Константин Обозный
ПСКОВСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ МИССИЯ В 1941—1944 гг.
Миссионерский аспект деятельности
(часть 3)
Миссия, катехизация, христианское просвещение
Особенно яркий талант проповедника, пастыря, миссионера проявил в Псковской миссии о. Георгий Бенигсен. Он руководил столом по развитию христианской культуры при Управлении Миссии и много сил отдавал работе с детьми и молодежью. Так, осенью 1942 г. по предложению Псковского отдела пропаганды о. Георгий взял на себя заведование отделом детских передач Псковского радиоузла. К подготовке и непосредственно выходу передач о. Георгий привлекал воспитанников Церковной школы (им, собственно, основанной), а также "лучшие художественные силы города"95. Успех передач привел к тому, что заведующий Псковским радиоузлом предложил о. Георгию Бенигсену "выступать с еженедельными докладами на религиозные темы"96. Названия некоторых дошли и до нас: первый доклад "Ученые о религии" был прочитан 30 сентября, а через неделю выступление миссионера было посвящено 550-летию со дня смерти прп. Сергия Радонежского — "Игумен всея Руси". Передачи транслировались в вечернее время, чтобы их могли слушать и те, кто "не имеет возможности или желания посещать храм"97. Сам о. Георгий в своем докладе начальнику Миссии подчеркивает огромную важность того, что "церковное слово впервые в России зазвучало и по эфиру..."98 А с подключением к псковскому радиоузлу и более отдаленных районов (Остров, Порхов, Дно) возможности христианской Миссии на псковской земле возрастали во много крат. Молодой священник использовал все средства, в том числе и современные, все способы для того, чтобы нести людям Слово Божие...
Но и кроме радиопрограмм, о. Георгий много занимался христианским просвещением и делами милосердия.
Павел Жадан, приехав в Псков в 1942 г. для организации нелегальной работы НТС, отмечает, как активно действовали в тяжелейших условиях оккупации члены Православной Миссии по христианскому просвещению псковичей.
На территории Кремля, там, где располагалось Управление Миссии, в колокольне кафедрального собора, на втором этаже, над свечным заводом, находился один из миссионерских очагов — "...молодежь своими силами привела помещение в порядок для сборов младших и для литературного кружка старших. Там же с молодежью по группам велись беседы на религиозные темы". Основная задача литературного кружка — "воспитание в патриотическом национальном и православном духе..."99 В этом случае к катехизической работе с детьми присоединялась и их подготовка к жизни в "новой" России, а главное — к служению своей Родине. Потому неслучайно, как пишет П.В. Жадан, "...работа с младшими была фактически подпольной скаутской работой"100, в организации которой не последнюю роль играл автор этих строк — активный член НТС. Лозунг этого союза гласил: "За Россию без немцев и без большевиков"101. Именно с таким акцентом и велось воспитание детей в этих группах. Однако такая скаутская программа, принятая в России еще в 1909 г. и развитая в национальном духе в 1930-е годы в Югославии, упоминается лишь однажды в связи с занятиями на территории Кремля. В других случаях миссия и евангелизация очень тесно переплелись с каритативной деятельностью миссионеров-священников и христиан, содействующих служению Православной Миссии. Сами дела милосердия порой живее речей и выступлений и очень часто являются свидетельством дела Христова и исполнения Его заповеди о любви к ближнему. От того не всегда легко и верно разделять миссионерскую и каритативную, благотворительную деятельность. Ведь и одна и другая являются теми делами, без которых наша вера мертва, без которых невозможно зажечь огонь любви Христовой в сердцах людей.
Осенью 1942 г. настоятель храма св.вмч.Дмитрия Солунского в Пскове о. Георгий Бенигсен по благословению экзарха Сергия открывает при своем приходе приют для сирот на 15 человек. Для этого был отремонтирован церковный дом, где, собственно, и жили дети. О. Георгий обратился к пастве с призывом помочь в создании приюта. Силами прихода была собрана вся необходимая обстановка: кровати, мебель, постельное белье, столовая и кухонная посуда. Воспитанники приюта были обеспечены продуктами, которые приобретались на средства, пожертвованные прихожанами, а частично приносились и самими прихожанами. При этом настоятель отмечал чрезвычайную отзывчивость христиан: благодаря их усилиям во многом и стало возможно открытие приюта. В основном возраст воспитанников колебался от 8 до 15 лет. Некоторые из них здесь, под сенью Дмитриевского храма, стали членами христианской Церкви, были крещены о. Георгием102. Кроме того, что в приюте детей готовили к таинству Крещения, наставляли в православной вере, велась, что особенно важно, подготовка подростков 13—15 лет к миссионерскому служению, к "религиозно-воспитательной работе среди детей и молодежи"103. Этот момент подчеркивается мною неслучайно, ибо здесь я вижу черты нового в миссионерской работе православной церкви в России, черты того опыта, который приобрел о. Георгий в общении с деятелями РСХД в Латвии в 30-е годы. Действительно, миссионерам-подросткам и молодежи гораздо легче понять и найти контакт со своими сверстниками, нежели миссионеру-священнику, который нередко просто не обладает опытом общения и научения невзрослых христиан. И наконец, в такой подготовке я вижу зачатки катехумената в Псковской миссии. Одним из непременных условий катехумената является наличие школ катехизаторов и миссионеров. Прототипом такой школы и являлся приют подростков-сирот при Дмитриевской церкви, наряду с Богословскими курсами в Вильно, основной задачей которых было насыщение Псковской миссии священниками и миссионерами.
Кроме того, стараниями неутомимого миссионера здесь же, при храме св. вмч. Дмитрия, в октябре 1942 г. открылись церковный детский сад и церковная школа. В детский сад, как и положено, принимались дошкольники, а в школу приходили дети, окончившие четыре класса начальной школы, ибо Дмитриевская церковная школа заменила собой недействующую гимназию104.
Помимо этой каритативной и катехизической деятельности, развернутой о. Георгием на базе вверенного ему прихода и при живейшей помощи прихожан, он приступает к преподаванию Закона Божия в Псковской художественной школе, которая в 1942 г. насчитывала 60 учащихся в возрасте от 17 до 22 лет. Сам миссионер сообщал об этом начальнику Миссии так: "...моя первая встреча с этой молодежью, против всех ожиданий, произвела на меня чрезвычайно отрадное впечатление. С этой молодежью работать можно, и работа может быть плодотворной и интересной"105.
Несмотря на скудость документов, отражающих деятельность Миссии, плоды служения о. Георгия Бенигсена были видны. Именно воспитанники школы помогают своему наставнику в проведении христианских радиопередач для детей, и то поле деятельности, которое я попытался описать, свидетельствует о том, что о. Георгий опирался на помощь своих помощников, среди которых большинство, видимо, было еще совсем молодо. Известно, что церковная школа пользовалась большой популярностью, в 1943 г. в ней обучалось около 150 детей. Однако в конце этого же года школа была закрыта оккупационными властями, так как все дети старше 12 лет были сделаны работообязанными106. Но труды этого пастыря были не напрасны: во время эвакуации Миссии из Пскова в феврале 1944 г. вместе с о. Георгием уезжают тринадцать его воспитанников107, которые вслед за своим наставником выбрали путь апостольского служения.
Сохранились факты и о деятельности других членов Православной Миссии. При церкви прп. Варлаама Хутынского, также находящейся в Пскове, миссионер о. Константин Шаховской организовал школу, в которой обучалось 80 детей. В Пушкиногорском районе о. Владимир Толстоухов основал 17 подобных школ, а в Красногородском районе 15 начальных школ находились под окормлением служащего в тех местах миссионера-священника Федора Ягодкина. Он преподавал Закон Божий и основы церковного пения108.
Я думаю, не оправданы были претензии советских историков, обвинявших Православную Миссию в том, что она подмяла под себя всю систему народного образования. По словам очевидцев, "русские школы в Пскове были и городские, и церковные, и программы у них, соответственно, были различные; никто к преподаванию Закона Божьего не принуждал"109.
В то же время неоспоримо то, что Православная Миссия особенное место уделяла просветительной работе с детьми. Этому посвящена часть одного из распоряжений Управления Миссии, где настоятелям приходских храмов вменялось "обучать сверх всего детей своих прихожан в приходской школе Закону Божьему, правильному разумению церковных обрядов, чтению, письму и др. предметам, полезным в общежитии…" При этом настрого воспрещалось взимать плату за обучение или использовать обучаемых детей в своих работах110.
О.Алексей Ионов в школах г. Острова и его пригороде проводил занятия по Закону Божию. А до этого он принял участие в учительской конференции, которая состоялась в 1942 г. накануне начала учебного года. Она имела главной целью — выработать новую программу преподавания в школах района. Именно о. Алексей сумел доказать необходимость христианского обучения в школе и добился того, что преподавание Закона Божия было принято во вновь выработанной школьной программе111. Хотя дело осложнялось нехваткой законоучителей, о. Алексей не унывал, и в те села, куда он физически не мог добираться для занятий с детьми, отправлялись молодые советские педагоги, получив благословение батюшки и Евангелие в подарок. Не беда, что некоторые из них впервые открывали Слово Божие. "В условиях фронта, полного разорения, нищеты и голода такая "система преподавания", когда сам учитель вместе с детьми изучает Писание и старается жить им"112, по признанию самого о. Алексея, показалась вполне возможной.
Островский благочинный много общался с детьми и вспоминает об этом в своих "Записках": "Моими лучшими друзьями в России были дети. Работа в школе была самая благодарная"113.
Но и помимо школьных стен рядом с о. Алексеем всегда были дети. Он отогревал их в своем скромном церковном доме, где они порой жили по несколько месяцев, спасаясь от голодной смерти, готовил к таинству Крещения и крестил, для многих становясь и крестным и почти родным отцом. После каждого крещения своих маленьких подопечных о. Алексей видел в их глазах такую благодарность, какой уже никогда не забыть, и ему хотелось повторить еще и еще раз: "какая радость быть священником!"114 Детей было великое множество, и они неотступно окружали батюшку, помогали в церковной службе, "в храме занимали всегда первые места, терпеливо выстаивая длинные наши, такие недетские богослужения"115.
Приступив к возрождению церковной приходской жизни в г. Острове, о. Алексей Ионов очень быстро налаживает отношения и со своей многочисленной паствой — христианами старшего поколения, силами которых и восстанавливались поруганные храмы, и с теми молодыми людьми, которые о вере Христовой мало что знали, опыта церковной жизни не имели, а некоторые не были и крещены. Именно из них сложился Евангельский кружок, в котором миссионер проводил беседы — "евангелизацию" — дважды в неделю. Очень быстро число участников этого кружка достигло 40 человек. "Среди них были врачи, учительницы, портнихи и просто домашние хозяйки"116. О. Алексей пишет: "Если бы я сделал хотя бы одно объявление о наших занятиях в кружке, то число членов умножилось бы намного больше"117. И лишь одно останавливало в этом священника — огромное количество церковной работы на территории в радиусе 50—70 км. Слишком мало сил и времени оставалось для того, чтобы развернуть массовую евангелизацию, колоссальную потребность в которой невозможно было не заметить.
Дела милосердия. "Внутренняя миссия"
Подобно тому, как в г. Гдове священником Иоанном Легким было образовано добровольное "филантропическое" общество "Народная помощь", целью которого была поддержка нуждающихся118, так и в г. Острове местный благочинный о.Алексей Ионов основывает "Русский Красный крест". Его деятельность была направлена на помощь военнопленным из Красной армии. В этом о. Алексею помогали и те, кто посещал "евангельский" кружок, и те, кто еще не мог не только называться церковными людьми, но и еще до конца не пришел к вере. Так говорил воспитанник ленинградского Педагогического института им. Герцена: "Хотя я не верю в Бога, но я от Него не отрекаюсь. Докажите мне как следует, и я уверую!..."119 То, что и такие люди, проявляя "самоотверженность, настойчивость и подлинное христианское милосердие", наравне с уважаемым ими православным священником творили дела милосердия, свидетельствует, что путь истины все-таки уже был выбран, несмотря на то, что сакраментально в церковное общество верных они еще не вошли.
"Русский Красный крест" взял на себя попечение об одном лагере для военнопленных. Добровольные помощники о.Алексея расклеивали воззвания о сборе продуктов для русских солдат, готовили обеды на 200 человек, которые привозились в лагерь дважды в неделю. После этого смертность в лагере заметно убавилась. Помощь оказывалась также и нуждающимся жителям города, оказавшимся без крова и средств к существованию120.
Такая каритативная деятельность просвещаемых о. Алексеем и тех, кто только обретал веру Христову, напомнила мне подобный пример из времен христианской церкви первого тысячелетия. Тогда оглашаемые, т.е. те, кто готовился к таинству Крещения, обязательно участвовали в делах милосердия христианской общины, в которую они позже вливались, становясь, наряду с остальными братьями и сестрами, верными, или полными христианами. Особенной удачей о. Алексей Ионов считал специальное пасхальное богослужение, которое он совершил весной 1943 г. для русских пленных из подопечного лагеря. Служба проходила в храме с закрытыми дверями, у которых стояла вооруженная охрана. Все остальные верующие, кроме узников, должны были выйти, — такие требования предъявил начальник лагеря. И все же около трехсот человек по личному желанию наполнили островскую церковь. С большим волнением священник-миссионер совершал торжественную службу. Произнес проповедь, в которой "убеждал их не падать духом, помнить, что их матери молятся о них..."121 В конце литургии о. Алексей "оделяя каждого не одним традиционным, а четырьмя, пятью яичками — их принесли накануне верующие люди, — приветствовал всех...: " Христос воскресе!" И все как один отвечали: "Воистину воскресе!"122
Этот яркий пример еще раз подтверждает мысль о том, что нередко трудно разграничить миссионерскую деятельность и дела милосердия, которые, впрочем, вместе составляют одно целое и неделимое дело Христовой любви, дело Христовой победы.
Помощь русским военнопленным была организована Православной Миссией по всей ее территории. Начальник Миссии прот. Кирилл Зайц обратился к православному русскому народу с воззванием помочь своим братьям, находящимся в плену. Был объявлен сбор добровольного пожертвования теплых вещей для военнопленных солдат, которые летом попали в плен и потому не имели зимней одежды123.
Пожертвования принимались на приходах священниками, церковными старостами, деревенскими старшинами, а затем передавались Православной Миссии в Псков. В лагерь отправляли теплую одежду, обувь, белье, одеяла, которые в большом количестве собирались на территории Миссии.
Нельзя обойти вниманием миссионерское служение среди русского населения, высланного на принудительные работы в Латвию. Дело в том, что вторая половина войны для псковской оккупации характерна массовыми вывозами коренного населения в Прибалтику и Германию. Естественно, что пастыри не могли оставить своих пасомых в этих тяжелейших условиях чужбины и несвободы, и миссионеры расширяли поле деятельности, выезжая в Латвию.
Псковский архив почти ничего не говорит об этой стороне служения Псковской миссии, за исключением упоминания в письме девушки-псковитянки, вывезенной на принудительные работы, о том, как их общежитие в Риге посещали православные священники из Пскова124. Гораздо больше материалов по этому вопросу хранится в латвийских архивах. Это и понятно, так как по инициативе и под непосредственным руководством архиеп. Латвийского Иоанна (Гарклава) была "учреждена... "Внутренняя миссия” для обслуживания военнопленных и русских, перемещенных в Латвию"125. После эвакуации Православной Миссии из Пскова зимой—весной 1944 г. некоторые миссионеры включаются в работу "Внутренней миссии" на территории Латвии, продолжая нести апостольский подвиг до последних дней... Именно о. Кирилл Зайц становится начальником "Внутренней миссии" в Шауляе126.
При епархиальном совете в Риге была создана специальная комиссия по делам "Внутренней миссии". В эту комиссию вошли протоиереи Сергий Ефимов (один из пионеров "Православной Миссии в освобожденных областях России"), Николай Смирнов и свящ. Николай Кравченко. Основная цель, которую видели организаторы "Внутренней миссии", — укрепление веры среди узников, "распространение церковной литературы, икон, нательных крестиков и т.п."127 С согласия оккупационных властей устраивались специальные богослужения для военнопленных, для находящихся на принудительных работах и для беженцев. Подобные службы особенно широко практиковались в 1943—1944 гг., когда с приближением линии фронта из Пскова в Прибалтику перебирались десятки тысяч русских беженцев. Известны случаи, когда усилиями православных священников реально улучшались условия жизни, содержания, медицинского обслуживания в лагерях русских переселенцев и военнопленных. Особенно много на этом поприще было сделано уполномоченным по делам "Внутренней миссии" о. Владимиром Толстоуховым, выезжавшим из Риги в лагеря Курземе и Земгале, а также священниками Виктором Перминым и Яковом Начисом, окормлявшими лагерь близ Шкиротавы128. Все они были членами Православной Миссии, которая в этот момент (1944 г.) уже не существовала, а вернее, продолжала действовать в Латвии в новых условиях.
Внутренние проблемы Миссии
Несмотря на неожиданный успех Миссии и на нечеловеческую по масштабам и напряжению деятельность миссионеров-священников, наивно предполагать, что служение Псковской миссии проходило без трудностей и внутренних проблем, а путь миссионеров был усеян розами. Конечно, нет. Ведь и в общинах, основанных апостолами, как и во всяком человеческом обществе, были несовершенства, слабость и грех. Если бы было по-другому, то не были бы написаны и апостольские послания.
Тем более непросто было православным пастырям нести благовестие на оккупированной русской земле. Начало их служения проходило в исключительно трудных условиях: голод, отсутствие нормального жилья, бытовая неустроенность. К этому прибавлялись и последствия атеистической пропаганды: пришлось столкнуться и "с полной утратой веры", и с теми, кто не решался "порвать с прошлым", кто оставался в стороне от возрождения Церкви, с подозрением и недоверием относился "к новым условиям"129. Д
а и те, кто уже находился под покровом Матери-Церкви, нуждались в научении, наставлении в вере Христовой, в освобождении от предрассудков, недоразумений и суеверий, которые, возможно, тянулись в церковь еще со времен императорской России. На это указывают соответствующие проповеди и статьи в журнале "Православный христианин", а также циркуляры Управления Миссии к благочинным и ко всем священнослужителям Псковской миссии. В частности, в одном из них священники наставляются, как наилучшим образом пасти "стадо", вверенное им Самим Господом. И первое место здесь уделено тому, что пастырь "наставление в вере и благочестии подтверждать будет примером собственной благочестивой жизни"130. Чтобы учить других, нужно и самим настоятелям "прежде всего и паче всего прилежать... к обучению самого себя, упражняясь в чтении Слова Божия, писаний отеческих и сочинений светских и духовных писателей, полезных к наставлению, "еже в правде"” (2 Тим 3:16). А кроме этого, указан еще целый ряд качеств, без которых невозможно миссионерское служение: "Трезвость, целомудрие, богобоязненность, кротость, терпение, недвоязычие, непритязательность, несребролюбие, нелицеприятие, ласковость и обходительность без лицемерия и притворства"131. Особенный же акцент ставился на полном бескорыстии, священникам не допускалось взимать плату или вознаграждение за обучение детей в приходских школах, совершение таинств, молебнов, освящений и пр. Вышеприведенные требования могут показаться излишне щепетильными и не нуждающимися в таком настойчивом напоминании, так как речь здесь идет о, казалось бы, очевидных для христианского сознания вещах. Однако проблема дисциплины и несоответствия отдельных священнослужителей своему пастырскому, а тем более миссионерскому служению, была насущна для Православной Миссии. Об этом говорят и циркуляры Управления Миссии, и донесения благочинных о ситуации во вверенных им округах. Этому же, кстати, во многом посвящена и монография З. Балевица "Православное духовенство в Латвии 1920—1940 гг." Несмотря на ее тенденциозность, работа эта написана по данным архива Латвийской республики. Автор приводит в ней документы, отражающие не просто халатное отношение служителей культа к своим обязанностям, но и более того — их зараженность пороками и просто антиэтическое поведение. Возможно, это наследие издержек церковной жизни России рубежа XIX—XX веков. Поскольку Латвия вплоть до конца 30-х годов существовала независимо от советской России и смерч "диктатуры пролетариата" обошел стороной и Прибалтику, и находящуюся там православную церковь, то и жизнь внутрицерковная развивалась в ней во многом по принципам, сложившимся в XIX в. Соответственно, и многие характерные церковные недуги, не без которых случилась катастрофа 1917 г., сохранялись в православной церкви Латвии. Потому неудивительно такое пристальное внимание и жесткая требовательность экзарха Сергия и Управления Миссии к духовно-нравственным качествам миссионеров-священников.
Среди последних были и такие, кто не выдерживал экстремальных условий жизни и служения на оккупированной территории и добровольно слагал с себя ответственность за принадлежность к Православной Миссии132.
Были, впрочем, примеры и обратные, когда в приходах богослужения и требы совершались "самосвятами", т.е. "лицами, не имеющими архиерейского посвящения и, следовательно, права священнодействия". О таких случаях предписывалось сообщать благочинным или в Управление Миссии133. Но и помимо такого рода самочиния или авантюризма среди членов Миссии можно было видеть упадок дисциплины, проявление "крайней небрежности... и бессознательного отношения" к совершению дела Божьего134. От этого настойчиво предостерегал экзарх Сергий в своем циркулярном обращении к благочинным. О. Иоанн Легкий (один из благочинных) указывал на то, что порой "народ... стоит выше своих пастырей"135. Это касалось отношения к богослужению, таинствам, требам и вообще к своей пастве. Одно из печальных явлений, о котором упоминает миссионер, — отсутствие должной подготовки священнослужителей к божественной Литургии: "Мне приходилось видеть, как священники на глазах мирян перед совершением литургии в неположенное время сидели за столом с яствами и питием, принимали пищу и напитки, а потом приступали к литургии"136. О. Иоанн замечает, что подобное небрежение служителей церкви подменяет христианское пастырство грубым чиновничеством137.
Примечания
91 ГАПО, ф. 1633, оп. 1, д. 1, л. 13.
92 Балевиц З.В. Указ. соч. С. 42.
93 ГАПО, ф. 1633, оп. 1, д. 1, л. 13.
94 Балевиц З.В. Православное духовенство в Латвии 1920—1940. Сб. документов. Рига, 1962. С. 8.
95 ГАПО, ф. 1633, оп. 1, д. 3, л. 14.
96 Там же.
97 Там же.
98 Там же.
99 Жадан П.В. Русская судьба: Записки члена НТС о гражданской и второй мировой войне. Нью-Йорк, Посев, 1989. С. 160—161.
100 Там же. С. 160.
101 Там же. С. 107.
102 ГАПО, ф. 1633, оп. 1, д. 6, л. 1.
103 Там же, д. 3, л. 14.
104 Там же.
105 Там же.
106 Жадан П.В. Указ. соч. С. 161.
107 Балевиц З.В. Православная церковь Латвии под сенью свастики (1941—1944). Рига, 1967. С. 35.
108 Там же. С. 35.
109 Жадан П.В. Указ. соч. С. 168.
110 ГАПО, ф. 1633, оп. 1, д. 1, л. 27.
111 Прот.Алексей Ионов. Указ. соч. 1955, № 55. С. 12—13.
112 Там же. С. 14.
113 Там же.
114 Там же. с. 15.
115 Там же. 1955, № 52. С. 12.
116 Там же. С. 14.
117 Там же.
118 Балевиц З.В. Указ. соч. С. 36.
119 Прот. Алексей. Ионов. Указ. соч. 1955, № 52. С. 11.
120 Там же. С. 12.
121 Там же. 1955, № 53. С. 18.
122 Там же.
123 ГАПО, ф. 1633, оп. 1, д. 3, л. 1.
124 Там же, д. 19, л. 16.
125 Балевиц З.В. Указ. соч. С. 62.
126 Плюханов Б.В. РСХД в Латвии и Эстонии. ИМКА-ПРЕСС, 1993.
127 Балевиц З.В. Указ. соч. С. 62.
128 Там же. С. 67.
129 Там же. С. 31.
130 ГАПО, ф. 1б33, оп, 1, д. 1, л. 27.
131 Там же, л. 27.
132 Там же, д. 2, л. 27.
133 Там же, д. 4, л. 4.
134 Балевиц З.В. Указ. соч. С. 72.
135 Там же. С.74.
136 Там же. С.73.
137 Там же. С.75.
Источник: http://tapirr.livejournal.com/2330375.html |
