духовников сиали исполнять политические комиссары и представители особых отделов, представители ВЧК. Новая армия в военном духовенстве не нуждалась. Представьте себе ту реальную человеческую трагедию, которая стояла за этим декретом, когда многие сотни военных священников, имевшие семьи, но не имевшие прихода, оказались брошенными на произвол судьбы.

20 января 1918 года был принят декрет, отменявшие все государственные дотации и субсидии Русской Православной Церкви. Тем самым была разрушена девятьсот лет существовавшая система материальной поддержки Церкви государством. Это создало очень много проблем, учитывая, что все церковное имущество было предназначено большевистским режимом для конфискации.

Наконец, главный законодательный акт большевистского правительства – декрет Совета народных комиссаров, в обсуждении которого принимали участие все члены большевистского правительства и который был подписан в том числе и Лениным, декрет о Свободе совести в церковных и религиозных обществах. Я не буду сейчас подробно останавливаться на всех пунктах этого декрета, отмечу лишь одно: когда его текст стал известен членам Поместного Собора Русской Православной Церкви, тогда еще не разогнанного в Москве (а на этом Соборе было немало крупых правоведов), этот декрет был воспринят как не просто безграмотный юридический документ, но как правовое прикрытие совершенно неограниченного разгрома Церкви. Он был классифицирован Собором как акт открытого гонения на Церковь.

Для того чтобы представить характер этого «правового» документа, я приведу несколько очень характерных пунктов.

«Свободное исполнение религиозных обрядов обеспечивается постольку, поскольку они не нарушают общественного порядка и не сопровождаются посягательством на права граждан и советской республики». Вдумайтесь в эту формулировку: допускать церковную жизнь постольку, поскольку она не препятствует. Вы сами понимаете, что любая неопределенная правовая формулировка дает возможность для громадного произвола местных властей, и здесь это подразумевается.

«Местные власти имеют право принимать все необходимые меры для обеспечения в этих случаях общественного порядка и безопасности». Учитывая, что курс был взят на ликвидацию Церкви в ближайше несколько лет, местные органы власти должны были понимать это право, необходимое для обеспечения общественного порядка и безопасности, как право на неограниченное подавление церковной жизни: закрытие храмов, монастырей, расправу со священнослужителями.

Далее очень характерный пункт: «Граждане могут обучать и обучаться религии частным образом». Это означало, что любая форма, даже профессионального богословского образования, не допускалась.

Наконец, следующие пункты, по сути дела, полностью ликвидировали возможность для церкви вести свою хозяйственную жизнь независимо и свободно: «Никакие церковные и религиозные общества не имеют права владеть собственностью, прав юридического лица они не имеют. Все имущества существующих в России церковных и религиозных обществ являютя народным достоянием» – т.е. все то, что еще не было захвачено большевиками, объявлялось не принадлежащим Церкви.

В качестве логичного продолжения этого декрета первая советская Конституция, принятая 10 июля 1918 года, в статье 65-й объявляла духовенство и монашество лишенными избирательных прав как классово враждебные группировки и, соответственно, дети православного духовенства, как дети «лишенцев», теряли право на поступление в высшие учебные заведения. Это тоже очень характерное решение. На протяжении практически всего существования русской культуры духовенство даже в XVIII и XIX веках было источником формирования кадров русской интеллигенции. Большая часть русской профессуры XVIII – XIX веков носила если не немецкие, то священнические фамилии. Значительная часть русских учителей, врачей, юристов были выходцами из духовного сословия. Таким образом, эта конституционная норма наносила страшный удар по русской интеллигенции, лишая ее источника пополнения из числа детей духовенства.

Хочу обратить ваше внимание на то, что все эти законодательные акты были приняты тогда, когда большевистский режим мог в любой момент рухнуть. Так тогда казалось многим, даже представителям этого режима. И в этом проявила себя духовная природа новой власти, установившейся в России, ее удивительная антихристианская направленность, которая проявилась уже в первые годы, когда, казалось бы, речь шла о сохранении этого режима в обозримом будущем.

Качественно новый элемент в политику церковного геноцида привнесло лето 1918 года, когда был обхявлен «красный террор». Официально было признано, что советская власть, большевистское правительство имеют право неограниченно расправляться со своими врагами, а духовенство считалось одним из главных врагов. И вот в разных частях России, которые контролировались большевиками, происходят убийства духовенства и православных мирян.

Так, в июне 1918 года в Тобольске был убит епископ Ермоген (Долганев) и в этом же месяце в Перми были расстреляны архиепископ Андроник и епископ Феофан. В общей сложности к концу 1918 года при участии большевистских властей было убито более 300 священнослужителей.

А далее большевистское правительство в условиях тяжелейшей гражданской войны в 1919 году, когда большевистский режим оказался на грани крушения, вновь с фанатичной яростью продолжает придумывать новые законодательные акты, которые должны были привести к разрушению церковной жизни.

Постановление народного комиссариата юстиции от 16 февраля 1919 года объявляет об организованном вскрытии мощей. Останки святых угодников Божиих, почитающиеся в Русской Православной Церкви с особым благоговением, отныне должны вскрываться при участии представителей власти, демонстрироваться для обозрения и служить наглядным экспонатом для антирелигиозной пропаганды. Власти не могли не понимать, что подобного рода меры, а за первые три месяца после издания декрета было произведено сорок подобных акций, вызовут стихийное возмущение православного народа. Тем лучше, рассуждали власти, православные продемонстрируют свою контрреволюционную настроенность, и с тем большей легкостью можно будет выявить тех, кто особенно активно готов отстаивать права Русской Православной Церкви в этих условиях. Я не говорю уже о том, что акция была рассчитана очень тонко. В народе было распространено представление о том, что мощи всех святых должны быть нетленными, хотя на самом деле, по церковному учению, мощи могут быть и тленными, и поэтому демонстрация тленных мощей должна была вызвать соблазн. На практике эта акция привела к тому, что резко усилились репрессии по отношению к духовенству, закрывалось все большее количество храмов и монастырей – на этот раз по обвинению в сопротивлении декрету о вскрытии церковных мощей.

Но особенно поразительным, вскрывающим мистическую природу большевизма, является циркуляр народного комиссариата юстиции от 25 августа 1925 года. В нем говорится следующее: «Местные исполкомы при соответствующее агитации последовательно и планомерно проводят ликвидацию мощей, опираясь на революционное сзнание трудящихся масс, избегая при этом всякой нерешительности и половинчатости при проведении своих мероприятий».

Попытаемся вдуматься в это. Какое, казалось бы, большевистскому режиму, претендовавшему на то, что он несет с собой самую передовую научную идеологию, дело до останков святых Церкви, которые почитаются ее последователями? Для чего их нужно изымать и ликвидировать? С точки зрения христианской, святые мощи – это физически зримое явление той преображенной плоти, которую явил нам Христос, видимый знак преображения мироздания воплотившимся Богом. Конечно, представители большевистского режима, руководившие этой политикой, наверное, менее всего задумывались об этой стороне значения мощей. Но показательно то, что именно в этом отношении они проявили себя с рационально не объяснимой, я бы даже сказал, демонической последовательностью. И здесь, мне кажется, можно поставить вопрос о том, что в каких-то конкретных акциях большевистской власти проявилось то, что в Церкви воспринимается как дух сатанизма, часто руководящий людьми даже помимо их мировоззрения. Хотя, повторяю, шел 1920-й год, гражданская война еще не была закончена, когда проводилась такого рода акция. Естественно, все это приводило к массовым столкновениям с православными людьми, а, значит, к репрессиям православных.

И вот итог гражданской войны. За годы гражданской войны с 1918 по 1921 год погибло двадцать три епископа Русской Православной Церкви, почти 15% епископата, бывшего в Церкви к 1915 году. За эти годы погибло около 10000 представителей духовенства, а это почти 12% духовенства, насчитывавшегося к 1915 году.

Казалось бы, окончание гражданской войны должно было привести к смягчению политики большевистской власти по отношению к Церкви. Власть утвердилась в стране и должна была уже не только разрушать, но и созидать, тем более что политика военного коммунизма привела к полному краху в русской экономике – начался голод. Мы наблюдаем нечто прямо противоположное. Окончание гражданской войны привело к тому, что политика властей, направленная на уничтожение Русской Православной Церкви, приобретает более систематический и, как это ни странно покажется, более кровавый характер. В этой связи хочется упомянуть о тех органах партийно-государственной власти, которые осуществляли разработку и проведение в жизнь политики церковных репрессий как в годы гражданской войны, так и в особенности с 1922 года, когда эта политика приобрела целенаправленный характер.

Наряду с центральным комитетом Российской коммунистической партии и Советом народных комиссаров, возглавлявшимися Ульяновым (Лениным), в годы гражданской войны органами государственной власти, которые проводили церковную политику, были 5-й отдел народного комиссариата юстиции, получивший у советских бюрократов название «ликвидационный», возглавлявшийся Красиковым, и Всероссийская чрезвычайная комиссия (ВЧК), возглавлявшаяся Дзержинским, т.е. органы репрессивного аппарата.